"М.Булгаков. Черновые наброски к главам романа, написанные в 1929 - 1931 гг." - читать интересную книгу автора

- Пищали в руках, как полагается, - продолжал Иван, - тут я, понимаешь ли,
вижу, ничего не поделаешь, и брызнул за ним на телеграф, а он проклятый
вышел на Остоженку, я за ним в квартиру, а там голая гражданка в мыле и в
ванне, я тут подобрал иконку и пришпилил ее к груди, потому что без иконки
его не поймать... Ну... - тут Иван поднял голову, глянул на часы и ахнул.
- Батюшки, одиннадцать, - закричал он, - а я тут с вами время теряю.
Будьте любезны, где у вас телефон?..
Один из санитаров тотчас загородил его спиной, но врач приказал:
- Пропустите к телефону.
И Иван уцепился за трубку и вытаращил глаза на блестящие чашки звонков. В
это время женщина тихо спросила Рюхина:
- Женат он?
- Холост, - испуганно ответил Рюхин.
- Родные в Москве есть?
- Нету.
- Член профсоюза?
Рюхин кивнул. Женщина записала.
- Дайте Кремль, - сказал вдруг Иван в трубку, в комнате воцарилось
молчание. - Кремль? Передайте в Совнарком, чтобы послали сейчас же отряд
на мотоциклетках в психиатрическую лечебницу... Говорит Бездомный...
Инженера ловить, который Москву погубит... Дура. Дура, - вскричал Иван и
грохнул трубкой, - вредительница - и с трубки соскочил рупор.
Санитар тотчас повесил трубку на крюк и загородил телефон.
- Не надо браниться в телефон! - заметил врач.
- Ну-ка, пустите-ка меня, - попросил Иван и стал искать выхода, но выход
как сквозь землю провалился.
- Ну, помилуйте, - заметил врач, - куда вам сейчас идти. Поздно, вы не
одеты. Я настойчиво советую вам переночевать в лечебнице, а уж днем будет
видно.
- Пропустите меня, - сказал Иван глухо и грозно.
- Один вопрос: как вы узнали, что инженер убил?
- Он про постное масло знал заранее, что Аннушка его разольет! - вскрикнул
Иван тоскливо, - он с Пилатом Понтийским лично разговаривал... Пустите...
- Помилуйте, куда вы пойдете!
- Мерзавцы, - вдруг взвыл Иван, и перед женщиной засверкала никелированная
коробка и склянки, выскочившие из выдвижного ящика.
- Ах, так, ах, так... - забормотал Иван, - это, стало быть, нормального
человека силой задерживать в сумасшедшем доме. Гоп! - И тут Иван, сбросив
Пантелееве пальто, вдруг головой вперед бросился в окно, прикрытое наглухо
белой шторой. Коварная сеть за шторой без всякого вреда для Ивана
спружинила и мягко бросила поэта назад и прямо в руки санитаров. И в эту
минуту в руках у доктора оказался шприц. Рюхин застыл на месте.
- Ага, - прохрипел Иван, - вот какие шторочки завели в домиках, ага... -
Рюхин глянул в лицо Ивану и увидел, что оно покрылось потом, а глаза
помутнели, - понимаем! Помогите! Помогите!
Но крик Ивана не разнесся по зданию. Обитые мягким, стеганые стены не
пустили воплей несчастного никуда. Лица санитаров исказились и побагровели.
- Ад-ну... адну минуту, голову, голову... - забормотал врач, и тоненькая
иголочка впилась в кожу поэта, - вот и все, вот и все... - и он выхватил
иглу, - можно отпустить.