"Михаил Булгаков. Необычайное происшествие, или Ревизор (Сценарий по Гоголю)" - читать интересную книгу автора

атмосфера была напряженной, настолько в трактире местной гостиницы
чувствовалось благорастворение.
Старенькая попорченная шарманка играла тихую, приятную мелодию, под
звуки которой Петры Ивановичи завтракали, иногда перемежая рыбные блюда
приятельскими поцелуями, которые между ними были в совершенном обычае.
Музыка неожиданно прервалась, и в трактире появился молодой человек
недурной наружности, в цилиндре, одетый от лучшего петербургского портного и
с тростью в руке.
Молодой человек, мучимый какой-то страстью, ходил по трактиру, лицо его
менялось каждую секунду.
Он с мутными глазами налетел на Петров Ивановичей, вскинул на нос
позолоченную лорнетку, заглянул им в тарелки, где лежала рыба, проглотил
слюну и вышел из трактира.
Петры Ивановичи смотрели на него как зачарованные. Они с него глаз не
спускали. Бобчинский нагнулся к Добчинскому, что-то ему шепнул, тот мигнул,
и к ним подошел трактирщик Влас, который сообщил:
- Чиновник, едущий из Петербурга, по фамилии Иван Александрович
Хлестаков, другую неделю живет, из трактира не едет, забирает все на счет и
ни копейки не хочет платить.
По мере того как Влас говорил, Петры Ивановичи оба начали вставать со
своих стульев, что-то осенило их обоих, они бросились на Власа и начали
целовать его в обе щеки в благодарность за то, что сущестует его гостиница
на этом белом свете.
Музыка в трактире снова заиграла, и под веселые мотивы Петр Иванович
Бобчинский на радостях выкидывал замысловатые "антраша" и вместе с
Добчинским выскочил на улицу.
И насколько радостное возбуждение царило в трактире, настолько в
гостиной городничего было все сдержанно и как бы в предчувствии бури.
Городничий, взявши почтмейстера под ручку, отвел в сторону.
- Купечество да гражданство меня смущают, а я вот, ей-богу, если и взял
с иного, то, право, без всякой ненависти, я даже думаю, не было ли на меня
какого-нибудь доноса.
А по улице неслись Бобчинский и Добчинский, горя желанием поведать
всему свету последнюю новость о ревизоре. Они с переменным успехом старались
обогнать друг друга: то впереди мчался Бобчинский, то Добчинскнй, собрав
последние силы, обходил своего приятеля.
В гостиной городничий просил почтмейстера:
- Послушайте, Иван Кузьмич. Нельзя ли всякое письмо, входящее и
исходящее, знаете, этак немножко распечатать и прочитать?
Почтмейстер вынул пачку распечатанных чужих писем.
- Знаю, знаю... Этому не учите. Я делаю это не то чтоб из
предосторожности, а больше из любопытства: смерть люблю узнать, что есть
нового на свете.
Шум, подобный надвигающейся буре, долетел до гостиной городничего.
Двери точно ветром распахнуло.
Ворвались два коротких человека и так перебивали друг друга, что ничего
нельзя было понять. Сыпалась тарабарщина из непонятных слов и возгласов.
Окрик городничего отрезвил: Петры Ивановичи начали рассказ.
А Иван Александрович Хлестаков, тот, о котором рассказывали Петры
Ивановичи, шел по улице уездного города, терзаемый голодом.