"Михаил Булгаков. Письма" - читать интересную книгу автора

пойдет ко дну в два счета.
Но у меня этой надежды нисколько нет (источник не солидный уверяет).
Да черт с ним, с флибустьером! Сам он меня не интересует. Для меня есть
более важный вопрос: что же это, в конце концов, будет с "Мольером" вне
Москвы. Ведь такие плавают в каждом городе.
Да, да, Павел Сергеевич, комплект очень бы хорошо посмотреть! Поясню -
январь - февраль 32 г. Наверное "Вечерняя Красная". Там, возможно, найдется
кровавый след убийства.
Вот какая напасть. В последние дни, как возьмусь за перо, начинает
болеть голова. Устал. Вынужден оставить письмо. Ждите продолжения. Анне
Ильинишне привет!
Ваш Михаил

Из Москвы в Ленинград
14 апреля 1932 года

I-е.
Пять часов утра. Не спится. Лежал, беседовал сам с собой, а теперь,
дорогой Павел Сергеевич, позвольте побеседовать с Вами.
Я очень благодарен Вам за выписку. Вот если бы Вы были так добры и
извлекли для меня заметку из "Красной газеты" (ноябрь 1931 г.) под заглавием
"Кто же вы?". Очень был бы признателен Вам - нужно мне полюбоваться на
одного человечка.

Старых друзей нельзя забывать - Вы правы. Совсем недавно один близкий
мне человек утешил меня предсказанием, что, когда я вскоре буду умирать и
позову, то никто не придет ко мне, кроме Черного Монаха. Представьте, какое
совпадение. Еще до этого предсказания засел у меня в голове этот рассказ. И
страшновато как-то все-таки, если уж никто не придет. Но что же поделаешь,
сложилась жизнь моя так.
Теперь уже всякую ночь я смотрю не вперед, а назад, потому что в
будущем для себя я ничего не вижу. В прошлом же я совершил пять роковых
ошибок. Не будь их, не было бы разговора о Монахе, и самое солнце светило бы
мне по-иному, и сочинял бы я, не шевеля беззвучно губами на рассвете в
постели, а как следует быть, за письменным столом.
Но теперь уже делать нечего, ничего не вернешь. Проклинаю я только те
два припадка нежданной, налетевшей как обморок робости, из-за которой я
совершил две ошибки из пяти. Оправдание у меня есть: эта робость была
случайна - плод утомления. Я устал за годы моей литературной работы.
Оправдание есть, но утешения нет.

15 апреля
Продолжаю!
Итак, усталый, чувствуя, что непременно надо и пора подводить итог,
принять все окончательные решения, я все проверяю прошедшую жизнь и
вспоминаю, кто же был моим другом. Их так мало. Я помню - Вас, во всяком
случае, помню твердо, Павел Сергеевич.

21 апреля
Что это за наказание! Шесть дней пишется письмо! Дьявол какой-то меня