"Эдвард Джордж Бульвер-Литтон. Последний римский трибун " - читать интересную книгу автора

обыкновенной своей темной и простой одежде. На нем был надет камзол
ослепительной белизны; длинный плащ, наподобие широкой тоги, волочился по
полу, на голове у него была повязка из белой ткани, на которой сияла золотая
корона. Корона была разделена или, так сказать, разрезана надвое мистическим
орнаментом, представляющим серебряный меч, который, привлекая всеобщее
внимание, свидетельствовал, что этот странный наряд был надет не из суетной
роскоши, но для того, чтобы представить собранию в лице гражданина тип и
эмблему состояния города, о котором он хотел говорить.
- Право, - прошептал один из старых нобилей своему соседу, - плебей
храбро принимается за дело.
- Это будет редкое зрелище, - сказал другой. - Я уверен, что добрый
человек вставит в свою речь несколько шуток.
- Что это за комедия? - сказал третий.
- Он верно рехнулся, - прибавил четвертый.
- Как он красив, - говорили женщины, замешавшиеся в толпе.
- Этот человек выучил народ наизусть, - заметил Монреаль Адриану. - Он
знает, что должен подействовать на зрение, чтобы победить ум. Плут, умный
плут!
Риенцо взошел на помост, и когда он обратил пристальный взгляд на
собрание, то высокое и задумчивое спокойствие его величественного лица, его
глубокая и торжественная важность, прекратили шум и одинаково подействовали
как на нетерпеливую чернь, так и на насмешливых нобилей.
- Синьоры Рима, - сказал он наконец, - и вы, друзья и граждане! Вы
слышали, зачем вы собрались здесь. Вы, монсиньор епископ Орвиетский, и вы,
сотрудники мои на поприще учености, также знаете, что поводом к этому
послужило нечто относящееся к древнему Риму. Мы провели нашу юность,
стараясь понять возвышение и упадок его прежнего величия и славы. Но, верьте
мне, это не пустая загадка для эрудиции, полезная только ученым, относящаяся
только к мертвому. Пусть погибнет прошедшее! Пусть тьма покроет его, пусть
оно вечно спит на обвалившихся храмах и печальных могилах его забытых сынов,
если вырытые из земли тайны его не могут представить нам руководства для
настоящего и будущего. Неужели вы думаете, синьоры, что ради одной древности
мы проводили дни и ночи в изучении того, чему может научить нас эта
древность? Вы ошибаетесь. Знание того, чем мы были, бесполезно, если оно не
сопровождается желанием знать то, чем мы должны быть. Наши предки не более
как прах и пепел, если они не говорят нашему потомству; а когда они говорят,
то их голоса звучат не из земли, а с неба. В воспоминании есть свое
красноречие, потому что оно питает надежду. В прошедшем есть святость
единственно по причине хроник, которые оно содержит в себе, повествований о
прогрессе рода человеческого, в цивилизации, свободе и знании. Наши отцы
запрещают нам идти назад. Они показывают нам наше прямое наследие, они
обязывают нас сберечь и умножить его, хранить их добродетели, избегать их
ошибок. Вот в чем состоит подлинная польза прошедшего. Подобно святому
зданию, в котором мы находимся, это есть могила для построения на ней храма.
Я вижу, что вы удивлены этим длинным вступлением, вы посматриваете друг на
друга и спрашиваете, к чему это ведет. Взгляните на эту большую железную
доску. На ней вырезана надпись, только недавно вырытая из груды камней и
развалин, которые были некогда дворцами империи и арками торжествующей
власти. Девиз в середине таблицы, которую вы видите, заключает в себе акт
римских сенаторов, предоставляющих Веспасиану императорскую власть. Я