"Сергей Николаевич Бурин. На полях сражений гражданской войны в США " - читать интересную книгу автора

Подведем итоги сражения. 52 тыс. мятежников сумели остановить натиск
примерно 75-тысячной армии северян (остальные их части в сражение так и не
вступили). Потери же стороны понесли примерно равные: Север - 12410 человек,
в том числе 2108 убитыми; Юг, соответственно, - 13724 и 2,7 тыс.* Но на
Севере сражение было воспринято как победа, тем более что Ли, весь следующий
день напрасно прождав атаки северян, в ночь на 19 сентября отвел свои
потрепанные, но отнюдь не разбитые войска за Потомак. Ли, разумеется, не
бежал, а просто отошел, чтобы, следуя своей обычной тактике, поймать северян
на их новой ошибке.
______________
* Boatner M. M. Op. cit, P. 21.

Счастливый Линкольн спустя пять дней после энтайэтемского сражения в
присутствии всего кабинета еще раз огласил Декларацию об освобождении рабов,
которая в тот же день, 22 сентября, была опубликована в газетах и отдельными
выпусками. Вряд ли стоит напоминать об исключительном значении этого хорошо
известного документа, ставшего первым реальным завоеванием негритянского
народа США в его трудной многолетней борьбе за абсолютно равные права с
белыми американцами.
Но в полной мере значение Декларации Линкольна стало очевидно позднее.
А тогда, осенью 1862 г., этот шаг республиканской администрации, одобренный
демократической общественностью внутри и вне страны (в частности, в России),
вызвал и взрыв негодования на Юге, и настороженную реакцию в "пограничных"
штатах, и определенный скептицизм у многих жителей Севера. Здесь мы вновь
наталкиваемся как бы на стену, созданную устойчивыми стереотипами,
которые, - во всяком случае, в науках гуманитарных - зачастую мешают
разобраться в существе вопроса. Из того факта, что и на Севере Декларацию
Линкольна приветствовали далеко не все, вряд ли стоит делать вывод о
реакционной, прорабовладельческой позиции этих "оппозиционеров". Разумеется,
из нашего "прекрасного далека" эта позиция таковой и выглядит. Но речь-то
идет о XIX в., о его 60-х годах, когда все было другим и все воспринималось
иначе!
В Северной Америке в течение примерно двух столетий государственное
законодательство (а до 1776 г. - законы и постановления британской
колониальной администрации), памфлеты, выступления политических и
религиозных деятелей, да и сами практика, традиции повседневной жизни
внушали белому американцу, что негр - существо низшее, нечто вроде
говорящего животного. К нему можно было относиться по-разному, но, пожалуй,
до 20-х годов XIX в. вопрос о том, что негров можно считать именно людьми,
такими же, как белые, в Америке попросту всерьез не вставал. (Локальные
выступления за отмену рабства, например квакеров Пенсильвании еще в конце
XVIII в., не могут идти в счет, так как мы говорим об общенациональном
уровне.)
Нельзя не учитывать и другого обстоятельства. Попытаемся мысленно
перенестись в середину прошлого столетия куда-нибудь в Луизиану или в
Виргинию и взглянуть на эту ситуацию глазами белых американцев того времени.
Казалось бы, сама природа уготовила неграм печальную долю: их черный цвет
кожи как бы автоматически выводил их за рамки тех нравственно-этических
установлений, которые белые американцы признавали лишь для себя и для
иностранцев с тем же цветом кожи. Необходимо отличать крайнюю,