"Михаил Булгаков. Мастер и Маргарита (Черновые редакции романа)" - читать интересную книгу автора

были Михаил Григорьевич Беломут и другой, фамилия которого, кажется, была
Кирьяцкий. И за Кирьяцким и за Беломутом утром ежедневно приезжали машины и
увозили их на службу. Все шло гладко и бесподобно, пока два года тому назад
не произошло удивительное событие, которое решительно ничем нельзя
объяснить. Именно, в двенадцать часов ночи явился очень вежливый и веселый
милиционер к Кирьяцкому и сказал, что ему надо расписаться в милиции.
Удивленный Кирьяцкий ушел с милиционером, но не вернулся. Можно было думать,
что и Кирьяцкого и милиционера унесла нечистая сила, как говорила старая
дура Анфиса - кухарка Де-Фужерэ.
Дня через два после этого случилось новенькое: пропал Беломут. Но за
тем даже никто и не приходил. Он утром уехал на службу, а со службы не
приехал. Колдовству стоит только начаться, а там уж его ничем не остановишь.
Беломут, по счету Анфисы, пропал в пятницу, а в ближайший понедельник он
появился глубокой и черной ночью. И появился в странном виде. Во-первых, в
компании с каким-то другим гражданином, а во-вторых, почему-то без
воротничка, без галстука и небритый и не произносящий ни одного слова.
Приехав, Беломут проследовал вместе со своим спутником в свою комнату,
заперся с ним там минут на десять, после чего вышел, так ничего и не
объяснив, и отбыл. После этого понедельника наступил вторник, за ним -
среда, и в среду приехали незваные - двое каких-то граждан, опять-таки
ночью, и увезли с собой и Де-Фужерэ, и Анфису, после чего уж вообще никто не
вернулся. Надо добавить, что, уезжая, граждане, увозившие Де-Фужерэ и
Анфису, закрыли дверь на замок и на этот замок привесили сургучную печать.
Квартира простояла закрытой десять дней, а после десяти дней печать с
двери исчезла и в квартире поселился и зажил Михаил Максимович Берлиоз - на
половине Де-Фужерэ, а на половине Беломута и Кирьяцкого поселился Степа. За
два этих года Берлиоз развелся со своей женой и остался холостым, а Степа
развелся два раза.
Степа застонал. Его страдания достигли наивысшего градуса. Болезнь его
теперь приняла новую форму. Из закрытых глаз его потекли зеленые бенгальские
огни, а задняя часть мозга окостенела. От этого началась такая адская боль,
что у Степы мелькнула серьезная мысль о самоубийстве - в первый раз в жизни.
Тут он хотел позвать прислугу и попросить у нее пирамидону, и никого не
позвал, потому что вдруг с отчаянием сообразил, что у прислуги нет
решительно никакого пирамидону. Ему нужно было крикнуть и позвать Берлиоза -
соседа, но он забыл, что Берлиоз живет в той же квартире. Он ощутил, что
лежит в носках, "и в брюках?" - подумал несчастный больной. Трясущейся рукой
он провел по бедрам, но не понял - не то в брюках, не то не в брюках, глаза
же он открыл.
Тут в передней, неокостеневшей части мозга, как черви, закопошились
воспоминания вчерашнего. Это вчерашнее прошло в виде зеленых, источающих
огненную боль, обрывков. Вспомнилось начало: кинорежиссер Чембакчи и автор
малой формы Хустов, и один из них с плетенкой, в которой были бутылки,
усаживали Степу в таксомотор под китайской стеной. И все. Что дальше было -
решительно ничего не известно.
- Но почему же деревья?.. Ах-ах... - стонал Степа.
Тут под деревом и выросла эта самая дама, которую он целовал. Только не
"Метрополь"! Только не "Метрополь"!
- Почему же это было не в "Метрополе"? - беззвучно спросил сам у себя
Степа, и тут его мозг буквально запылал.