"Готфрид Бюргер. Удивительные путешествия барона Мюнхгаузена (барон Мюнхгаузен)" - читать интересную книгу автора

взятое, и создает, как известно, удачливого охотника, моряка и солдата.
Зато достойным всяческого порицания следовало бы считать неосторожного
охотника, адмирала или генерала, который полагался бы только на
случайность или на свою счастливую звезду и не заботился бы о необходимом
совершенствовании своего ремесла, а также не вооружился бы всеми
средствами, которые способны обеспечить успех.
Лично я такого упрека не заслуживаю, ибо всегда славился как высокими
качествами своих лошадей, собак и охотничьих ружей, так и особым умением
всем этим пользоваться. В полях и лесах долгие годы будет жить слава моего
имени.
Я не собираюсь во всех подробностях расписывать свои конюшни, псарни
или свой оружейный склад, к чему обычно склонны юнкера-собачники,
лошадники и охотники. Все же две мои собаки так отличились, служа мне, что
я хочу, пользуясь случаем, хоть вкратце упомянуть здесь о них. Один из
моих псов, лягаш, был так неутомим, внимателен и осторожен, что все
видевшие его завидовали мне. Я имел возможность пускать его в дело и днем
и ночью. Когда темнело, я вешал ему на хвост фонарик и мог охотиться так
же хорошо, если даже не лучше, чем при дневном свете.
Однажды (это произошло вскоре после моей женитьбы) жена моя выразила
желание принять участие в охоте. Я поехал вперед, чтобы высмотреть
что-нибудь подходящее, и вскоре мой пес замер перед стаей в несколько сот
куропаток. Жду я, жду свою жену, которая в сопровождении моего адъютанта и
гайдука выехала сразу вслед за мной, но никого не видно и не слышно. В
конце концов я забеспокоился и повернул назад. Примерно на полдороге
внезапно до меня донесся жалобный плач. Казалось, плач раздается совсем
близко, а между тем куда ни глянь - не видно ни живой души.
Соскочив с коня, я приложил ухо к земле и тогда не только услышал, что
плач доносится из-под земли, но и совершенно ясно уловил голоса моей жены,
моего адъютанта и гайдука. И тут я заметил недалеко от себя вход в
угольную шахту. Не могло быть сомнения в том, что моя несчастная жена и ее
спутники провалились в эту шахту. Пустив лошадь в карьер, я понесся в
ближайшую деревню за углекопами, которым после очень длительной и трудной
работы удалось извлечь пострадавших из ямы глубиной в девяносто сажен.
Первым они вытащили гайдука, затем его коня, затем адъютанта, за ним
его коня, потом мою жену, и наконец ее турецкого клеппера. Самым
удивительным во всей этой истории было то, что люди и лошади при таком
страшном падении остались, если не считать нескольких незначительных
ссадин, невредимыми. Но испуг они пережили ужасный! Об охоте, как вы легко
можете себе представить, уже думать не приходилось, и так как вы, надо
полагать, за этим рассказом забыли о моей собаке, то не удивитесь, что и я
не вспомнил о ней.
Служебные обязанности заставили меня на следующее же утро отправиться в
дальнюю поездку, из которой я вернулся лишь через две недели.
Не прошло и нескольких часов после моего приезда, как я заметил
отсутствие своей Дианки. Никто о ней за все это время не побеспокоился.
Слуги были убеждены, что она побежала за мной, и вот теперь, к великому
моему огорчению, ее нигде не могли сыскать.
Внезапно у меня мелькнула мысль:
"А не осталась ли собака у куропаток?"
Надежда и страх заставили меня немедленно помчаться к месту охоты, и -