"Эдгар Берроуз. Тарзан (сборник рассказов) (fb2)" - читать интересную книгу автора (Берроуз Эдгар Райс)XVIКраузе и не думал выполнять приказ Тарзана и отойти от лагеря на расстояние двух переходов. Изгнанники разбили свой лагерь на берегу в каких-нибудь четырех милях от лагеря соседей, в устье другой реки, впадающей в океан. Настроение у людей Краузе было препаршивым. Они угрюмо сидели на берегу, питаясь фруктами, которые собирали для них в джунглях ласкары. Несколько дней прошло в ожесточенных спорах и выяснении отношений. И Краузе, и Шмидт хотели стать главарями. Победу одержал Шмидт, поскольку Краузе струхнул, побоявшись связываться с психопатом. Абдула Абу Неджм сидел сам по себе, ненавидя всех. Убанович много говорил громким голосом, призывая всех стать товарищами и внушая, что никто не должен командовать другими. Единственной нитью, которая все еще связывала этих людей, являлась общая ненависть к Тарзану, поскольку тот прогнал их, не дав с собой оружия и патронов. — Можно пойти туда ночью и выкрасть то, что нужно, — предложил Убанович. — Я уже и сам об этом думал, — отозвался Шмидт. — Отправляйся-ка ты, Убанович, на разведку. Прямо сейчас. Заляжешь в джунглях в окрестностях лагеря, выберешь место, откуда лагерь хорошо просматривается, и будешь вести наблюдение. Так мы узнаем, где у них хранится оружие. — Сам иди, — огрызнулся Убанович. — Нечего мной командовать. — Я здесь командир! — закричал Шмидт, вскакивая на ноги. Убанович тоже встал — громадный грозный увалень, крупнее самого Шмидта. — Ну что? — злобно спросил он. — Нам не стоит ссориться между собой, — примирительно произнес Краузе. — Почему бы тебе не послать ласкара? — Будь у меня оружие, этот грязный большевик подчинился бы, — буркнул Шмидт и кликнул матроса-ласкара. — Иди-ка сюда, Чалдрап, — приказал он. Ласкар подошел шаркающей походкой, хмуро глядя исподлобья. Шмидта он ненавидел, но поскольку всю свою жизнь выполнял приказы белых, привычка подчиняться оказалась сильнее. — Пойдешь в другой лагерь, — приказал Шмидт, — спрячешься в джунглях, узнаешь, где у них оружие, патроны. — Пойти нет, — сказал Чалдрап. — Джунгли тигр. — Пойдешь как миленький! — рявкнул Шмидт и ударом кулака сбил матроса с ног. — Я тебе покажу! Матрос поднялся на ноги, кипя от ненависти. Он готов был убить этого белого, но не решился. — А теперь пошел вон, языческий пес, — заорал на него Шмидт, — и гляди не возвращайся, пока не выяснишь все, что нужно. Чалдрап повернулся и зашагал прочь. Через минуту его поглотили джунгли. — Эй! Глядите! — воскликнул Алджи. — Что он теперь надумал? Тигр поднялся с земли и навострил уши, глядя вперед на тропу. Он склонил голову набок, прислушиваясь. — Почуял что-то, — предположил Боултон. — Уходит, — с надеждой сказал Крауч. Тигр крадучись пошел в кусты, росшие вдоль тропы. — Это наш шанс, — сказал Алджи. — Он не ушел, — сообщил Боултон. — Вот он, я его вижу. — Пытается обдурить нас, — сказал Крауч. Чалдрап очень боялся. Он боялся джунглей, но еще больше боялся вернуться к Шмидту без информации, которую тот хотел получить. Ласкар приостановился, решая, как ему поступить. Может, вернуться и затаиться возле лагеря Шмидта, а там, выждав время, требуемое для выполнения задания, явиться к Шмидту и выдать ему «тайну» местонахождения винтовок и патронов? Чалдрап почесал затылок, и тут его озарила великолепная идея: он отправится в лагерь англичан, расскажет им о намерениях Шмидта и попросит разрешения остаться у них. Чалдрап воодушевился. Какая великолепная мысль, лучшая из тех, которые иногда посещали его. И он, развернувшись, радостно потрусил по тропинке. — Сюда идут, — прошептал Крауч. — Я слышу чьи-то шаги. В следующий миг на тропу выбежал Чалдрап. Все трое одновременно закричали, предупреждая человека об опасности, но было уже поздно. Ласкар остановился в недоумении, поднял голову и посмотрел на людей, ничего не соображая. В тот же миг из кустов выпрыгнул огромный тигр и, вздыбившись нар перепуганным до смерти человеком, вцепился ему в плечо. Чалдрап завопил. Огромный зверь встряхнул его. затем повернулся и потащил в кусты. Потрясенные англичане беспомощно наблюдали за происходящим. Из кустов донеслись человеческие вопли и рычание тигра. Через несколько секунд вопли стихли. — О Боже! — воскликнул Алджи. — Это было ужасно. — Да, — отозвался Боултон, — но это наш шанс. Теперь тигру не до нас. Главное — не отвлечь его от добычи. Они тихо и осторожно спустились на землю, подобрали свои винтовки и тихо двинулись к лагерю, потрясенные трагедией, разыгравшейся на их глазах. Все намеченные на день работы в лагере были выполнены, даже полковник Ли не мог найти ничего, чем бы занять людей. — Кажется, я старею, — сказал он жене. — Кажется? — переспросила она. — Ты только сейчас это обнаружил? Полковник улыбнулся. Его всегда радовало, когда Пенелопа оставалась верна себе. Всякий раз, когда она говорила что-нибудь приятное или доброе, полковник начинал тревожиться. — Да, — продолжал он, — что-то я начинаю сдавать. Ничего не приходит на ум, не знаю, чем бы, черт возьми, занять людей. — А мне кажется, что здесь уйма всяких дел, — заметила Пенелопа. — Я всегда занята. — Думаю, люди заслужили право на короткий отдых, — сказала Патриция. — Они не разгибают спины с самого начала нашего пребывания на острове. — Ничегонеделание всегда порождает недовольство, — произнес полковник, — но я разрешу им расслабиться в течение оставшегося дня. Ханс де Гроот и Джанетт Лейон уселись на берегу и повели разговор. — Странная штука — жизнь, — начал де Гроот. — Всего каких-нибудь несколько недель назад я стремился поскорее попасть в Нью-Йорк, молодой, беспечный с трехмесячным жалованием в кармане. А уж планы, какие я строил на это время! И вот теперь я здесь, где-то в Тихом океане, на каком-то острове, о котором никто никогда не слышал — и это еще не самое плохое… — А что тогда самое плохое? — спросила Джанетт. — То, что мне здесь нравится, — ответил де Гроот. Джанетт с удивлением взглянула на него. — Что-то я не понимаю, — сказала она. — Вы, конечно, шутите? — Я говорю серьезно, Джанетт, — произнес он. — Я… — Загорелое лицо де Гроота вспыхнуло румянцем. — Ну почему так трудно бывает произнести эти три слова, если они идут от сердца? Джанетт потянулась к де Грооту и положила свою руку на его ладонь. — Не говорите этих слов, — сказала она. — Никогда не говорите их … мне. — Почему? — удивился де Гроот. — Вы же знаете о моем прошлом. О моих похождениях в Сингапуре, Сайгоне, Батавии. — Я люблю вас, — произнес Ханс де Гроот, и тогда Джанетт Лейон разрыдалась. Вообще-то плакала она редко, да и то от злости или разочарования. — Не смейте, — прошептала она. — Не смейте. — Разве вы совсем меня не любите, Джанетт? — спросил он. — Не скажу, — ответила она. — Никогда не скажу Де Гроот пожал ее руку и улыбнулся. — Вы уже сказали, — промолвил он. На этом месте их беседу прервал голос Патриции: — Что с тобой, Алджи, где твоя рубашка? В лагерь вернулись охотники, и европейцы обступили их, желая выслушать рассказ о случившемся на охоте. Когда рассказ был закончен, полковник решительно кашлянул. — С этим пора кончать, — заявил он. — С этого момента — никакой охоты в джунглях. С тиграми и львами в этой чаще нам не справиться. — А все по твоей вине, Уильям, — вмешалась миссис Ли. — Тебе нужно было взять на себя командование раньше и запретить этому дикарю выпускать на волю диких зверей. — Мне все же кажется, что он поступил по-джентльменски, — возразил полковник, — и потом не забывай, он подвергается такой же опасности, что и мы. Судя по всему, бедняги уже нет в живых. Наверное, его разорвал один из этих самых зверей. — И поделом, — повторила миссис Ли. — Человеку, который разгуливает перед дамами в таком непотребном виде, не имеет смысла жить, по крайней мере, среди порядочных людей. — А я думаю, что он был толковым малым, — сопротивлялся полковник. — Не забывай, Пенелопа, если бы не он, еще неизвестно, что с нами бы стало. — Не забывай, тетя Пенелопа, что он спас тебя с «Сайгона». — Я только и делаю, что стараюсь об этом забыть, — пробормотала миссис Ли. |
|
|