"Фаддей Булгарин. Димитрий Самозванец " - читать интересную книгу автора

без состояния, сперва воспитанный, ради Христа, русскими чернецами, а после,
из милосердия же, призренный отцами иезуитами и обученный в их школах вместе
с тобою. Вот все, что тебе известно! Ты думаешь, что проник в душу мою,
постигнул нрав мой и можешь предузнавать все мои желания, намерения.
Ошибаешься, жестоко ошибаешься, друг моей юности! Ты вовсе не знаешь меня.
Скажу тебе только, что мне не суждено пресмыкаться в толпе. Поприще мое на
земле еще не начертано судьбою: участь моя еще сокрыта от людей. Я, как
некий дух без образа, ношусь над бездною, и еще суд Божий не произнес
гласно, должно ли мне погибнуть или вознестись превыше земного. Еще не
решено, что меня ожидает: проклятия или благословения, поношение или
слава! - Иваницкий подошел к окну; лицо его пылало, на глазах навернулись
слезы.
Бучинский с беспокойством подошел к своему товарищу и, взяв его за
руку, сказал:
- - Друг мой, что с тобою сделалось? Не болен ли ты? Иваницкий горько
улыбнулся.
- - Никогда не имел я такой нужды быть здоровым душою и телом,- отвечал
он,- и никогда не был так здоров и бодр, как ныне.
- - Итак, объяснись! Что значат мрачные твои мечты, исполинские
надежды, загадочные предприятия...
- - Друг мой! Судьба вверила мне тайну, от которой зависит участь
многих миллионов людей, прикованных к участи одного человека. Теперь я не
имею права открыть эту тайну; она принадлежит не мне одному. Между тем,
пришло время действовать. Прошу тебя, не изъявляй ни любопытства, ни
удивления при всем, что ты увидишь, и оставь меня действовать свободно, не
обременяя вопросами, не терзая подозрениями, не вредя изъявлением пред
другими сомнения на мой счет. Я буду часто отлучаться, буду иногда казаться
тебе странным, непонятным, подозрительным. Но клянусь тебе Богом и честью,
что все мои поступки будут клониться ко благу Польши. При этом я должен тебе
сказать, что и твое счастье сопряжено с успехом моего предприятия. Помни,
Бучинский, что если Богу угодно будет благословить мое намерение, что если я
буду велик, то и ты будешь счастлив моим величием. Я хранитель тайны,
которая воскресит мертвых из гробов, подвигнет брата на брата, отца на сына,
сына на отца; тайны, от которой тысячи погибнут и тысячи восторжествуют,
которая прольет реки крови и рассыплет горы золота, одним словом, в душе
моей погребена тайна, от которой изменятся на земле вера, законы, обычаи,
поколеблются престолы!
- - Иваницкий! Ты приводишь меня в ужас,- сказал Бучинский, пристально
смотря в лицо своему другу.- Я опасаюсь, чтоб ты не связался с какими-нибудь
обманщиками, чернокнижниками, которые, пользуясь пылкостью твоего
воображения, будут стараться вовлечь тебя в какие-нибудь ужасные замыслы.
Друг мой! Ты можешь заплатить жизнью и честью за свое легковерие.
- - Что значит жизнь! - воскликнул Иваницкий.- Стоит ли хлопотать о
жизни, когда судьба позволяет мне выбрать из своей урны все или ничего?
Честь! какие нелепые понятия имеем мы о чести! Завтра будет названо честным,
похвальным, славным то самое, что сегодня называется бесчестным,
укорительным, постыдным. Друг мой! я с первого слова не скрывал перед тобою
опасности моего положения, но эта опасность не коснется тебя, если ты сам
того не пожелаешь. Что же до меня касается, я презираю жизнь, смерть и
опасности и страшусь только неудачи. Что ты смотришь на меня так пристально?