"Борис Бурда. Мои статьи о кулинарии " - читать интересную книгу автора

Одессе моим первым вином было польское "Рыцарское", импортируемое в начале
шестидесятых. Когда наша компания собиралась отметить какой-то табельный
праздник, то ли 7 ноября, то ли 1 мая, и был ребром поставлен вопрос, не
пора ли поставить на стол бутылочку - не маленькие, чай, в седьмом классе
учимся, отец одного из нас сказал, что не против, но на двух условиях.
Во-первых, вино покупает он, а во-вторых, после каждой бутылки все участники
застолья становятся в позу Ромберга (ноги вместе, носки на одну линию, глаза
закрыть, руки вытянуть вперед), и кто не устоит - больше не пьет. Вот как
раз польское "Рыцарское" мы и пили на этой первой вечеринке, где все, как у
взрослых. И никто не спился - ни Боря, поэт, известный всей Одессе врач и
депутат горсовета, ни Миша - ныне израильский гинеколог (с его-то ручищами?
бедные израильтянки!), ни Женя - лауреат Государственной премии России за
что-то не очень предназначенное для открытой печати, ни ваш покорный слуга.
После первой же порции бигоса рука сама тянется к рюмке. Есть,
очевидно, какое-то родство душ - недаром же клялся мне один поляк, что
своими глазами видел в какой-то солидной энциклопедии в статье об эти ловом
спирте рядом с указанием его смертельной дозы на килограмм живо го веса
звездочку, указывающую на сноску, а потом и текст этой сноски: "Для русских
и поляков эти данные не подтверждаются". Мы познакомились с ним в нашем
одесском кафе "Молодежное", где я вел какой-то закрытый вечер году этак в
78-м и пригласил его за свой столик. Чувствуя, что он как-то насторожен, я
заказал по рюмке коньяка (помню, стоило это удовольствие тогда всего 50
копеек) и провозгласил тост, после которого вся напряженность куда-то
улетучилась. Старый польский тост, лозунг восстания 1863 года против
русского царизма: "За вашу и нашу свободу!". Хороший тост под бигос, правда?
Чтоб и в компании за столом все перемешались, как в бигосе, и составили
новое дивное единство - и русские, и украинцы, и поляки, и белорусы... да
хоть японцы, в конце-то концов! И мне, еврею, место найдется. А если кто-то
посмеет отказать мне в этом месте - вызову на дуэль, выберу, как
оскорбленный, в качестве оружия русский диктант, и убью, как собаку. Что не
убери из бигоса - есть можно, но будет чего-то не хватать. И это не только к
бигосу относится.

БОРЩ

Это блюдо не простое, а символическое. Во всем мире это символ нашей
страны - и бывшей, и нынешней. Эмигранты заедают им свою ностальгию в
брайтонских ресторанчиках так же, как лет пятьдесят тому - в парижских
бистро. Когда Стругацким понадобилось окрестить западную забегаловку,
которую посещают наши ученые, они назвали ее "Боржч" и, как всегда, попали в
точку. Пожалуй, это самый существенный взнос украинской кухни в общемировую
(что именно украинской, видно из старых поваренных книг, где борщ обычно
именуется малороссийским - видите, не "много", а "мало"!). А если всерьез,
корни его в нашем общем прошлом, времен Перуна и Велеса, поскольку
по-старославянски "бърщ" - свекла.
Борщей в мире не перечесть. В любой мало-мальски приличной кулинарной
книге найдете десяток-полтора. Львовский, киевский, полтавский, одесский,
черниговский, закарпатский, литовский... И у всех одно общее свойство - это
домашняя еда. Даже в хорошем ресторане борщ может получиться в крайнем
случае приличным - и не более того. Борщ - это звяканье ключей, в спешке