"Михаил Булгаков. Великий канцлер" - читать интересную книгу автора

- Ну что ж, - вопросил клетчатый, - простим ее?
- Простим! Простить! - раздались вначале отдельные голоса, а затем
довольно дружный благостный хор в партере.
- Милосердие еще не вовсе вытравлено из их сердец, - сквозь зубы молвил
замаскированный на сцене и прибавил, - наденьте голову.
Вдвоем с котом клетчатый, прицелившись на скорую руку, нахлобучили
голову на окровавленную шею, и голова, к общему потрясению, села прочно, как
будто никогда и не отлучалась.
- Маэстро, марш! - рявкнул клетчатый, и ополоумевший маэстро махнул
смычком, вследствие чего оркестр заиграл, внеся еще большую сумятицу.
Дальнейшее было глупо, дико и противоестественно. Под режущие и
крякающие звуки блестящих дудок Мелунчи, в окровавленном фраке, с
растрепанными волосами, шагнул раз, шагнул другой, глупо ухмыльнувшись.
Грянул аплодисмент. Дикими глазами глядели из кулис. Мелунчи скосился на
фрак и горестно улыбнулся. Публика засмеялась. Мелунчи тронул тревожно шею,
на которой не было никакого следа повреждения, - хохот пуще.
- Я извиняюсь, - начал было Мелунчи, почувствовал, что теряется, чего
никогда в жизни с ним не было.
- Прекратите марш!
Марш прекратился так же внезапно, как и начался, и клетчатый обратился
к Мелунчи:
- Ах, фрачек испортили? Три... четыре!
Клетчатый вооружился платяной щеткой, и на глазах зрителей с костюма
конферансье не только исчезли все кровяные пятна, но и самый жилет и белье
посвежели. Засим клетчатый нахватал из воздуха бумажек, вложил в руку
Мелунчи, подтолкнул его в спину и выпроводил вон с таким напутствием:
- Катитесь. Без вас веселей!
И Мелунчи удалился со сцены. Под звуки все того же нелепого марша,
который по собственной инициативе заиграл дирижер.
Тут все внимание публики вернулось к бумажкам, которые все еще сеялись
из-под купола.
Нужно заметить, что фокус с червонцами, по мере того как он длился,
стал вызывать все большее смущение, и в особенности среди персонала
"Кабаре", теперь уже наполовину высунувшегося из кулис. Что-то тревожное и
стыдливое появилось в глазах у администрации, а Римский, тревога которого
росла почему-то, бросив острый взгляд в партер, увидел, как один из
капельдинеров, блуждающим взором шнырнув в сторону, ловко сунул в кармашек
блузы купюру и, по-видимому, не первую.
Что-то соблазнительное разливалось в атмосфере театра вследствие
фокуса, и разные мысли, и притом требующие безотлагательного ответа,
копошились в мозгах.
Наконец назрело.
Голос из бельэтажа спросил:
- Бумажки-то настоящие, что ли? Настала тишина.
- Будьте покойны.......................................................

***

Вариант главы с тем же названием см. в "Приложениях", - Ред.