"Сергей Буркатовский. Черепаший галоп или Титановые звезды маршала Каманина" - читать интересную книгу автора

Фальке не был профессиональным космонавтом. Он был профессиональным
химиком. Рефлексы - в приложении к данной ситуации - схожие. Не пытаясь
открыть люк, он щелкнул тумблером аварийного передатчика, влез в
полузаправленный "Кречет" и загерметизировался. Давление в шлюзе росло -
прошло уже несколько минут. Наконец, оно сравнялось с давлением в основном
объеме. Можно было открыть проход. Работать в ограниченном объеме в
полужестком скафандре - та еще акробатика, но "пустотный" стаж немца
перевалил уже за двадцать часов. Дитер быстро втянул Сергея в проем и
задраил люк. Сергей умирал. Кровавая пена на губах мешала говорить, из
динамика связи орали и Земля, и орбитальный экипаж на "Салюте" вверху, и
единственное, что смог услышать Фальке, было "Слава богу. Успел".

В эту же минуту в трехстах с лишним тысячах километров от места
трагедии от сердечного приступа скончался председатель коллегии Главкосмоса,
Маршал авиации, Герой Советского Союза, Дважды Герой Социалистического Труда
Николай Петрович Каманин.

Двигаясь, как автомат, Фальке бросил в микрофон: "Сергей погиб. Я в
порядке". Вторая часть была неправдой, но было не до точности формулировок.
Давление в шлюзе держалось. Дитер снял скафандр. Первым делом он уложил тело
командира в спальный мешок, закрыв лицо полотенцем. Затем поставил скафандр
на дозарядку. И только после этого вышел на связь.

Жену и сына Третьякова известили через полчаса. Женщина молчала. Потом
сказала всего одну фразу - "Похороните его там" - и отвернулась.

ЦУП настаивал на немедленной эвакуации. Однако Фальке игнорировал
приказ. Затолкать мертвое тело в скафандр было нереально. Дитер перебинтовал
тело поверх спального мешка всем, что попало под руку. Затем - уже надев
свой скафандр - перетащил тело в шлюз. Сначала он погрузил на луноход
возвращаемый груз - образцы, контейнеры с деталями разобранной установки,
гермоконтейнер с личными вещами командира. Затем, не герметизируя шлюза,
взялся за болгарку, выпилив кусок обшивки с симметричным залитому герметиком
узлом крепления. И уже после, взяв лопату, начал копать могилу. Скафандр
пришлось перезарядить еще раз - в кабине "Севера". Через двенадцать часов он
уложил тело уже - посмертно - полковника Третьякова в неглубокую могилу,
лицом к сияющей в небесах Земле. Засыпал реголитом. От перил, ведущих ко
входу в базу, отхватил резаком две трубы. Сделал крест. Соединение перемотал
проволокой, зафиксировал соединение аппаратом электронной сварки. Подумав,
достал из набедренного кармана скафандра талисман Сергея - гвардейский
значок со спиленным из соображений безопасности шпеньком - и той же сваркой
прикрепил к перекрестью. Крест - в изголовье, на холмик - Библия с
репродукциями Дюрера. Полковник Третьяков стал первым из землян, чей прах
так и не вернется к породившему его праху - по крайней мере, в ближайший
миллиард лет.

Есть трагедии - и трагедии, неудачи - и неудачи. Одно дело, когда
причиной катастрофы становится криво спроектированный парашютный отсек, и
совсем другое - когда ситуация описывается чеканной (правда, несколько
адаптированной к новым реалиям) формулой Ллойда - "Вследствие неизбежных в