"Инна Булгакова. Соня, бессонница, сон, или Призраки Мыльного переулка" - читать интересную книгу автора

- Ничего не позволю, пока я жива.
Муж пожал плечами, все переглянулись, и тут, к своему собственному
изумлению, Егор пошутил (идиотская шуточка эта потом вспоминалась и мучила):
- Что ж, Ада, тогда мне придется тебя убить.
А что касается гаданья, прав оказался Морг. Ничего толком не сбылось,
так, незначительные мелочи, вполне согласующиеся с теорией вероятности: у
Аленушки нечаянных интересов было более чем достаточно; психиатр заглушил
семейную пустоту обширной практикой; однако ведьма не потревожила жизнь
журналиста, и никто как будто не видел даже скаредной мужской слезы у
клоуна; Антошу и Соню ожидала смерть, а любовь... любовь не ушла - но разве
золотоносной, медовой, червонной оказалась она? Свою же карту цыганка никому
не показала.

Ночью после помолвки (попросив накануне напарника подежурить за него до
двенадцати) Егор сторожил маленький дворец в центре Москвы, в котором
вальяжно располагался научно-исследовательский институт уголовного профиля
(дворец правосудия, как называл его сам сторож). Ночь полубессонная, в
полудреме мелькали красно-черные карточные пятна, стояло ее лицо,
беспорядочные голоса звенели, мешались в ушах... Он вернулся домой утром, не
лежалось, не сиделось, так не хватало Сони. "Что же это? - спрашивал он
себя. - Наверное, я любил ее всегда, но не осознавал". Он знал, что она
отправилась к сокурснице заниматься - в понедельник экзамен; Ада приводила в
порядок квартиру после ремонта; несчастный муж продолжал пребывать в бегах,
может быть, он и рассчитывал, что Ада предложит остаться, но она не
предложила.
Егор послонялся по комнатам, сел на диван - и вдруг провалился в сон,
как в яму. Так же внезапно проснулся - без двадцати одиннадцать, - бесцельно
спустился во двор, он ждал. На лавке под сиренью вязала Серафима Ивановна.
Вскоре появился Морг в оранжевой майке и широченных клоунских шароварах в
голубую клетку, за ним - Алена в сарафане, собравшаяся позагорать. Они
подошли к голубятне, Егор оглянулся, увидел входящего под арку гулкого
тоннельчика Рому со всегдашней фирменной сумкой - ремешок через плечо,
окликнул, и вчетвером, запрокидывая головы, они встретили стремительный
взлет освобожденных из клетки белосизых, лазоревых, розоватых птиц.
- Жара, - Рома вытер ладонью мокрый лоб. - Сил нет.
- Ой, ребята, давайте в Серебряный бор махнем, я уже в купальнике. Соня
когда придет?
- Жду.
- Ну, ты вчера выдал. - Морг гикнул, ухнул, свистнул по-разбойничьи. -
"Придется убить!" С Адой такие штучки не пройдут. Эта баба, пардон, дама...
Пышное позлащенное облако (единственное в нежнейшем, прозрачнейшем
эфире) вдруг покрыло солнце, потемнело, и страшный крик раздался откуда-то
сверху, с неба, нет, словно сразу отовсюду, отражаясь от каменных стен. Соня
в оконном проеме во вчерашнем платье, лента в волосах, лицо искажено
нестерпимой мукой. Всплеснула руками. Кричит: "Надо мною ангел смеется..."
Глаза их встречаются, пауза в доли секунды, она кричит: "Убийца!" - и
исчезает.
Во всем этом есть нечто противоестественное: в тот миг ни отчаяния не
почувствовал он, ни опасности, которая ей угрожала... один ужас,
непостижимый - от ее взгляда, от ее последнего слова, звучавшего как