"Элизабет Бушан. Месть женщины среднего возраста " - читать интересную книгу автора

домом нашей безумной мечты. Мы пообещали себе, что в один прекрасный день
переедем в более престижное место, но вскоре уютно устроились на
викторианской террасе, вмещающей всех членов нашей семьи, и забыли о
грандиозных планах.
Горели уличные фонари, и свежая белая краска на оконных рамах блестела
неоновым оттенком. Когда я проходила мимо лаврового дерева, на меня упали
капли дождя, и в тысячный раз я сказала себе, что дерево слишком большое,
посажено в неправильном месте и придется его срубить. И в тысячный раз дала
приговору отсрочку.

Глава 2

Через шесть часов мы легли в постель, и привычным, таким родным жестом
Натан положил руку мне на грудь. Между нами не было трений и барьеров - его
рука скользила легко, как шелк по шелку, и я обвила его руками и ногами и
притянула к себе. Позже он пробормотал: "Это было замечательно" - и
погрузился в сон.
Мне тоже следовало бы задремать - мы поздно вернулись с корпоративного
ужина, но я слишком устала, чтобы спать. Наследие тех дней, когда дети были
маленькими. Воспоминания о вечере вереницей проносились в голове: спутанные,
незначительные, они все же не оставляли меня.
- Все тридцать три удовольствия, - провозгласил Натан, нырнув через
спальню с голыми ногами, в одних носках. Он напустил на себя важный вид, и я
стала выбирать для него рубашку. - Лучшие наряды, Рози, и гламур. Иначе эти
чертовы политики подумают, что все, на что мы способны, - это закатанные
рукава и круги под глазами.
Иногда закостенелая амбициозность Натана меня раздражала: он был таким
постоянным, таким предсказуемым, и мне приходилось мириться с этим. Продать
душу ради работы - одна беда; а вот когда большая часть твоей домашней жизни
зависит от газеты, это совсем другое. В таких случаях я напоминала себе, что
в каком-то смысле я так же предана своей работе, и раздражение быстро
проходило. Я помогла ему надеть рубашку и застегнула верхнюю пуговицу.
- Дорогой, такое бывает только в Голливуде.
Один лишь Натан называл меня Рози - больше я никому не позволила бы
разбрасываться уменьшительными словечками. "Розы слишком прекрасны и
важны, - как-то сказала мне Ианта. - Розы - это единственные цветы, которым
не придумали прозвища. Розу никто не посмеет назвать "отрадой сердца" или
"ягодицами голландца"!* - Она крепко обнимала меня после одной из
подростковых истерик. - Розы шелестят на ветру и источают райский аромат.
Это символ любви, но и символ горя. Подумай об этом". Бог знает, откуда мама
это взяла, но ее слова влились в мою душу и затвердели, определив мое
отношение к имени и самой себе.
______________
* Так в Великобритании называют трехцветную фиалку и дицентру.

С Натаном все по-другому. Ему можно было называть меня, как он захочет.
Я надела черное платье без рукавов, которое было мне слегка узко, и
туфли на высоких каблуках. Мне давно пора было подстричься, но не хватало
времени сходить к парикмахеру, так что я уложила волосы в шиньон - не
слишком мне идет, но сгодится.