"Юрий Буйда. Город Палачей" - читать интересную книгу автора

- Милый, а как же бы я выиграла в бильярд у Берии, если б не моя
задница? - И скорее с грустью, чем с гордостью, добавила: - Я ведь все-таки
урожденная Попова, а не какая-нибудь Жопина.
Она говорила, что возлюбленный обещал навсегда увезти ее из пыльного
Города Палачей в сказочный Хайдарабад. Они мечтали о городе гурий и роз. А
через несколько лет после его похорон она отправилась в библиотеку, и
Иванов-Не-Тот показал ей на картах Индостана территорию княжества
Хайдарабад, которое после 1956 года было поделено между индийскими штатами
Андхра-Прадеш, Майсур и Махараштра. Он ткнул восковым пальцем в место у
слияния рек Муси и Уси, где издревле высились башни и тянулись пыльные
улочки двухмиллионного Хайдарабада, украшенного триумфальной аркой
Чар-Минар, мечетью Мекка-Месджид и лучшими в мире стеклодувными мастерскими,
где отливали роскошные калифорнийские закаты, московские осенние вечера с
разлитым в их горьковатом воздухе мучительным и непостижимым милосердием, а
также жестоких морских чудовищ, чьи имена неведомы, а ярость неукротима.
Упомянул и о пакистанском Хайдарабаде на берегах Инда. Пыль и жара - вот и
все, что осталось в ее памяти о Хайдарабаде, - пыль и жара, боль, только
боль и трижды три раза - боль...
Когда мальчику исполнилось шестнадцать, Гавана подарила ему ботинки.
- Эти ботинки английской ручной работы купил в Петербурге один из наших
предков, - сказала она. - Это было давно, очень давно. Он был каким-то
мастеровым - то ли переплетчиком, то ли еще кем, не знаю. Однажды он увидел
эти ботинки. Ему позволили взять их в руки, и он почувствовал их. Ощутил
тепло. Этот запах... ну, я не знаю... это как животные обнюхиваются,
знакомясь друг с дружкой... Всех его денег только и хватило, чтобы купить
эту пару башмаков. Ему уложили их в кожаную коробку с клапаном и перевязали
бечевкой. На это ушло все до гроша, все, что у него было. Он вернулся домой,
в провинцию, и хоть и не сразу, но признался жене в нелепой трате и показал
ей эти ботинки. Жена заплакала, но сказала, что он поступил правильно:
ничего красивее, надежнее, солиднее... ну, ничего такого она еще в своей
жизни не видала... И соседи - тоже. Родственники и соседи несколько дней
приходили в гости с одной целью - посмотреть на ботинки. Это был ритуал.
Заводили самовар, выставляли на стол какое-нибудь угощение... ну, варенье
домашнее или даже водочку... Развязывали бечевку, открывали коробку, снимали
мягкую оберточную бумагу и брали в руки ботинки. Передавали из рук в руки.
По-разному смотрели - кто с восхищением, кто с завистью, а кто-то вдруг
вставал и уходил, не сказав ни слова, и, может быть, долго потом не мог
уснуть в одиночестве, куря папиросы и тупо следя за бестолковой и
безобразной ночной бабочкой, бившейся в ламповое стекло... Разумеется, он
примерял ботинки и даже делал шаг-другой или даже другой-третий - надо же
было показать, как они сидят на ноге, что такое нога в таких ботинках...
Потом он заворачивал ботинки в бумажку, прятал в коробку, и разговор заходил
о чем-нибудь другом... хотя, я думаю, в комнате еще долго витал запах
здоровой зрелой кожи, настоящей жизни... чего-то такого доброго, хорошего,
может, даже праздничного... У нас таких не сделают, говорил кто-нибудь. Ему
возражали. Люди, наверное, спорили, но вскоре уставали, и спор сам собой
угасал. Слова - словами, а вот она вещь, в коробке. Она есть, а слова - они
отзвучали, и поди их вспомни, да и зачем они звучали - забыто. Этот
человек - я говорю о моем предке - так никогда и не надел эти ботинки. Ну,
чтобы надеть и выйти куда-нибудь, хотя бы, например, в церковь. Носил свои