"Эдвард Джордж Бульвер-Литтон. Последний римский трибун " - читать интересную книгу автора

римского государства. А вас, римляне, прошу забыть произнесенные сейчас
укоризны против ваших сограждан. Все мы, к какому бы званию ни принадлежали,
может быть, участвовали в беспорядках этого несчастного времени. Будем
стараться не мстить, не раздражать, а преобразовывать и соединять. Пусть
народ будет иметь возможность прийти к убеждению, что настоящая гордость
патриция состоит в том, что его власть делает его более других способным
служить своему отечеству.
- Благородные слова! - сказал насмешливо кузнец.
- Если бы все были похожи на него! - сказал сосед кузнеца.
- Он избавил нобилей от дилеммы! - сказал Пандульфо.
- Он обнаружил седой ум под молодыми волосами, - сказал старый
Малатеста.
- Вы отвели поток, но не остановили его, благородный Адриан, -
прошептал вечно предвещающий Монреаль, когда молодой Колонна сел среди
всеобщего одобрения.
- Что вы под этим разумеете? - спросил Адриан.
- Что ваши мягкие слова, подобно всем уступкам патрициев, пришли
слишком поздно.
Из остальных нобилей никто не пошевелился, хотя, может быть, они
чувствовали себя расположенными соединиться в общем чувстве амнистии, и,
судя по их знакам и шепоту, казалось, одобряли речь Адриана. Они слишком
привыкли к грубой, необразованной гордости для того, чтобы унизиться до
обращения примирительных слов к народу, т. е. к своим врагам. Раймонд,
бросив взгляд вокруг и опасаясь, чтобы их неловкое молчание не было
замечено, встал с целью насколько возможно поправить эту неловкость.
- Мой сын, - сказал он, - ты говорил как патриот и христианин; из
одобрительного молчания тебе равных, мы все заключаем, что они разделяют
твои чувства. Теперь разойдемся; цель нашего собрания достигнута. Способ
действий против дорожных разбойников требует более зрелых соображений
где-нибудь в другом месте. Этот день будет началом новой эпохи в нашей
истории.
- Да, - проворчал угрюмо сквозь зубы Чекко дель Веккио.
- Дети, благословение мое на всех вас! - заключил викарий, простирая
руки.
И через несколько минут толпа повалила из церкви. Служители и
знаменосцы выстроились на внешних ступенях; каждая свита заботилась о том,
чтобы ее господин шел впереди других; нобили важно составились в большие
группы, в которых не было ни малейшей примеси соперничествующей крови, и
последовали за толпой вниз. Шум, спор и проклятия враждебных партий скоро
опять возникли. Тогда с большими усилиями чиновники наместника навели среди
них самый необходимый порядок.
Монреаль сказал Адриану правду. Чернь уже почти забыла благородное
воззвание молодого патриция, и была занята единственно истолкованиями
неловкого молчания его собратьев. Да и что им было за дело до крестового
похода против дорожных разбойников? Они порицали доброго епископа за то, что
он не сказал нобилям смело: вы - первые разбойники, против которых мы должны
идти! Народное недовольство зашло так далеко, что паллиативные средства для
него были недостаточны; оно достигло той точки, когда народ жаждет
совершенного переворота, а не реформы. Бывают эпохи, когда революция не
может быть предотвращена; она должна произойди, будет ли это посредством