"Андрей Буровский. Петр Первый. Проклятый император" - читать интересную книгу автора

Даже либеральный петербургский историк Е.В. Анисимов называет Петра
"великим реформатором", скрупулезно перечисляя, что он оставил после себя:

"Последний рекрутский набор состоялся в 1874 году, то есть спустя
170 лет после первого (1705). Сенат существовал с 1711 по декабрь 1917-го,
то есть 206 лет; синодальное устройство Церкви оставалось неизменным с
1721-го по 1918-й, то есть в течение 197 лет, система подушной подати была
отменена только в 1887 году, то есть 163 года после ее введения в 1724
году".

(Анисимов Е.В. Петр Первый: рождение империи // История
отечества. Люди, идеи, решения. М., 1991. С. 186)

Правда, уже в XVIII веке прозвучал совсем другой голос - князя
Щербатова, с его великолепной, ядовитой и умной книгой - "О повреждении
нравов в России". Князь Щербатов вполне серьезно полагал, что нравы
допетровской Руси были здоровее, "правильнее" возникших позже и что для
нравственности народа лучше было бы вообще обойтись без реформ. Но,
во-первых, мало кто прочитал эту книгу и в XVIII, и даже в XIX веке -
опубликовали-то ее только в 1888 году. Князь Щербатов писал если и не лично
для себя, то для какого-то сверхузкого кружка; для тех, кто может понять его
аргументы и кого не опасно допускать до критики выбранного Россией пути, то
есть для аристократов - причем аристократов и по своему материальному
положению, и по уровню образования, и по нравственным качествам.
Во-вторых, и князь Щербатов не сомневался в пользе Петровских реформ.
Да, они ужасны по своим методам. Да, привели к чудовищным последствиям. Но
это - совершенно необходимые реформы. С точки зрения князя Щербатова, не
будь петровского "рывка", России потребовалось бы 275 лет, чтобы добиться
того же уровня развития, которого она достигла за 50 лет, к 1775 году. Если
бы не реформы Петра, Россия продолжала бы отставать и оказалась бы сожранной
и разорванной на части европейскими державами.
Не будем оспаривать конкретных цифр, не в них дело. Гораздо важнее, что
в основных чертах князь Щербатов определил критику Петра и петровского
времени на десятилетия и на века вперед.
С точно таких же позиций написаны и "День Петра" Алексея Толстого, с
его прямо-таки зловещим колоритом; ведь и там старообрядец Варлаам,
выведенный злейшим врагом и "оппонентом" Петра, - это дикий фанатик, не
способный предложить ничего, кроме возвращения назад.
Таковы же эскапады Бориса Пильняка: никакой альтернативы сделанного
Петром не рисуется, просто изображается отвратительный, вечно пьяный
сифилитик и урод (Пильняк Б. Его Величество Кнесь Piter Komandor. Пг.,
1922).
Беда даже не в том, что эти голоса критики раздавались недолго - от тех
времен, когда реформы Александра II сделали политический климат Российской
империи не таким душным, выбросили в печать множество документов, которые
раньше практически никто не знал или знал в очень недостаточном объеме. А
окончились любые критические высказывания к "году великого перелома",
1929-му, когда ЦК рядом постановлений объяснил всем и раз навсегда, что Иван
IV Грозный, Петр I и некоторые другие персонажи русской истории - вне
критики. Пильняка коммунисты убили довольно быстро, в 1937-м, а Алексей