"Сергей Буркатовский. Вчера будет война " - читать интересную книгу автора

Сталиным путь, он и сам понимал с трудом. Видимо, цифра "двадцать миллионов"
слишком прочной занозой сидела в его мозгу, такой прочной, что сержанту
Люшкину со товарищи все-таки не хватило старания.
- Но вы выдержали. И добились, чтобы на вас... обратили внимание. А это
значит... Это значит, что на что-то вы еще годитесь. Так что... Давайте
поговорим немножко подробнее. О том, что, как вы говорите, нам вскоре
предстоит. И не вскоре - тоже. Тем более, что товарищ Берия кое-что, как
выяснилось... упустил. Но вот об этом - о моих детях... О МОИХ детях ему
знать... не обязательно. Вы - поняли?
Сталин подошел к выходу и открыл сначала внутреннюю, а потом и внешнюю
двери тамбура.
- Товарищ Берия! Заходите!

Сталин еще раз прошелся по комнате, совсем как в виденных еще в той
жизни, в детстве, фильмах.
- И последний вопрос, товарищ... дизайнер. Как вы видите свою
дальнейшую судьбу?
Слово "последний" резануло по нервам не хуже бензопилы из "Дума", но
Андрей постарался ответить спокойно.
- Ну, первый вариант напрашивается сам собой. Это ведь вы сказали - нет
человека, нет проблемы. Или я ошибаюсь?
Сталин улыбнулся в усы (нет, все же была в том социалистическом
реализме правда жизни, была!) и коротко махнул трубкой - я, не я -
продолжай, мол.
- Жить, конечно, хочется, но бояться я уже устал. А если вы мне хоть
чуть поверили - так хоть не зря пропаду. Глядишь, не двадцать миллио... -
Сталин резким движением руки с трубкой оборвал его. Видно было, что ему
неприятно. - Второй вариант - спрятать меня куда-нибудь подальше, типа
Железной Маски.
- Людовик (усмешка) четырнадцатый, - уточнил сам себе Сталин с чувством
глубокого удовлетворения.
- Немного хлопотно, конечно, но вдруг возникнут вопросы, в которых я
могу помочь. Допросили меня, конечно, качественно, - сломанные ребра тут же
напомнили о себе ноющей болью, - но что-то ведь обязательно упустили. Камеру
найдете. Тем более, что приговор уже имеется, - Андрей криво усмехнулся,
пытаясь унять нервную дрожь.
- И наконец? - Сталин явно забавлялся.
"Это даже не кошка, а тигр с мышом", - подумал Андрей.
- И наконец, вы можете меня просто отпустить. Не думаю, что вы с
товарищем Берией потеряете меня из виду, но я на сто процентов уверен, что
начни я рассказывать мою историю - и в лучшем случае попаду в психушку, а в
худшем - прямиком к Лаврентию Павловичу. - Берия поморщился от
фамильярности, но Андрею было уже не до тонкостей общения, нервы звенели,
вот-вот лопнут. Тем более что совсем уже было покинувшее его ощущение
нереальности, выбитое сапогами сержанта Люшкина и безыскусным электрошоком
профессора Лучкова, снова кружило голову. Личная встреча с товарищами Берией
и Сталиным этому чувству весьма способствовала.
- Честертон, хороший английский писатель, - заметил Сталин, выбивая
трубку, - верно заметил, что лучше всего прятать лист в лесу. Но я не
понимаю одного. Как вы собираетесь ходить по улице вот... в этом? - И он