"Сергей Буркатовский. Вчера будет война " - читать интересную книгу автора

- И вот тут-то я его и увидел. Стоит, озирается, руку в кармане держит.
С виду - как есть барчук и в очках. - Слово "очки" Вася подчеркнул особо,
дескать, мы воробьи стреляные, нас штучками интеллигентскими не проймешь. -
Курточка, смотрю, не наша, заграничная курточка-то.
Он примолк, пыхнул "Нордом", исполненный важности момента. Девчата
окончательно притихли, а Танюшка Семина уже и не моргала, не в силах
оторвать от него огроменных глаз.
- Заграничная, говорю, курточка. Для зимы-то совсем невзабошная.
Мерзнет, бедолага. К зиме-то непривычный, за версту видать. Ага, думаю. Не
иначе, шпиен какой. Опять таки вокзал, понимаешь, государственной важности
объект. Транспортный узел, во! Подхожу это я к нему и говорю...
Анюта Семибратова за спиной рассказчика не выдержала напряженности
момента, пискнула. На нее зашикали.
- Говорю я ему, - недовольно обернулся назад Василий, - вежливо, как
нас товарищ лейтенант учил: "А будьте так добры, гражданин, предъявите
документики!" Гляжу - побелел мой шпиен, задергался, давай очочки-то
протирать. А я ему: "Вы пенсню-то, гражданин, оставьте, оставьте. А вот
документики ваши попрошу показать". Ну, тот дрожит, а делать нечего. Полез
он в карман, достает книжицу, вот как две твоих ладошки, - Вася каким-то
покровительственным движением наклонился вперед и накрыл обе Танины руки
своей лапищей. - Как две твоих ладошки, - повторил он, глядя ей в широко
распахнутые глаза; Таня зарумянилась, - и переплет у ней кожаный. Сует он,
значит, мне паспортную книжицу, а там...
Положительно, в младшем сержанте Васе Фофанове погибал великий актер.
По крайней мере, паузы он держал там, где надо, и ровно столько, сколько
требовалось, чтобы довести слушателей до крайней степени нетерпения. Пустив
еще одно колечко дыма (а что, не хуже старшины Неспивайко!), Василий обвел
собравшихся медленным взором и уже в полной тишине - даже Петрович прекратил
терзать инструмент - ПРОДОЛЖИЛ:
- А там, на обложке прямо - орел царский.
Девчата хором ахнули. Парни загомонили, а Николай Гостев даже пробурчал
что-то мрачное под нос. Самозабвенно устремленный на Ваську Танюшкин взгляд
его никак не радовал. Но сделать ничего было нельзя - мало того, что Васек
отрастил себе на армейских харчах саженные плечи, так еще и вся деревня ему
из-за этого чертового шпиона в рот смотрит. Ну ничего, недельку он еще тут
покантуется - и все, отпуск-то его и тю-тю. А там уж посмотрим.
- О как, думаю, - продолжал герой дня, - точно, барчук недорезанный! Не
иначе в семнадцатом к буржуям за кордон сбежал, а теперь эвон вернулся
терроризм против Советской нашей власти учинять! И - хвать его под локоток
"А пройдемте-ка, говорю, господин хороший, в отделение, расскажете, откуда
вы к нам в Советскую страну прибыли и откуда у вас такие птички на
документиках!" А он ка-ак подскочит! Руку вырвал, курточка-то у него
склизкая, такая шпиенская курточка специальная, что и не удержать прям! И в
переулочек - порск! Но разве ж от меня убежишь! Догнал я его, хвать! А он на
ногах не удержался, упал, слышу - треск! Он руку под куртку - ну, думаю,
наган там или бомба!
От былой степенности не осталось и следа, Вася махал руками, только
свист стоял, девчонки отшатнулись, чтобы не получить нечаянную оплеуху.
- Заломил я ему руку, как нас товарищ старшина учил, ага! Тут ребята
подбежали, наряд, и старшой наш с ними. Подняли болезного, смотрим - а у