"Михаил Булгаков. Мастер и Маргарита (Черновые редакции романа)" - читать интересную книгу автора

стекле подмигивал.
- Что вы, товарищ, под ногами путаетесь, - закричал Иван, - пустите, -
он кинулся влево. Регент тоже. Иван вправо - регент вправо.
Долго они плясали друг перед другом, пока Иван не сообразил, что и тут
злой умысел.
- Пусти! - яростно крикнул он, - эге-ге, да у вас тут целая шайка.
Блуждая глазами, он оглянулся, крикнул тонко:
- Граждане! На помощь! Убийцы!
Крик дал обратный результат: гражданин вполне пристойного вида, с
дамочкой в сарафане под руку, тотчас брызнул от Иванушки в сторону. Смылся и
еще кто-то. Аллея опять опустела.
В самом конце аллеи неизвестный остановился и повернулся к Ивану. Иван
выпустил рукав регента, замер.

1:VII.1933

В пяти шагах от Ивана Бездомного стоял иностранный специалист в берете,
рядом с ним, подхалимски улыбаясь, сомнительный регент, а кроме того
неизвестного откуда-то взявшийся необыкновенных размеров, черный, как грач,
кот с кавалерийскими отчаянными усами. Озноб прошиб Иванушку оттого, что он
ясно разглядел, что вся троица вдруг улыбнулась ему, в том числе и кот. Это
была явно издевательская, скверная усмешка могущества и наглости.
Улыбнувшись, вся троица повернулась и стала уходить. Чувствуя прилив
мужества, Иван устремился за нею. Тройка вышла на Садовое кольцо. Тут сразу
Иван понял, что догнать ее будет очень трудно.
Казалось бы, таинственный неизвестный и шагу не прибавлял, а между тем
расстояние между уходящими и преследующим ничуть не сокращалось. Два или три
раза Иван сделал попытку прибегнуть к содействию прохожих Но его искусанные
руки, дикий блуждающий взор были причиной того, что его приняли за пьяного,
и никто не пришел ему на помощь.
На Садовой произошла просто невероятная сцена. Явно желая спутать
следы, шайка применила излюбленный бандитский прием - идти врассыпную.
Регент с великой ловкостью на ходу сел в первый проносящийся трамвай
под литерой "Б", как змея, ввинтился на площадку и, никем не оштрафованный,
исчез бесследно среди серых мешков и бидонов, причем "Б", окутавшись пылью,
с визгом, грохотом и звоном унес регента к Смоленскому рынку, а странный кот
попытался сесть в другой "Б", встречный, идущий к Тверской. Иван ошалело
видел, как кот на остановке подошел к подножке и, ловко отсадив взвизгнувшую
женщину, зацепился лапой за поручень и даже собрался вручить кондукторше
гривенник. Но поразило Ивана не столько поведение кота, сколько кондукторши.
Лишь только кот устроился на ступеньке, все лампы в трамвае вспыхнули,
показав внутренность, и при свете их Иван видел, как кондукторша с
остервенелым лицом высунулась в окно и, махая рукой, со злобой, от которой
даже тряслась, начала кричать:
- Котам нельзя! Котам нельзя! Слезай! А то милицию позову!
Но не только кондукторшу, никого из пассажиров не поразила самая суть
дела: что кот садится в трамвай самостоятельно и собирается платить. В
трамвае не прекратился болезненный стон, также слышались крики ненависти и
отчаяния, также давили женщин, также крали кошельки, также поливали друг
друга керосином и полотерской краской.