"Якоб Бургиу. За тридевять земель..." - читать интересную книгу автора

- Коли ты рыбье семя, так помолчи.
- Я не рыбье! Я - от водяного цветка. А у цветов, когда они
оборачиваются людьми, появляется голос.
- Складно врешь, да с чужой напевки. Откуда взял?
- Оттуда же, откуда вы с мамой взяли все остальные.
- Так откуда?
- Из головы.
- Выходит, что и я вру?
- Нет ты не обманщик, но в твоей голове полно небылиц.
- И твои тоже из моей головы взяты?
- Тоже, - с улыбкой подтвердил я, надеясь умаслить отца.
- А как же ты их оттуда берешь? - нежно пропел он и я понял, что
попался на крючок. Просто он давал мне еще немножко побаловать на воле, к
тому же, сказать по правде, хотелось ему поразмять язык после трехдневного
молчания.
- Гляжу на тебя и беру, - нашелся я.
- Как все же? Лопатой, что ли?
- Нет... Иголкой. Потому что все твои небылицы - это занозы в мозгу.
- Какие еще занозы? В каком мозгу?
- В твоем! А занозы ты загнал туда в молодости, когда убирал с мамой
сено. Перед венчанием мама отхлестала тебя колючками по лицу, по глазам, по
затылку... Вспомни, в Валя Адынкэ одни колючки вместо травы росли...
- Да нет, и трава попадалась... - отец кашлянул в кулак и отвел
глаза. - Ладно. А иголка твоя где?
- Не видишь?
- Нет.
- Посмотри-ка в мои глаза.
- А-а, да... Есть. - Отец подыграл мне, хотел узнать, сколько еще
бесенят прячется в моей болтовне, и далеко ли я уйду на леске из толстого
ремня, и скоро ли потону в слезах. - Кто же дал ее тебе, иглу-то?
- Кто? Мама, когда принесла меня из Валя Адынкэ. Протягивает иголку и
просит: "Сынок, а сынок, вытащи у отца из головы занозы, излечи от
краснобайства и напевок, не то сглазят его вдовы сельские: привяжут борзого
коня к чужой коновязи. Не доведет его баловство до добра. Кто нынче смеется,
тому завтра плакать черед".
Отец снова кашлянул в кулак.
- Как же ты иголку в глаза уронил?
- Смешно мне стало от маминых слов. Я ведь знаю: ты человек дельный и
не бросишь жену и детей. Куда бы ни завели песни и сказки, все равно тебя
домой потянет. Знаю - потому и изломал иголку на мелкие кусочки. Хотел их в
окно выбросить, а ветер как дунет - и запорошил мне глаза. Теперь никто не
вытащит этих кусочков: ни доктор, ни даже твой ремень...
Мама тем временем собрала у нас во дворе всю слободу, всех наших
родичей. Стремглав обежала их и умоляла, превозмогая слезы:
- Бегите, бегите скорей! Зашла дурь в голову мужику, убьет он моих
деточек!
Я бросил взгляд за отцовскую спину. В окнах теснились лица, глаза,
губы... театр, да и только. Слободские и родня - в зале, а мы с отцом - на