"Эдгар Райс Берроуз. Тарзан и "иностранный легион"" - читать интересную книгу автора

для всех нас.
- Это были мои друзья, и они были очень молоды. Они должны были уходить
из горящего ада. Это несправедливо. Тарзан говорит, что нехорошо ненавидеть,
и я знаю, что он прав. Но я все же ненавижу и тех бедных подневольных,
которые стреляли в нас, и в которых стреляли мы. Я хочу ненавидеть их. Я не
такой философ, как вы и Тарзан. Я часто упрекаю себя за то, что недостаточно
сильно их ненавижу.
Джерри видел, какой ненавистью загорелись ее глаза, и подумал, какие же
ужасные вещи ей пришлось пережить, что такие сильные чувства возникли в
сердце девушки, по природе своей доброй и милой. Он повторил ту же фразу,
которую она только что говорила ему:
- Не надо так переживать.
- Вы никогда не видели свою мать, затравленную до смерти, и вашего
отца, заколотого штыками желтых зверей. Если бы вы видели и не возненавидели
их, вы были бы недостойны называться человеком.
- Пожалуй, вы правы, - сказал он.
Он пожал ей руку.
- Бедная девочка.
- Не жалейте меня, - проговорила она почти сердитым тоном. - Я не
плакала тогда и не плакала позже, но, если вы будете меня жалеть, я заплачу.
Сделала ли она ударение на слове "вы"? Он решил, что сделала, хотя и
еле заметное.
Вскоре весь маленький отряд собрался вокруг костра. Тарелками служили
широкие листья, вилками - заостренные бамбуковые щепки, и, конечно, у
каждого был свой нож. Они пили из тыквенных сосудов.
Кроме фазанов и оленины, у них были фрукты и жареные семена дуриана. Им
жилось не так уж плохо в этой стране изобилия.
- Подумайте о бедных "собачниках" там на базе, - сказал Шримп. - Они
питаются консервированным месивом из мяса и овощей и другой подобной же
гадостью.
- Я поменялся бы с любым из них сию же минуту, - заметил Джерри.
- Что такое "собачники"? - спросила Корри.
- Ну, я думаю, первоначально это означало то же, что "пехотинец", но
потом стало прозвищем каждого, призванного в армию, - объяснил Джерри.
- Каждого джи-ай, то есть американского солдата, - добавил Шримп.
- Какой странный язык! - воскликнула Корри. - А я думала, что знаю
английский!
- Оставайтесь с нами, Корри, и мы усовершенствуем ваш американский и
испортим ваш английский. Джерри засмеялся.
- Если вы обратите особое внимание на лексикон сержанта Розетти, то они
оба будут испорчены, - вставил свое слово Бубенович.
- Почему тебе не нравится мой американский язык, умник? - спросил
Шримп.
- Мне кажется, что сержант Шримп остроумный человек, - вступилась за
него Корри. Розетти густо покраснел.
- Раскланивайся, остряк. Бубенович засмеялся.


ГЛАВА IX