"Юлий Буркин. Королева полстергейста" - читать интересную книгу автора

сдавленно, с бульканьем в горле прохрипел: "Не-е-ет!!!" И в звуке этом
было столько неподдельного ужаса, что по коже у Маши пробежали мурашки.
Мама испуганно глядела на мужа. А тот, судорожным движением отодвинув
себя, вместе со стулом, от стола, приподнялся и, не отрывая взгляд от
чайника, вдруг вытянул руку и что есть силы ударил ладонью по его
глянцевому боку.
Чайник вылетел из Машиных рук, ударился о стол, и во все стороны
брызнул кипяток, никого, на чудо, не ошпарив. Вскрикнув негодующе, -
"Маша!" - мама отскочила от стола, но тут же сообразила, что Маша-то как
раз ни при чем и, обернувшись к мужу, произнесла сердито: "Ты что,
Степа?!"
А тот, с округлившимися глазами, с покрытым крупными каплями пота
лбом, вжался спиной в угол и делал то, что уж никак нельзя было бы от него
ожидать: быстро и старательно КРЕСТИЛСЯ.
Маша, готовая от испуга и непонятности происходящего расплакаться,
поставила заварник на стол и выбежала из кухни. Но почти сразу к ней в
комнату вошла мать и спросила строго:
- Маша, что тут у вас произошло, пока я была в больнице?
- Ничего особенного, - соврала та, - может быть, что-нибудь
случилось, когда меня не было? В субботу и в воскресенье я у Алки
ночевала.
- Почему?
- Степан Рудольфович в пятницу напился, мне было скучно дома одной, и
я ушла.
- Похоже, он пил без продыху все три дня. По-моему это называется
"белая горячка". Он все время твердит, - "чайник летает, чайник летает" и
больше ничего не может сказать.
И тут Маша вспомнила, как отчим за столом смотрел, словно бы, сквозь
нее, как затем вел себя, и странная догадка посетила ее.
- Мам, знаешь, по-моему, он меня не видит.
- Как это?
- Не видит и все. Я взяла чайник, понесла, а ему казалось, что чайник
летает сам собой, понимаешь?
- Как это можно - человека не видеть? Чепуха какая-то!..
- Сама знаю, что чепуха, но прикинь, чего он тогда так перепугался?
Знаешь, как он смотрел на этот дурацкий чайник?..
- Ну-ка, пойдем, - потянула ее мама за рукав, - пойдем, проверим.
Когда Маша вошла в комнату, Степан Рудольфович во все глаза глядел на
нее. Выходит, догадка ее неверна. Но, пройдя внутрь, Маша убедилась, что
смотрел он не на нее, а на открывшуюся дверь, потому что взгляд его не
следил за вошедшей, а остался прикованным к проему, в котором показалась
мать.
А Маша, вновь увидев его в том самом кресле, памятью кожи ощутила его
липкие ладони, а затем цепочка ассоциаций вмиг привела ее к недавнему
обмороку. И тогда отчим смотрел на нее точно тем же взглядом, что и
сегодня на кухне. А еще ей вспомнилось то удивительное чувство
исчезновения из реального мира... В это время очень ненатуральным голосом
(плохая из нее актриса) мать спросила:
- Степушка, а где Маша?
- Я же тебе сказал уже, - раздраженно отозвался отчим, - не знаю я. У