"Тарас Бурмистров. Россия и Запад" - читать интересную книгу автора

И восстают могущие тевтоны,
Достойные Арминия сыны,
Неаполь, Рим сбирают легионы,
Богемец, венгр, саксон ополчены.

При том, что войну, скажем, с Турцией, никому не приходило в голову
считать борьбой с мусульманским миром в целом, любое столкновение с даже не
слишком значительной западной державой в глазах русских обычно выглядело как
поход всей Европы на Россию. Впрочем, война с Наполеоном уже безо всякой
натяжки могла рассматриваться как противоборство России и Запада. Ее часто
сравнивали и с предыдущими столкновениями, скажем, с походом Карла (Кутузов
писал в своем донесении: "надо заметить, что Карл ХII вошел в Россию с 40000
солдат, а вывел обратно 8000. Наполеон вошел с 480000, а вывел около
20000)". Но теперь это противоборство, явление, в общем-то, достаточно
обыденное в истории России, расценивается совсем не так, чем раньше. Нам
трудно даже представить себе сейчас, что за потрясение пережило русское
общество, когда полчища Наполеона переправились через Неман, тогдашнюю
границу России. Еще до начала вторжения в стихах и письмах современников
появляются приятные апокалиптические интонации, которые все усиливаются и
усиливаются по мере развития событий. Сквозным мотивом в них проходят темы
Рока, Провидения, Судьбы, Божьего Промысла. В поэзии пышным цветом
расцветает монументальный одический стиль, старый, слегка перелицованный на
новый лад слог Ломоносова и Державина (впрочем, Державин и сам откликнулся
на события). С чисто литературной точки зрения этот стиль уже практически
исчерпал себя к тому времени как господствующее течение, но в тот момент он
пришелся очень кстати и пережил свой запоздалый звездный час. Даже люди,
относительно далекие от литературы, начинают вдруг писать великолепным
слогом, звучно и образно, только образность эта - сплошь апокалиптическая.
Вот как описывает Ф. Н. Глинка 1812 год: "Начало его наполнено было мрачными
предвестиями, томительным ожиданием. Гневные тучи сгущались на Западе. Вслед
за пламенною кометою многие дивные знамения на небе явились. Люди ожидали
будущего, как Страшного суда. Глубокая, однако ж, тишина и тайна
господствовали на земле. Но эта обманчивая тишина была провозвестницей
страшной бури. Взволновались народы, и все силы, все оружие Европы
обратилось на Россию". Военные события он передает в том же тоне: "под нами
и над нами множество голосов, на всех почти европейских языках, жаловались и
изрыгали проклятия". Сравним это с дантовским:

Quivi sospiri, pianti e alti guai
risonavan per l'aere sanza stelle,
per ch'io al cominciar ne lagrimai.
Diverse lingue, orribili favelle,
parole di dolore, accenti d'ira,
voci alte e fioche, e suon di man con elle
facevano un tumulto.

("Там вздохи, плач, громкие стенанья звучали в беззвездном воздухе, так
что вначале вызвали у меня слезы. Различные языки, ужасающие речи, слова
боли, возгласы ярости, голоса громкие и хриплые, и всплески рук образовали