"Сергей Буркатовский. Вчера будет война " - читать интересную книгу автора

будто хотел задушить. Но рывка не вышло, из вождя как будто вытащили
пружину. Андрей, наконец, испугался. Испугался не за себя, тут уж поздно
пить боржоми, испугался того, что Сталин рухнет прямо тут, на месте, и
умрет, и никто ему больше не поверит, и в создавшейся неразберихе грызни за
наследство бравые панцергренадиры промаршируют гусиным шагом по залитой
сентябрьским солнцем Красной площади. И он торопливо пробормотал:
- А вот Артем Сергеев...
- Артем? - Сталин ждал последнего удара. Что с того, что Артем, сын его
старого друга, был приемным - он тоже был его сыном - Артем?
- Он жив был еще... когда меня... сюда перебросило. Генерал-майор
артиллерии. Тоже попал в плен, но сбежал, партизанил, ранен был, вывезли его
на самолете. Всю войну прошел. Я сайт его делал. На "Комстаре".
- Сайт? Вы имеете в виду... он тоже... собачий парикмахер?
- Да нет же! Какой к черту парикмахер! Говорю же - генерал-майор.
Передачу смотрел, он там про войну рассказывал. Железный мужик. Да вы что
думаете, - догадался он, - что в Сети одни уроды собрались? Там дерьма,
конечно, хватает, но и в реале тоже разное попадается. Мы вон для нашего
сегмента ну... орбитальной космической станции... сайт ваяли... - О том, что
станция, хотя и сделана больше чем наполовину в России, но контролируется
американцами, Андрей почел за благо не напоминать. Но Сталину было не до
космоса и не до сайтов, по большому-то счету.
- А Яков? - Сталина чуть отпустило, но лишь чуть. - Он... он не...
- Он держался сколько мог. Немцы предложили обменять его на Паулюса, на
фельдмаршала. Его наши под Сталинградом взяли. Но вы тогда сказали, - Андрей
попытался вспомнить точную формулировку, - "Мы фельдмаршалов на лейтенантов
не меняем". И он... тоже пытался бежать... Но его убили.
Странным образом напоминание о собственной стойкости в других
обстоятельствах, которых как бы и не было еще, придало Сталину сил. Он
несколько бесконечных минут ходил по кабинету, закурил, сломав две или три
спички. На лицо возвращалось всегдашнее бесстрастное выражение. Лишь
приопущенные плечи напоминали о том беспомощном старике, которого Андрей
видел несколько минут назад.
- Мы... мы тоже можем совершать ошибки... - Услышать такое признание от
Сталина было, скорее, дурным знаком. Хотя тот был прав - хуже быть уже не
могло. - Вы в чем-то правы. Часть вины... да. Часть вины лежит и на нас. Но
сколько прошло времени с... моей смерти? Полвека? Вы что думаете, ми, ваши
деды... даже - прадеды... что мы будем вытирать вам сопли вечно? Вы что
думаете, что вам так и придется жить на всем готовом?
Андрей молчал. Говорить было нечего.
- Впрочем... что касается вас лично. Я прочитал все ваши показания. И
протоколы допросов - тоже. Я знаю, что наши сотрудники... не всегда
придерживались... законности. Мы разберемся с этими сотрудниками, - вождь
улыбнулся, одним ртом, лицо все еще напоминало посмертную маску. - И... мне
понравилось, как вы держались. Вы могли пойти по легкому пути... не
настаивать на своем. Вы могли согласиться с тем, что вы - английский шпион,
который... хочет спровоцировать войну между Советским Союзом и Германией. Вы
знаете, Черчилль очень рассчитывает на войну между СССР и Германией. Вы
получили бы срок, а когда - в пятьдесят третьем, да? В пятьдесят третьем вы
могли бы выйти на волю.
Андрей вымученно улыбнулся. Как он сам не скатился на указанный