"М.Булгаков. Черновые наброски к главам романа, написанные в 1929 - 1931 гг." - читать интересную книгу автора

Санитары тотчас разжали руки, а женщина выпустила голову Ивана.
- Разбойники! - прокричал тот слабо, как бы томно, метнулся куда-то в
сторону, - еще прокричал: - И был час девятый!.. - но вдруг сел на
кушетку... - Какая же ты сволочь, - обратился он к Рюхину, но уже не
криком, а печальным голосом. Затем повернулся к доктору и пророчески
грозно сказал: - Ну, пусть погибает Красная столица, я в лето от Рождества
Христова 1943-е все сделал, чтобы спасти ее! Но... но победил ты меня, сын
погибели, и заточили меня, спасителя.
Он поднялся и вытянул руки, и глаза его стали мутны, но неземной красоты.
- И увижу се в огне пожаров, в дыму увижу безумных бегущих по Бульварному
Кольцу... - тут он сладко и зябко передернул плечами, зевнул... и
заговорил мягко и нежно:
- Березки, талый снег, мостки, а под мостки с гор потоки. Колокола звонят,
хорошо, тихо...
Где-то за стеной протрещал звоночек, и Рюхин раскрыл рот: стеганая стена
ушла вверх, открыв лакированную красную стену, а затем та распалась и
беззвучно на резиновых шинах въехала кровать. Ивана она не заинтересовала.
Он глядел вдаль восторженно, слушал весенние громовые потоки и колокола,
слышал пение, стихи...
- Ложитесь, ложитесь, - услышал Иван голос приятный и негрозный. Правда,
на мгновение его перебил густой и тяжелый бас инженера и тоже сказал
"ложитесь", но тотчас же потух.
Когда кровать с лежащим Иваном уходила в стену, Иван уже спал, подложив
ладонь под изуродованную щеку. Стена сомкнулась. Стало тихо и мирно, и
вверху на стене приятно стучали часы.
- Доктор... это что же, он, стало быть, болен? - спросил Рюхин тихо,
смятенно.
- И очень серьезно, - ответил доктор, сквозь пенсне проверяя то, что
написала женщина. Он устало зевнул, и Рюхин увидел, что он очень нервный,
вероятно, добрый и, кажется, нуждающийся человек...
- Какая же это болезнь у него?
- Мания фурибунда, - ответил доктор и добавил, - по-видимому.
- Это что такое? - спросил Рюхин и побледнел.
- Яростная мания, - пояснил доктор и закурил дрянную смятую папироску.
- Это, что ж, неизлечимо?
- Нет, думаю, излечимо.
- И он останется здесь?
- Конечно.
Тут доктор изъявил желание попрощаться и слегка поклонился Рюхину. Но
Рюхин спросил заискивающе:
- Скажите, доктор, что это он все инженера ловит и поминает! Видел он
какого-нибудь инженера?
Доктор вскинул на Рюхина глаза и ответил:
- Не знаю.
Потом подумал, зевнул, страдальчески сморщился, поежился и добавил:
- Кто его знает, может быть, и видел какого-нибудь инженера, который
поразил его воображение...
И тут поэт и врач расстались.
Рюхин вышел в волшебный сад с каменного крыльца дома скорби и ужаса. Потом
долго мучился. Все никак не мог попасть в трамвай. Нервы у него заиграли.