"Андрей Буровский. Величие и проклятие Петербурга (Вся правда о России)" - читать интересную книгу авторанеиз вестно, какое впечатление они производили бы. Ска жем, как выглядели бы
коллекции Русского музея, вы ставленные в Липецке или в Орле, и не в Михайловском замке, а в стандартной бетонной коробке? Река и море? Нева и впрямь велика, красива. Москва-река или Десна - карлицы в сравнении с Невой. Но Волга больше, величавее. И историчнее. С Волгой связа ны многие события Русской истории, по ней долгое вре мя проходила восточная граница Руси, в XVI веке - гра ница Европы... Ничего подобного у Невы нет, в культур но-историческом плане эта река малоинтересна. Море? Оно здесь мало отличается от озера и цветом, и волнением, и даже вкусом воды. Да и берег виден во все стороны. Не зря же назвали Финский залив неува жительно - Маркизовой лужей. Так что море здесь - "не настоящее", и если оно играет какую-то особенную роль, то только вместе с какими-то другими обстоятель ствами, не само по себе. Не стали ведь особенными го родами ни Ревель-Таллин, ни Рига, ни Хельсинки. При морская Упсала - стала, стал и Новгород, хотя к мор ским побережьям он относится лишь косвенно - лежит от них в стороне. Все это доказывает, и убедительно - дело вовсе не в самом по себе море. "Белые ночи"? Но даже во Пскове и Новгороде ночи уже "почти белые". А по всему Русскому Северу на той же широте ночи в самой маленькой, самой дикой дере вушке будут в той же степени "белы", что и в Петер бурге. Что характерно - нет ни малейшего признака хоть какого-то, хоть скромного отражения "белых но чей" в культуре русского Средневековья. Ни для одного из этих городов (Вологда, Каргополь, Холмогоры, Ар хангельск) "белые ночи" ну никак не являются типич ным и значимым признаком. Их, столь важных для Пе А европейцы еще сдержаннее. Разумеется, все се верные европейцы прекрасно знают, о чем идет речь. В конце концов, вся Скандинавия лежит близ Полярно го круга, и для любого жителя Скандинавии или севера Шотландии "белые ночи" - явление вполне заурядное, повседневное... Но ни Астрид Линдгрен с ее проникновенным опи санием и острова Сальткроки, и всей сельской жизни Смоланда, ни неискоренимый романтик Ганс Христиан Андерсен, ни Сальма Лагерлеф, ни певцы шведской (и вообще - северной) природы Петер Фреухен и Ханс Линдеман не издают по поводу "белых ночей" реши тельно никаких восторженных звуков. Они описывают их - и все, совершенно не фиксируясь на них как на явлении исключительном и особенно интересном. Даже шведские мистики - "фосфориты" восемнадцатого сто летия и их современники, - романтики "готики" в той же степени сдержанны. Казалось бы - уж романти кам-то и карты в руки! Но эти, шведские романтики, интересуются совсем другими явлениями. Описание соответствующих эффектов "белых но чей" можно найти и у Р.Л. Стивенсона (хотя бы в эпи зодах с шотландскими скитаниями "Похищенного"), и у В.Скотта, и уж, конечно же, у Жюля Верна. У послед него есть и эстетика "белых ночей": его герои находят "белые ночи" красивыми. Но эти восторги слабенькие, несравненно слабее, чем дружные восторги российско го общества. В общем, сравнивать славу Петербург ских "белых ночей" совершенно не с чем. И выходит, что не Петербург славен "белыми ночами", а скорее "белые ночи" славны исключительно в Санкт-Пе тербурге. Почему-то именно здесь их замечают и обыг рывают как достопримечательность города. В целом же приходится констатировать еще раз: на Неве уже почти три |
|
|