"Эдвард Джордж Бульвер-Литтон. Последний римский трибун " - читать интересную книгу автора

Варварская тема веков прояснилась; знание, которое в минувшие времена делало
людей, так сказать, полубогами, вызвано из своей урны. Власть, которая
тоньше грубой силы и могущественнее вооруженных людей, принялась за свою
работу; мы опять начали поклоняться владычеству разума. Эта власть несколько
лет тому назад увенчала Петрарку в Капитолии, не видавшем триумфа в течение
двенадцати веков. Она человека темного происхождения и не известного
военными подвигами осыпала почестями, служившими в древние времена наградой
императорам и победителям царей, и соединила в одном деле поклонения гению
даже соперничествующие дома Колоннов и Орсини. Она заставила самых гордых
патрициев наперебой добиваться чести нести шлейф и прикасаться к пурпурной
мантии сына флорентийского плебея. Она до сих пор привлекает, глаза Европы к
бедной Воклюзской хижине. Она дает скромному труженику всеми признанное
право увещевать тиранов и приближаться с гордыми мольбами даже к папе. Она,
безмолвно трудясь по всей Италии, ропщет под твердыми основами венецианской
олигархии*. Она за Альпами видимо и внезапно пробудила жизнь в Испании,
Германии и Фландрии и даже на варварском острове, завоеванном норманнами, в
руках доблестнейшего из живущих королей**, пробудила дух, который не в силах
уничтожить завоеватели. И эта власть живет повсюду, именем ее говорит
человек, который теперь пред вами; убеждая в истине ее дел всех, на кого
упал хоть один луч света, всех, в ком только могут быть возжены великодушные
стремления! Знай, господин викарий, что, за исключением самих угнетателей, в
Риме нет человека, сердце и меч которого не на моей стороне, если только он
знает хоть одно слово нашего древнего языка. Мирные ученые, гордые, но не
знатные нобили - это возникающее поколение, более благоразумное, чем их
празднолюбивые отцы; а более всего скромные служители церкви, священники и
монахи, которые еще не ослепли и не оглохли от пышности и роскоши и поэтому
видят и слышат чудовищные оскорбления, днем и ночью наносимые христианству,
в христианской столице; все они неразрывными узами связаны с купцами,
ремесленниками, ожидая только сигнала погибнуть или победить, жить свободно
или умереть бессмертно, вместе с Риенцо и его родиной!
______________
* Около восьми лет после того, долго сдерживаемая ненависть
венецианского народа к этой самой мудрой и бдительной из всех олигархий
вспыхнула заговором при Марино Фалиеро.
** Эдуарда III, в царствование которого начали проявляться мнения
более либеральные, нежели какие господствовали в следующем столетии.

- Неужели ты говоришь это серьезно, - сказал епископ, вздрогнув и
привставая на стуле, - докажи истину своих слов, и ты найдешь служителей
Божиих не менее ревностными к общему благу, как и их мирские братья.
- Что я говорю, - отвечал Риенцо более спокойным тоном, - то могу и
доказать, но только тем, которые хотят быть с нами.
- Не бойся меня, - сказал Раймонд, - мне, как уполномоченному
представителю его святейшества, хорошо известны тайные его мысли. Если
только он увидит, что сила патрициев, которые в своем высокомерии ни во что
не ставят власть самой церкви, ограничена законными и естественными
пределами, то он благосклонен к тому, кто это сделает. Я в этом уверен до
того, что, в случае успеха, освящу его своим согласием в качестве папского
наместника. Но берегись необдуманных попыток; церковь не должна ослаблять
себя, приставая к шаткому делу.