"Эдвард Джордж Бульвер-Литтон. Последний римский трибун " - читать интересную книгу автора

Скажи ему, что если он придумает способ к искоренению этих сынов Велиала и к
безопасности публичных дорог, то он щедро будет награжден нами, - мы будем
обязаны ему вечной благодарностью. Если ты и служители нашего престола могут
ему подать какую бы то ни было помощь, то пусть ему не будет в ней
отказано".
- Так пишет его святейшество! - вскричал Риенцо. - Я ничего больше не
требую - я должен быть благодарен, что он такого мнения о своем слуге и дает
мне это поручение. Не колеблясь, я принимаю его и ручаюсь за успех. Итак,
монсиньор, надо ясно обозначить пределы моей власти. Для обуздания
разбойников вне города я должен иметь власть над разбойниками внутри его.
Принимая на себя, с опасностью для жизни, дело очистить дороги к Риму от
грабителей, которыми они наполнены, буду ли я уполномочен действовать смело,
решительно и строго?
- Этого требует само свойство поручения, - отвечал Раймонд.
- Даже хотя бы это было против главных нарушителей порядка, против
покровителей разбойников - против надменнейших из нобилей?
Епископ помолчал, и пристально взглянул в лицо своего собеседника.
- Я повторяю, - сказал он наконец, понизив голос и значительным
тоном, - в подобных смелых предприятиях успех - единственная санкция. Имей
успех, и мы простим тебе все, даже...
- Смерть какого-либо Колонны или Орсини, если того потребует
правосудие, лишь бы только она была согласна с законами и заслужена
нарушением их? - прибавил Риенцо твердо.
Епископ не отвечал словами, но легкое движение его головы служило
Риенцо достаточным ответом.
- Итак, монсиньор, - сказал он, - с этого времени дело решено.
Настоящий разговор я считаю началом переворота, восстановления порядка,
возрождения государства. До сих пор зная, что правосудие не может падать на
знатных преступников, я колебался из опасения, чтобы ты и его святейшество
не сочли подобной строгости жестокостью и не порицали восстановителя закона
за то, что он поражает его нарушителей. Теперь я понимаю вас лучше. Вашу
руку, монсиньор.
Епископ протянул руку; Риенцо крепко сжал ее и почтительно приложил к
своим губам. Оба понимали, что договор заключен.
Это совещание, так продолжительное в рассказе, было коротко в
действительности; но предмет его был решен, и епископ встал. Дверь дома
отворилась, многочисленные слуги епископа подняли факелы, и он вышел от
Риенцо, который проводил его до ворот. Вдруг какая-то женщина, торопливо
пробравшись через свиту прелата и вздрогнув при виде Риенцо, бросилась к его
ногам.
- О, поспешите, синьор, поспешите! Ради Бога поспешите, иначе молодая
синьора погибла навсегда!
- Синьора! Боже мой! Бенедетта, о ком ты говоришь? О моей сестре, об
Ирене? Разве ее нет дома?
- Ах, синьор! Орсини, Орсини!
- Что такое? Говори же!
И Бенедетта, задыхаясь и с множеством перерывов, рассказала Риенцо, в
котором читатель узнал брата Ирены, то, что ей было известно о приключении с
Мартино ди Порто. Об окончании и результате драки она ничего не знала.
Риенцо слушал молча, но мертвая бледность в лице и дрожание нижней губы