"Энтони Берджесс. Муза" - читать интересную книгу автора

Атлантику. И теперь, в двух шагах от этой второй Земли - которая именно в
силу своей умопомрачительной отдаленности ничем не отличалась от их родной
планеты, хотя находилась на более ранней фазе их общей истории - уравнение
умножения ускорения на массу бережно перенесло их. точно из одного
сновидения в другое, в мир. где всеобщий закон космической симметрии
сотворил материальные объекты, совершенно чуждые и абсолютно обычные для
землян. Свенсон, с детства воспитанный на идее взаимозаменяемости времени и
пространства, тем не менее не уставал дивиться будничности чудес, когда
очередное Nacheinander[1] лениво, чуть ли не позевывая, превращалось в
Nebeneinander[2] (о, лишь эти старинные немецкие слова во всей полноте
выражали суть процесса!). Экраны по-прежнему ничего не показывали, но на
дисплеях появились цифры правдивой и сухой информации о звездной системе, в
которую они сейчас входили. Свенсон изучал их, задумчиво кивая. Этот пышущий
химической молодостью здоровяк был, ни дать ни взять, могучая скандинавская
ель. Пейли. прислонившись к переборке, поглядывал на пилота и завидовал его
росту, его мускулистому, сильному телу. Но зато, подумал историк, Свенсону
никогда не удастся выдать себя за уроженца иной, не столь сытой эпохи. В то
время как он, Пейли, щуплый и темноволосый, как те далекие силурийцы,
населявшие Британию на самой заре ее истории, проникнет в елизаветинскую
Англию (куда они, собственно, и держали курс) - и ни одна собака не
распознает в нем инопланетянина.
- Удивительно, как ничтожно значение вариаций, - проговорил Свенсон. -
Как ограничен космос, как он, увы, бессилен в плане обновления форм...
- Да будет вам, - улыбнулся Пейли.
- Когда задумываешься, сколько всего сделали древние музыканты,
пользуясь жалкой дюжиной нот...
- Человеческий разум, - прервал его Пейли, - способен двигаться по
прямой. Но космос - кривая штука.
Отвернувшись от дисплеев, Свенсон удостоверился, что панель ручного
управления бодро и размеренно сверкает огоньками, затем прошел к другому
пульту.
- Теперь побалуемся с гравитацией, - сообщил он. - По-моему, здесь... -
он стал прокладывать курс. - Так вы не раздумали?
- Вам не хуже меня известно, - терпеливо улыбнулся Пейли, - что я
должен это сделать. Ради науки. Ради моей собственной репутации.
- Репутации, значит... - пробубнил Свенсон. Затем, бросив взгляд на
дисплеи, объявил: - Ага. Что-то замаячило.
Туман, набрякшие тучи... Какой-то твердый объект то высовывается из
жидкой облачной овсянки, то вновь скрывается. Пейли подошел поближе.
- Это же Земля! - очарованно вскричал он.
- Их Земля.
- Совсем как наша. Америка, Африка...
- Очертания немного не те, вон видите там, на южной оконечности...
- Никаких различий не нахожу.
- Мадагаскар намного меньше.
- Опять облака сомкнулись, - Пейли никак не мог насмотреться.
Невероятное зрелище!
- Подумайте, - добродушно пробасил Свенсон, - сколько во Вселенной
должно быть абсолютно непохожих друг на друга звездных систем, чтобы
творческая мысль природы пошла по второму кругу. Да у вас просто в голове