"Юрий Буйда. Переправа через Иордан (Книга рассказов)" - читать интересную книгу автора

Анна помогла ему облачиться в черную непромокаемую куртку - когда-то
это был клеенчатый плащ - и ногой подкатила тележку. Опрокинув ее набок,
Илья проверил колеса: смазаны. Отжавшись на руках, впрыгнул на сиденье и
всунул обрубки ног в ременные петли. Взял толкушки - два чурбачка, подбитые
кусками автомобильных шин, постучал друг о дружку.
- Я сейчас, - сказала Анна, поправляя платок. - Бритва где?
- Да найдем мы вам бритву, - сказал доктор Шеберстов.
- В кухне. - Илья развернулся в сторону двери и резко оттолкнулся, под
колесами громыхнули половицы. - На окне.
Дождь был мучительно нуден. Илья обогнул лужу, поверхность которой
пучилась дрожащими пузырьками, и вкатился под навес, где грязной ледяной
глыбой серела лошадь - Анна успела ее запрячь. Животина переступила с ноги
на ногу и потянулась узкой драконьей головой к Илье. Нашарив в кармане кусок
сахара, он сдул с него табачные крошки и поднес к жарким лошадиным ноздрям,
держа коричневую ладонь ковшом. Брезгливо передернулся, вытер руку о штаны:
не любил эти лошадиные нежности, не любил мягкие и пушистые, как жирные
гусеницы, животные губы.
Высоко поднимая ноги в резиновых сапогах, Анна звучно прошла по луже и
отвязала лошадь.
- Подсадить в телегу?
Он мотнул головой: нет.
- Лопату взяла?
- Все взяла. А вы?
- Я пешочком, - ответил Шеберстов. - Рядышком.
Она взобралась на выглаженную задницей доску, положенную на борта, и
легонько шлепнула лошадь по крупу сложенными вожжами.
Илья оттолкнулся и легко покатился по дорожке вдоль заплесневелой
понизу стены дома. Анна придерживала лошадь, чтоб муж не отставал. Доктор
Шеберстов, в широченном плаще и широкополой шляпе, - гибрид бегемота и
портового крана, как говорила Буяниха, - шел рядом с телегой, взмахивая
сложенным зонтом в такт шагам. В телеге погромыхивал гроб, который они на
пару ладили всю ночь. Неважно оструганный и обитый изнутри квелым розовым
ситцем. Внутри молоток и гвозди в промасленном бумажном кульке.
- Черт возьми, ему же предлагали, - негромко проговорил Шеберстов.
Почему он отказался? Люди готовы были все сделать бесплатно.
- Не знаю, - откликнулась глухо Анна из-под капюшона.
- И гроб, и яма, и музыка...
- Не знаю. Сказал: не хочу, и все.
Так они и проехали по всей Семерке - впереди, кулем на сиденье, с
брезентовыми вожжами в покрасневших от холода руках, полусонная Анна, рядом
с телегой - громоздкий доктор Шеберстов в промокшей насквозь шляпе, за
ними - Илья, багровый от натуги, с побелевшими губами, - наклонится вперед,
оттолкнется, выпрямится, и снова - наклон, толчок, дребезжанье колес на
булыжной мостовой, наклон, толчок, не обращая внимания ни на оживающие по
пути занавески в окнах, ни на ледяной нудный дождик. Вдох - выдох. Вдох
выдох.
- Нельзя обижаться на весь мир, - пробормотал Шеберстов, когда они
подъехали к больнице.
- Не знаю, - снова сказала Анна. - Этого тоже не знаю. Какой мир, такие
и обиды.