"Юрий Буйда. Переправа через Иордан (Книга рассказов)" - читать интересную книгу автора

мальчика, которого назвала Виктором.
Принимавший роды врач хлопнул малыша по попе.
- Хорошо кричит! А пахнет! - Доктор аж зажмурился. - Ну чистый мускус!
Просто зверский.
А через три или четыре дня Настенька получила телеграмму от Мускуса
(нарочно задержанную - по уговору - его дружком, начальником почты), в
которой значилось: "Ja tebia liubliu". Он постеснялся писать русскими
буквами слова, которые в городке никто не произносил вслух.

АЛАБАМА

Только сам Алабама мог себя назвать таким дурацким именем. Возвращаясь
домой - хмельной, разумеется, - он напевал себе под нос какую-то странную
песенку, в которой можно было разобрать разве что припев: "Алабама, ах,
Алабама! Ты моя мама!" Так и прозвали губастого смуглого парня, который
неизвестно чем занимался в жизни: то работал на железной дороге, то подметал
улицу, особое внимание уделяя, разумеется, двору, где он обретался на
постоянном месте жительства, - Девятнадцатому дому. И еще он был бабник,
каких, как уверяли взрослые, свет не видывал. Если что и удивляло в его
поведении, так это страсть к чтению: каждую неделю он брал в библиотеке на
дом чуть ли не по десятку книг.
Вообразите себе этого мужлана, безжалостного к чужим точно так же, как
к своим. Властный грубиянище с гипертрофированным самолюбием. Огромный, как
портовый кран. Выбитый передний зуб залеплял жевательной резинкой. Похотлив,
как павиан. Подметая тротуар перед нашим домом, он провожал каждую женщину
взглядом, вызывавшим у жертвы задымление вагины. Он женился в сорок, и в
первую же брачную ночь в припадке бешеной страсти откусил жене оба соска, но
не выпускал ее из объятий, пока оба не испытали оргазм. А утром, когда он
крепко спал, она изловила мышь, смазала ее салом и засунула ему в задний
проход, который затем заткнула ватным тампоном, смоченным в казеиновом клее.
Впрочем, так фантазировали взрослые, больше всего жалевшие мышь, сварившуюся
заживо в лошадином желудке Алабамы. Нам же было известно, что женат Алабама
был на сумасшедшей красавице Фрике - Фрика целыми днями кроила одеяния из
тюля, в которых никогда не появлялась на людях.
Фрику считали "невсебешной", но, вообще-то говоря, побаивались. Однажды
она на глазах у всех усадила на пень цыпленка, накрыла его носовым платком и
со всего маху ударила топором. Призванные нарочно к участию в эксперименте
мужчины все, как один, засвидетельствовали, что топор остановился в
санитеметре-полутора от носового платка, однако, когда незапятнанную тряпицу
подняли, все зрячие могли убедиться в том, что цыпленок мертв и кровав.
Фрика убила его на расстоянии.
Жена Алабамы, впрочем, мало нас интересовала. Считалось, что в
Девятнадцатом доме живут самые красивые девчонки улицы, если не городка,
поэтому каждый вечер сюда отправлялись самые отчаянные парни - разумеется, с
вычищенными расческой ногтями и облитые жгучим одеколоном до покраснения. И
вот тут-то они и сталкивались с Алабамой. Едва завидев ухажеров, он
поднимался из-за доминошного стола и, лениво раскачиваясь, направлялся к
парадному. Облокотившись на штакетник, из-за которого свешивались золотые
шары, он преграждал путь очередному ухажеру и устраивал тому форменный
допрос: к кому, зачем и т. п. - с одной-единственной целью: вызвать парня на