"Сергей Булыга. Красные сапоги ("Черная сага" #4)" - читать интересную книгу автора

меня с нетерпением, а я же провожал его с печалью. Да, я завидовал ему! Он
покидал Наиполь и делал это с радостью, ибо у него была некая тайная цель,
которую он, правда, довольно-таки неискусно скрывал. А я? Мое затянувшееся
бездействие весьма и весьма утомило меня, и даже встречи с Теодорой уже не
были для меня столь желанными, как прежде. Когда я впервые это заметил, то
поначалу сильно удивился. А потом, поразмыслив, понял, что это вполне
объяснимо. Что более всего привлекало меня в Теодоре? Да, конечно ее... Но
и моя гордыня, несомненно! Ведь если уже мне, архистратигу, и покорять
кого, то, несомненно, только первую матрону! И если уж куда и отправляться
на тайное любовное свидание, то, конечно же, в Наидворец! И уже там, лежа в
жарких объятиях, знать, что в любое мгновение ко мне могут ворваться
стражники и изрубить, поднять на копья, обезглавить! А могут тихо,
улыбаясь, отравить. А могут заточить в такое подземелье, о самом
существовании которого никто и понятия не имеет. Но я, все это зная,
преспокойно сажусь в паланкин, откидываюсь на мягких подушках... и раз за
разом отправляюсь к ней, в ее объятия. И...
Ничего не происходит, барра! Тонкорукий молчит, он делает вид, будто
ничего не замечает. Вполне возможно, что он также прекрасно осведомлен и о
зреющем заговоре, и это его тоже только развлекает, ибо он уверен, что в
нужный момент всегда успеет...
Ну а если не успеет? Ну а если и действительно на следующий день после
возвращения Полиевкта члены Благородного Синклита единогласно провозгласят
меня автократором, я надену красные сапоги и, вознесенный на червленый щит,
предстану перед легионами...
А дальше что? Неужели я буду, как паук в паутине, сидеть в Наидворце и
сочинять указы, проверять отчеты, судить и миловать, и...
Нет! Первым делом я отправлюсь в Восточные фемы и проведу досмотр
крепостей, затем сменю командующих Третьего и Пятого легионов, затем
переведу туда Второй, затем, дождавшись прихода провиантских обозов, велю
выдвигаться к границе...
А что Теодора? А Теодора, как и прежде, будет пользоваться всеми
почестями и привилегиями первой матроны Державы, ибо в тот самый день,
когда я буду провозглашен автократором, я назову ее своей женой, мы
обвенчаемся. А что касается ее детей... то Зою я удочерю. А сыновей... А
сыновья, я думаю, откажутся иметь со мной хоть что-то общее. Они весьма
горды. Мальчишки! Им все кажется...
А, может быть, я ошибаюсь, ибо никогда не говорил об этом с Теодорой.
И вообще, о государственных делах мы с нею бесед не водим. И мне даже
кажется, что Теодору вполне устраивает то, что я архистратиг - был, есть и
буду. И в то же время я...
После отъезда Полиевкта к варварам наше общее дело как-то само собою
мало-помалу затихло, верный человек, являясь ко мне, был уже не столь
возбужден и вел весьма туманные беседы, и ничего уже не обещал, да и я ни
на чем не настаивал и ничего с него не спрашивал. Уже тогда я начал
понимать, что все это мне порядком надоело, что если хочешь что-то сделать,
то должен делать сам: явился к ним в казармы, повелел, вывел на плац,
построил - и ударил; барра! А все эти расчеты да прикидки, переговоры,
подкупы, угрозы - все это не мое, пусть этим занимается Синклит. А я чего
хочу? Я хочу одного - настоящего дела! Если это дело заключается в том,
чтоб взбунтовать столичный гарнизон, захватить автократора и отрубить ему