"Михаил Булгаков. Рассказы, очерки, фельетоны (1925-1927гг)" - читать интересную книгу автора

свою новеллу под названием "Злодей", выпустил целый альманах. Там было,
стало быть, новелла лавочника, рассказ Джека Лондона, рассказы советских
писателей и отрывок вашего слуги. Авторам он заплатил. Часть деньгами, часть
шпротами. Дальше заело. Сколько ни бегал по Москве с целью продать
кому-нибудь кусок из моего произведения, я ничего не достиг. Кусок не
прельщал никого, равно как и произведение в целом...
Меж тем фельетончики в газете дали себя знать. К концу зимы все было
ясно. Вкус мой резко упал. Все чаще стали проскакивать в писаниях моих
шаблонные словечки, истертые сравнения. В каждом фельетоне нужно было
насмешить, и это приводило к грубостям. Лишь только я пытался сделать работу
потоньше, на лице у палача моего Навзиката появлялось недоумение. В конце
концов я махнул на все рукой и старался писать так, чтобы было смешно
Навзикату. Волосы дыбом, дружок, могут встать от тех фельетончиков, которые
я там насочинил.
Когда наступал какой-нибудь революционный праздник, Навзикат говорил:
- Надеюсь, что к послезавтрашнему празднику вы разразитесь хорошим
героическим рассказом.
Я бледнел и краснел, и мялся.
У него, как я уже давно понял, был странный взгляд на журналистов и
писателей. Он полагал, что журналист может написать все что угодно и что ему
безразлично, что ни написать. Сами понимаете, что на эту тему я с Навзикатом
не беседовал. Июль был тоньше и умней и без бесед сообразил, что с
героическими рассказами у меня не склеится. Печаль заволокла совершенно его
бритую голову. Кроме того, я, спасая себя, украл к концу третьего месяца
один фельетон, а к концу четвертого парочку, дав семь и шесть.
- Михаил, - говорил потрясенный Июль, - а ведь у тебя только шесть
фельетонов.
Июль со всеми, начиная с наиответственного редактора и кончая
уборщицей, был на "ты". И все ему платили тем же.
- Неужели только шесть? - удивился я. - Верно, шесть. Ты знаешь, Июль,
у меня в последнее время частые мигрени.
- От пива, - поспешно вставил Июль.
- Не от пива, а от этих самых фельетонов.
- Помилуй, Михаил. Ты тратишь два часа в неделю на фельетон!
- Голубчик, если бы ты знал, чего стоит этот час.
- Ну, не понимаю... В чем дело!..
Навзикат сделал попытку прийти на помощь Июлю. Идеи рождались в его
голове, как пузыри.
- Надеюсь, что вы разразитесь фельетоном по поводу французского
министра.
Я почувствовал головокружение.
Вам, друг, объясняю, и вы поймете: мыслимо ли написать хороший фельетон
по поводу французского министра, если вам до этого министра нет никакого
дела?.. Где министр, что министр?!
Словом, в конце концов отступились от меня. На радостях, что я навеки
избавился от французских министров и русских горняков, я украл в этом месяце
три фельетона, дав пять фельетонов. Стыжусь признаться, что в следующем я
представил четыре. Тут терпение Июля лопнуло, и он перевел меня на сдельную
работу.