"Михаил Булгаков. Великий канцлер" - читать интересную книгу автора

* ПОГОНЯ

Отсверлили бешеные милицейские свистки, утихли безумные женские визги,
две кареты увезли, тревожно трубя, обезглавленного, в лохмотьях платья,
раненную осколками стекла вожатую и пассажиров; собаки зализали кровь, а
Иван Николаевич Бездомный как упал на лавку, так и сидел на ней.
Руки у него были искусаны, он кусал их, пока в нескольких шагах от него
катило тело человека, сгибая его в клубок.
Ваня в первый раз в жизни видел, как убивает человека, и испытал
приступ тошноты.
Потом он пытался кинуться туда, где лежало тело, но с ним случилось
что-то вроде паралича, и в этом параличе он и застыл на лавке. Ваня забыл
начисто сумасшедшего немца-профессора и старался понять только одно: как это
может быть, что человек, вот только что хотел позвонить по телефону, а
потом, а потом... А потом... и не мог понять.
Народ разбегался от места происшествия, возбужденно перекрикиваясь
словами. Иван их слов не воспринимал. Но востроносая баба в ситце другой
бабе над самым ухом Бездомного закричала так:
- Аннушка... Аннушка, говорю тебе, Гречкина с Садовой, рядом из
десятого номера... Она... она... Взяла на Бронной в кооперативе постного
масла по второму талону... да банку-то и разбей у вертушки... Уж она
ругалась, ругалась... А он, бедняга, стало быть, и поскользнулся... вот
из-под вертушки-то и вылетел...
Дальнейшие слова угасли.
Из всего выкрикнутого бабой одно слово вцепилось в больной мозг
Бездомного, и это слово было "Аннушка".
- Аннушка? Аннушка... - мучительно забормотал Бездомный, стараясь
вспомнить, что связано с этим именем.
Тут из тьмы выскочило еще более страшное слово "постное масло", а затем
почему-то Понтий Пилат. Слова эти связались, и Иван, вдруг обезумев, встал
со скамьи. Ноги его еще дрожали.
- Что та-кое? Что?! - спросил он сам у себя. - Аннушка?! - выкрикнул он
вслед бабам.
- Аннуш... Аннуш.... - глухо отозвалась баба. Черный и мутный хлам из
головы Ивана вылетел и ее изнутри залило очень ярким светом. В несколько
мгновений он подобрал цепь из слов и происшествий, и цепь была ужасна.
Тот самый профессор за час примерно до смерти знал, что Аннушка
разольет постное масло... "Я буду жить в вашей квартире"... "вам отрежет
голову"... Что же это?!
Не могло быть ни тени, ни зерна сомнения в том, что сумасшедший
профессор знал, фотографически точно знал заранее всю картину смерти!
Свет усилился, и все существо Ивана сосредоточилось на одном: сию же
минуту найти профессора... а найдя, взять его. Ах, ах, не ушел бы, только бы
не ушел!
Но профессор не ушел.
Солнца не было уже давно. На Патриарших темнело. Над Прудом в уголках
скоплялся туман. В бледнеющем небе стали проступать беленькие пятнышки
звезд. Видно было хорошо.
Он - профессор, ну, может быть, и не профессор, ну, словом, он стоял