"В.С.Бушин. Гении и прохиндеи " - читать интересную книгу автора

быстро найти искомое". Еще бы! Ведь у Ю. Б. Лукина сохранился телефон вдовы
Кудашева, помнил он и предвоенный адрес. А главное, у него была полная
уверенность: рукопись - там. Чего еще надо? Так что весь поиск свелся к
телефонным звонкам, к запросам в "Мосгорсправку" да к умению войти в доверие
к старушке - и рукопись нашлась осенью 1983 года, а не в 1985-м, как думает
Ф. Кузнецов. Л. Колодный не раз вспоминает, что писал Шолохову и получал от
него ответ. Но странное дело! Казалось бы, такое письмо великого писателя
должно украсить книгу, быть предметом гордости автора. Однако из своего
письма и из ответа Шолохова автор привел лишь по две-три разрозненные фразы,
причем одна даже не закавычена, а вот так: - Да, в Георгиевском переулке я
жил... И нет ни обращений, ни дат. Судя по всему, автор хотел скрыть тот
неблаговидный факт, что обращался к писателю уже после того, как получил
доступ к рукописи.
Я думал, есть основание полагать, что помянутым аспирантом мог быть Л.
Г. Якименко. В своей фундаментальной


32

монографии "Творчество М. А. Шолохова", вышедшей тремя изданиями, он
упоминает и цитирует черновики "Тихого Дона". К тому же Ф. Ф. Кузнецов
напомнил: бывший заместитель заведующего отделом культуры ЦК А. А. Беляев
писал недавно: "Еще в 1974 году покойный шолоховед Л. Якименко рассказывал
мне, что рукописи эти в Москве, что он держал их в руках, но у кого и где -
не сказал. Возможно, что тут сокрыта какая-то тайна писателя". Нет, не
писателя, а вдовы Кудашева, которая могла потребовать у Якименко хранить
тайну так же, как позже потребовала этого у Колодного. Впрочем, Ю. П.
Якименко, вдова шолоховеда, умершего в 1978 году, сказала мне недавно, что
едва ли это был ее муж Лев Григорьевич (он окончил аспирантуру в 1951 году и
в начале шестидесятых уже был доктором, профессором), но, возможно, это его
аспирант А. Палшков, приехавший в Москву, кажется, из Белоруссии (М. Е.
Кудашева называла Смоленск). Но как бы то ни было, а сомневаться, что Л. Г.
Якименко держал рукопись в руках, оснований нет. Из статьи Беляева неясно,
спрашивал ли он у него, где рукопись. Обратиться же к Лукину важному
сановнику ЦК, подобно мудрецам ИМЛИ, тоже не пришло в голову, как сразу
догадался сделать это сообразительный и расторопный Лев Ефимович Колодный...
Ф. Кузнецов, отвергая для определения происшедшего слово "нашел",
употребляет более точное: "Колодный обнаружил рукопись". Но, по-моему, еще
точнее будет сказать, что он первый (если не считать Якименко или его
аспиранта) получил доступ, пробрался к рукописи, используя для этого такие
эффективные средства (о чем сам рассказывает), как выколачивание для семьи
Кудашевых квартиры и телефона, на что она, впрочем, и так имела право как
семья погибшего фронтовика.. А уж совсем точно будет сказать, если иметь в
виду не Колодного и не ИМЛИ, а всю русскую литературу, что это поистине чудо
обретения святыни, ибо за семьдесят с лишним лет с тех пор, как молодой
Шолохов, не думая ни о чем плохом, передал ее другу, рукопись очень просто
могла и погибнуть, и безнадежно затеряться, и за доллары уйти за
цивилизованный бугор. Отнюдь не одинаково отношение Л. Колодного и Ф.
Кузнецова и к М. Е. Кудашевой, у них даже разные даты ее смерти. Первый
уверен, что "она совершила подвиг, сохранив миру "Тихий Дон". Второй доходит