"Инна Булгакова. Соня, бессонница, сон, или Призраки Мыльного переулка" - читать интересную книгу автора

хлопоты в твоем ресторане. Кто следующий?
- Я! - вызвалась Алена нетерпеливо.
- Предстоит нечаянный интерес.
- Как интересно!
- Гера...
Герман Петрович вздрогнул.
- У тебя пиковый валет - пустота.
- В каком плане?
- Во всех. Пусто. Роман... дама пик.
- Ведьма! - закричал Рома в упоении. - Ну, спасибо, Ада, женюсь!
- На этой не советую - злоба. Ну, Морг, не веришь - держись... Странно,
семерка - к слезам. Не подозревала, что ты такой чувствительный.
- Говорю же, вранье. По роду профессии я рыжий, лысый, добрый и веселый
человек.
- Да ну? Однако гнусная карта идет - сплошь пики. Молодым не буду.
- Ну мам! - воскликнула Соня в азарте.
- Сонечка, не надо, - быстро сказал Егор.
- Давай рискнем, а? - Она беспечно улыбнулась, готовая к счастью.
- Хорошо, рискнем.
- Напрасно потакаешь, - заметила Ада недовольно. - Вот видишь, я на нее
загадала: девятка пик - больная постель. Будем надеяться: простуда... Ну,
Егор, ты единственный из всех счастливец - червонная любовь. - Ада вытянула
еще одну карту, взглянула, пробормотав: "Я сегодня в ударе", - и резким
движением прекрасных белых рук сгребла разбросанные по столешнице
картонки. - Все правильно.
- Мама, что у тебя?
- Что положено.
- А что?
- Счастье, - пояснил клоун. - Дочь пристроена удачно, ремонт окончен.
Где только люди таких мастеров находят! Потолок, взгляните, идеальной
райской белизны.
Все поглядели вверх.
- Правда, у вас лепнины немного. У меня, к примеру, нимфа смеется и
маленькие такие дьяволята за нею, за нею...
Ада вдруг рассмеялась:
- Антон, налей шампанского. Все ужасно, мне все не нравится.
- Да что ты, в самом деле! - воскликнула Соня.
- Не нравится! - Ада залпом осушила бокал. - Не хочу пить за счастье,
потому что его нет и не будет.
- Будет!
Соня тоже вспыхнула гневным румянцем; какие у обеих черные очи -
глубокие, цыганские... "Она не ребенок!" - подумал Егор с восторгом и
страхом; все молчали.
- Не смей так говорить!
- Счастье бывает только на минутку, ты не понимаешь, за все надо
платить.
- Заплачу! Пусть минутка - но моя.
- Как вы мне все надоели. Не позволю.
- Ада, что с тобой? - холодно заговорил Герман Петрович. - Что ты не
позволишь?