"Юлий Буркин. Ежики в ночи" - читать интересную книгу автора

вариантов. На худой конец - зарисовка о стороже-ветеране. А возможно, это
даже самое лучшее... Так что, давай-ка, милочка, роди до завтра
что-нибудь. Строк двести-двести пятьдесят.
- Ладно, - смирилась, не выдержав такой натиск, Портфелия и ушла в
"умывальник" (так мы называем одну из двух комнатушек редакции за то, что
в ней нет окон, и стены от пола до середины выложены кафельной плиткой). Я
нырнул туда вслед за ней.
- Вот мымра, да? - кивнула она в сторону двери и отвернулась. А я
вытащил диктофон.
- Между прочим, у меня все записано. Включить?
- Ой, Толик, умница, - ожила она, - ты же меня просто спасаешь. Кто у
тебя - Заплатин или вахтер?
- А кого тебе нужно?
- Все-таки, наверное, лучше Заплатина, правда?
- А у меня оба.
- Ты, Толик, просто чудо. Что бы я без тебя делала, а? Я всегда
говорила, что мужчины намного умнее нас. Только это трудно сразу
заметить... Назло Маргаритище сдам завтра сразу два материала! - она
потянулась поцеловать меня, но я осторожно отстранился:
- Тс-с, спокойно. Я заразный; то ли ангина, то ли грипп. А два
материала не получится. Фактажа нет, мы же ведь даже не поговорили ни с
кем толком.
В этот момент к нам заглянула Маргаритища и сообщила, что отбывает на
заседание парткома, а так как закончится оно не раньше шести, домой она
отправится сразу оттуда, в редакцию больше не заходя. Мы, как сумели,
изобразили огорчение по этому поводу, а когда Маргаритища, наконец,
отчалила, Леля взмолилась:
- Ну, включай же, Толечка. Главное, чтобы каркас был. А факты я
завтра с утра доберу - на кафедру позвоню, в партком... В крайнем случае,
сегодня вечером еще раз можно в клиники сбегать. Только уже с чем-то.
Чтобы дать прочитать. Пусть не соглашаются, ругают, исправляют, добавляют,
вот и получится материал. Так ведь?
Портфелия судорожно принялась за расшифровку записи, а я
волей-неволей прослушивал ее. Сначала - пьяное бормотание сторожа, затем -
уверенная речь профессора. И что-то меня в этой речи насторожило. Быть
может, вот эта самая уверенность, отточенность фраз? Конечно, выступать
ему часто приходится. Но нет, выступает-то он на разных симпозиумах,
съездах, в крайнем случае - перед студентами. А перед нами он не выступал,
он объяснял "на пальцах" людям, которые в медицине не понимают ничего. И
делал это так свободно, словно он с такими профанами разговаривает
ежедневно. Вдруг вспомнилось, что и в клинике у меня было ощущение, что
его речь заучена наизусть.
И еще. Почему он один говорит? Хотя бы любопытства ради должен же был
к нам хоть кто-то подойти. Но какой там. Его коллеги не удостоили нас даже
взглядом. Ушли, не только с нами не попрощавшись, но и, между прочим, с
профессором. Это все мелочи, конечно. Может быть, у них заведено так.
Только странно как-то.
В диктофоне Заплатин разговаривал с Джоном про Деду Славу. "И со
смертью этой тоже что-то не так", - подумалось мне... И тут я услышал
такое, от чего буквально подскочил.