"Огонь желания" - читать интересную книгу автора (Грант Анна)

ГЛАВА 3

– Адам! – Каролина бросилась к нему и опустилась на колени.

Глаза его были закрыты, а лицо… О Господи, почему она не замечала, как он побледнел?

Склонившись над раненым, женщина расстегнула его плащ, и в ноздри ей ударил запах крови, которая просочилась сквозь повязку и пропитала рубашку.

– Нужно отнести его в дом, – сказала Адела, осматривая раненого. Мы сможем поднять его?

Адам открыл глаза.

– В этом нет необходимости, – пробормотал он. – Через пару минут со мной будет все в порядке. Я смогу дойти, если вы мне поможете.

Каролина подложила под его голову ладонь, помогая ему приподняться и сесть. Необходимость действий возобладала над паникой.

Он говорил слабым, обессиленным голосом. Точно так же Адам говорил и двадцать лет назад, когда, подравшись с деревенскими мальчишками, был жестоко избит. Тогда он тоже говорил, что сможет идти сам, но не сделав и двух шагов, рухнул на землю, и Каролине пришлось бежать за тетей, чтобы та помогла ей донести мальчика домой. Теперь рядом была помощница – Адела.

С помощью двух женщин Адам кое-как дошел до хижины, где его уложили на одеяло, расстеленное на земляном полу.

Он закрыл глаза.

Дети с любопытством уставились на раненого. Эмили, потянув мать за рукав, спросила:

– С ним будет все в порядке?

– Я не сомневаюсь.

Каролина потрепала Эмили по щечке, затем вновь нагнулась над Адамом и принялась расстегивать его брючный ремень.

Полоска желтого света упала на пол, когда Адела зажгла керосиновую лампу, висевшую над потолком.

Адам открыл глаза.

– Мне окажет помощь Хокинс, – пробормотал он.

– Хокинса здесь нет, – ответила Каролина. – Лежи тихо и не будь идиотом.

Его лихорадило, и он весь взмок от пота.

Драка с Газеном произошла около часа назад. Наверное, Адам потерял много крови.

Она развязала шарф, которым был перевязан тампон. Рана уже не кровоточила, но тампон сбился в сторону, а кровь запеклась.

– Вот. – Адела подала Каролине разорванное на полосы белье и тазик с водой.

Намочив тряпку, она начала прикладывать ее к тем местам рубашки, которые пропитались кровью. Краем уха она слышала, как Адела отсылала девочек к колодцу принести еще воды, как успокаивала расплакавшегося Рамона.

Адам молчал, но Каролина, занятая своим делом, чувствовала на себе его пристальный взгляд. Когда она попыталась оторвать от кожи запекшуюся ткань рубашки, мужчина вздрогнул.

– Извини, – произнесла она.

– Лучше оторви сразу, одним рывком, – посоветовала Адела тоном стороннего наблюдателя.

Каролина послушала ее и одним резким движением оторвала от тела присохший край рубашки. Адам застонал.

– Еще немного, – виноватым тоном произнесла она.

Тампон, пропитавшийся кровью, было труднее удалить. Мужчина снова застонал, но когда Каролина испуганно взглянула на него, слабо улыбнулся.

– Какая-то пустяковая царапина причиняет столько хлопот, – пробормотал он.

Это походило на правду, ибо ножевая рана выглядела неглубокой и чистой. Но когда была полностью снята повязка, вновь начала сочиться кровь. Каролина приложила к ране свежий тампон.

– Это для промывания, – сказала Адела, передавая подруге бутылку с уксусом. – Скоро вернутся девочки и принесут еще воды.

– Спасибо за помощь, – поблагодарил Адам, переходя на испанский. – Сеньора?.. – Он вопросительно посмотрел на Каролину.

– Адам Дьюард. Адела Соро, – представила их друг другу она официальным тоном, надеясь, что ей не придется объяснять подруге из-за чего этот человек приехал в Аскуэру.

– Сеньора Соро, – испытывая неудобство из-за того, что он находился в лежачем положении, мужчина постарался придать голосу побольше галантности. – Я искренне благодарю вас.

– Вы – англичанин. – Адела улыбнулась. – Вы приехали за Каролиной?

– Да. Имею такое намерение.

– Я очень рада, – тепло произнесла испанка.

– Приятно это слышать, – пробормотал он. Каролина откупорила бутылку с уксусом.

– Сейчас нужно будет потерпеть, – сообщила она. – Будет немного щипать.

Адам ничего не ответил, и она начала промывать рану.

Вернулись девочки, неся ведро воды. Затем Хуана собрала всех детей в соседней комнате, а Адела принесла приготовленные кусочки материи для новой повязки.

– Ну вот, – сказала испанка, когда они с Каролиной закончили перевязывать раненого. – Вы оказались отличным пациентом, сеньор Дьюард.

– А вы, миссис Соро, вместе с миссис Раули оказались прекрасными сестрами милосердия, – ответил он.

Каролина поправила волосы и заставила себя взглянуть на Адама. Темное от загара лицо все еще было болезненно-бледным, но взгляд его был ясен и спокоен. Теперь, когда перевязка закончена, женщина жадно разглядывала его, узнавая и не узнавая.

Когда Адам рухнул наземь у порога хижины, Каролине на какой-то миг показалось, что они снова дети. Но сейчас она уже не позволяла себе так думать.

Боясь обнаружить свои чувства, она поднялась и поспешила удалиться в соседнюю комнату. Дети, собравшиеся там, выглядели немного обеспокоенными, хотя Хуана и пыталась их развлечь. Эмили, увидев мать, сразу же спросила, как себя чувствует мистер Дьюард, а Рамона больше всего интересовало, когда же, наконец, будет ужин?

К тому времени, как Каролина вернулась в переднюю комнату, к ней уже окончательно вернулось самообладание.

В хижине появился Хокинс. И хотя он нарочито бодро поприветствовал женщин, в глазах его читалась озабоченность.

– По-вашему, как он? – спросила Каролина, взглянув на спящего Адама, накрытого двумя одеялами.

– Думаю, к утру он поправится и сможет ехать.

– А ему не станет хуже? Хокинс снисходительно улыбнулся.

– Я знаю Дьюарда. Он в любом случае поедет. Каролина поймала себя на мысли, что не было ничего сказано о том, поедет ли с ними она.

– Сейчас для сеньора Дьюарда самое главное – это отдых, – заметила Адела, но при этом почему-то она смотрела на подругу.

Разговор был прерван появлением Рамона, который, просунув голову в приоткрытую дверь поинтересовался насчет ужина.

Хозяйка по-быстрому собрала на стол хлеб и сыр.

За едой дети засыпали взрослых бесчисленными вопросами, на которые охотнее всех отвечал Хокинс. Он очень понравился малышне, особенно Эмили. После того, как убрали со стола, он начал рассказывать какую-то историю, и даже непоседа-Рамон затих, слушая с открытым ртом.

Проснулся младенец и тут же заплакал. Пока Адела укачивала его, Каролина закончила убирать посуду. Несмотря на то, что в основном все неприятности остались позади, волнение в ее душе не утихало. Причина этого волнения была угадана Аделой, которая негромко обратилась к подруге:

– Не глупи, Каролина. Господь услышал твои молитвы и прислал за тобой мистера Дьюарда. Ты сможешь теперь вернуться в Англию и обрести свое спасение.

– А ты поедешь с нами? – спросила Каролина подругу, хотя заранее знала ее ответ.

Адела отрицательно покачала головой. Ребенок зашевелился, и она снова принялась его укачивать.

– Здесь мой дом. Мой и Виктора. Я его давно не видела и даже не знаю, что с ним и где он теперь, но пока я нахожусь здесь, у меня есть надежда получить от него весточку. Я знаю, он вернется.

– Если ты чувствуешь себя здесь в безопасности, то я тоже могу остаться.

– Нет, – решительно возразила Адела. – Я – испанка, а ты – англичанка. И ты сама знаешь, что, оставаясь здесь, ты рискуешь вдвое больше меня. Разве того, что случилось, недостаточно, чтобы убедить тебя окончательно?

Каролина молчала, погрузившись в размышления.

Ночь была тихой и холодной, такой же, как и многие другие, проведенные ею в Аскуэре.

В тот момент, когда она увидела французских солдат, подумала, – насколько возможно было думать о чем-либо тогда – что доверится Адаму, доверится даже самому дьяволу, лишь бы с Эмили ничего не случилось.

Но с момента появления Адама в ее хижине, чувства женщины пришли в такое смятение, что разум отказывался подчиняться ей. Она понимала, что ни в коем случае не должна доверяться Адаму, но появление в ее доме Лакло и Газена напугало ее. И теперь было из-за чего растеряться.

– Все не так просто, как тебе кажется, – наконец, ответила она подруге.

– Может, я понимаю ситуацию лучше, чем тебе кажется. – Адела пристально взглянула на нее. – Я видела твое лицо, когда этот человек упал на улице. Я всегда подозревала, что у тебя в Англии кто-то есть.

Если бы в нескольких футах от нее не лежал Адам, Каролина нашла бы, что возразить, но сейчас она решила не распространяться, ограничившись кратким ответом:

– Он сам не был в Англии несколько лет.

– Он многим рисковал, чтобы разыскать тебя.

– Он прибыл по поручению Британского Посольства, – поспешила возразить она, хотя сама не верила, чтобы Чарльз Стюарт стал проявлять такое беспокойство из-за какой-то там безвестной вдовы погибшего лейтенанта. Наверняка Адаму пришлось приложить усилия, чтобы его отправили сюда.

От этой мысли Каролина почувствовала себя неловко и судорожно сложила ладони вместе.

– Какая разница, почему он приехал? Главное, что приехал! – не унималась Адела. – Не знаю, что там произошло между вами в прошлом, но нет такой причины, из-за которой необходимо было бы поступиться безопасностью Эмили.

Каролина хотела протестовать, но все доводы застыли на ее губах. Ей казалось, что вокруг нее расставлены сети, увлекающие ее в будущее, которого она страшилась, и это вовсе не было связано с превратностями предстоящего путешествия. Она растерялась и запаниковала. Все ее инстинкты говорили ей, что надо воспротивиться сетям, опутавшим ее. Но как возможно противиться своей собственной душе?

– Подумай и о Джереде, – заметила Адела.

– О Джереде? – удивленно переспросила Каролина.

Заплакал ребенок, и испанка стала кормить его грудью.

– Ради его памяти ты должна позаботиться, чтобы его дочь не подверглась опасности.

Каролина решила не спорить. Она встала и начала ворошить кочергой уголья в очаге, так как стоя здесь, ей было лучше видно Адама.

Трудно было сказать, давно ли он проснулся и много ли услышал из недавнего разговора – его глаза ничего не выражали. Заметив, что она на него смотрит, он попытался слабо улыбнуться. Эта улыбка до боли была похожа на ту, которую она знала с детства.

– Когда вы будете готовы к отъезду, миссис Раули? – неожиданно поинтересовался он.

Каролина застыла на месте, глядя ему в глаза. Она всегда чувствовала себя неловко в присутствии Адама. Трудно было забыть, что этот человек разрушил карьеру Джереду и явился виновником его смерти. Но почему он пошел на такой риск, чтобы разыскать ее, а совсем недавно едва было не погиб из-за нее – на это она не могла ответить. И не знала, как ответить на его вопрос.

Женщина покосилась на дверь задней комнаты, где находились дети, и в том числе ее дочь Эмили, слушавшие истории Хокинса. Адела права. Безопасность ребенка – это главное.

Руки дрожали, в горле пересохло, но голос Каролины звучал спокойно:

– Как только вы поправитесь, мистер Дьюард, мы сможем отправиться в путь.

Адам проснулся от яркого света, звона детских голосов и запаха свежеиспеченного хлеба. Пытаясь понять, где он и что с ним, он стал оглядываться по сторонам.

Солнечный луч пробивался сквозь круглую дыру в крыше, предназначенную для выхода дыма из помещения. Где-то сзади, за его спиной, находились дети. Также были слышны два женских голоса и один мужской. Мужской принадлежал Хокинсу. Он разговаривал с детьми.

Дети. Ребенок Каролины, женщины, из-за которой он отправился в Испанию. Французский патруль. Драка. Объяснение с лейтенантом Дюмоном. Обморок на улице…

Теперь понятно, откуда эта ноющая боль в боку. Вспомнив все, что произошло, Адам подумал, что они еще хорошо отделались, все могло закончиться намного хуже.

Он поднялся было на локтях, но тут же его тело пронзила острая боль. Однако, обошлось не очень-то и хорошо.

– Вы проснулись? – над ним склонилось прелестное личико, обрамленное светлыми кудряшками. Маленькая девочка. Очень похожая на Каролину. – Вы уже выздоровели? – Она говорила по-испански совсем без акцента.

– Почти, – ответил мужчина.

– Сейчас вы лучше выглядите. – В поле зрения Адама появился Хокинс. – Будете завтракать с нами или подать прямо сюда?

– Лежа на полу есть неудобно, – усмехнулся больной и схватился за протянутую руку. Встав на ноги, он почувствовал головокружение. Хокинс взял его за локоть и внимательно посмотрел в лицо. – Я страшно голоден, – сообщил ему Адам. – Кажется, я ничего не ел почти целые сутки. Немудрено поэтому, что у меня легкое головокружение.

– Садитесь и поешьте хлеба, сеньор Дьюард. На наше счастье, французы не все выгребли у нас, оставили немного муки. Сегодня утром, пока все спали, я испекла свеженького. – Подруга Каролины Адела Соро выложила на стол круглый каравай.

Сознание Адама более-менее прояснилось. Перед ним стояла молодая красивая женщина, почти такая же красивая, как и Каролина. В старом поношенном платье, таком же, как у Каролины. Однако более жизнерадостная, чем Каролина.

Эмили присоединилась к остальным детям, жадно навалившимся на хлеб. Но самой Каролины нигде не было видно.

– Она ушла домой собирать вещи, – сказала Адела, отвечая на вопросительный взгляд Адама.

– Эту ночь мы все провели здесь, – сообщила Эмили, внимательно наблюдая, как он садился за стол. – Мама сказала, что это была наша последняя ночь в Аскуэре.

Адела положила перед ним большой ломоть хлеба, от которого исходил головокружительный свежий запах.

– Что еще сказала твоя мама? – спросил он Эмили.

– Что вы возьмете нас в Лиссабон, – деловито известила девочка, пережевывая хлеб. – Я помню Лиссабон. Там был парк и пруд, в котором плавали утки.

– Лиссабон очень далеко отсюда? – спросила младшая из дочерей Аделы, которую звали Беатрис.

– Очень, – ответила Эмили.

– Дальше, чем Паленсия? – поинтересовался мальчик.

– Конечно, дальше, – сказала ему старшая сестра. – Ведь это же в Португалии. – Подумав немного, она добавила. – Там нет французов.

Беатрис потянулась было к хлебному караваю, но тут же отдернула руку и нерешительно взглянула на мать. Та кивнула, и девочка отломила себе небольшой кусочек.

– Может быть, мы когда-нибудь приедем к тебе в гости, – сказала Беатрис.

– Может, – охотно согласилась Эмили. – Но мы долго не задержимся в Лиссабоне. Мы будем жить в Англии. – Она нахмурилась. – Я совсем не помню Англию.

Адам посмотрел на Эмили, гадая про себя, сколько малышке лет сейчас, и сколько было, когда Каролина привезла ее в Лиссабон? И вообще, почему Каро прикатила туда, а не осталась с ребенком у родителей мужа? Насколько ему помнится, пять лет назад она не производила впечатление женщины, готовой ехать за мужем на край света. Но тут же Адам себе напомнил, что пять лет назад она решилась на довольно безрассудный поступок, ради спасения Джереда Раули.

– Мистер Дьюард? – Эмили потянула его за рукав. – Мы скоро поедем?

– Как только твоя мама будет готова. – Адам встал из-за стола и обрадовался, что его голова больше не кружится. Возможно, причиной вчерашнего обморока и сегодняшнего головокружения действительно был всего лишь голод. – Я пойду взгляну, нужно ли помочь ей принести вещи. Хокинс, когда ты здесь закончишь, приготовь лошадей. Мы с Эмили и миссис Раули встретим тебя.

– Хорошо. Но на вашем месте я сначала бы обулся.

Адам, только что гордый сам собой, что к нему вернулось сознание, обнаружил, что собрался выйти на улицу в одних носках. Он смутно начал припоминать, как вчера ночью попросил Хокинса снять с него ботинки. И сейчас, начищенные до блеска, они стояли у стены.

Обувшись и застегнув рубашку на все пуговицы, Адам накинул плащ и вышел на улицу. Шагая к дому Каролины, он сомневался, что она охотно примет его помощь. Но зато прогулка на свежем воздухе благоприятно воздействовала на его самочувствие. Кроме того, ему хотелось избежать пререканий с Хокинсом, который наверняка стал бы уговаривать его повременить с отъездом. И еще ему очень хотелось видеть Каролину. Она согласилась поехать с ним и уже сообщила об этом Эмили. И все-таки в глубине души он все еще боялся, что она каким-то образом ускользнет от него.

Воздух был прохладным, но небо сияло чистотой. По крайней мере, ничего не предвещало дождя, а что может быть лучше, чем отправиться в путь в сухую, ясную погоду.

По расположению солнца Адам определил, что еще было довольно рано, около семи утра, однако деревня уже давно проснулась. Дети спешили к колодцу и возвращались от него с полными ведрами воды, женщины несли из деревенской пекарни свежевыпеченный хлеб, а мужчины и подростки направлялись в лес собирать хворост. Вокруг слышно было, как люди весело приветствовали друг друга. И если бы не запах пролитого вина и брань, с которой местные жители чинили сломанные двери, вставляли выбитые стекла, то могло показаться, что вчерашнего налета и не было вовсе. Эти люди умели быстро забывать неприятности и продолжать жить, как ни в чем не бывало. Адам с сожалением подумал, что он, пожалуй, на такое неспособен.

Подойдя к хижине Каролины, он постучался, но ответа не последовало. Поколебавшись немного, он толкнул дверь и вошел.

Все здесь было таким же, как и вчера, разве что свет был поярче, да на столе лежали аккуратно сложенные в стопку вещи, поверх которых распласталось детское пальто. Решив, что хозяйка, вероятно, в другой комнате, Адам постучал туда, но ответа снова не последовало. Немного подождав, он распахнул дверь и прошел за перегородку.

Эта комната оказалась гораздо меньше первой, но такой же пустой. Всю мебель составляли две кровати и стул на трех ножках, на котором стоял тазик для умывания. Очевидно, остальные вещи уже были собраны. Каролина все упаковала и ушла. Но куда? Может, решила попрощаться с кем-нибудь из местных жителей?

Адам снова вышел на улицу. Если Каролина с кем-то прощается, то не нужно ей мешать. Он остановился и некоторое время разглядывал каменную церквушку в конце улицы, возвышавшуюся над остальными деревенскими постройками. Вероятно, она простояла здесь несколько веков и каким-то чудом пережила бесчисленные войны, вспыхивавшие в здешних краях. Эта мысль оказала благотворное воздействие на настроение Адама. Он снова повернул в сторону дома Аделы, но тут заметил вдруг в стороне скромное деревенское кладбище – череду серых могильных камней неподалеку от церкви.

Подойдя ближе, он увидел одинокую фигурку в темном одеянии, склонившуюся над одним из камней. Это была женщина. Она была спиной к Адаму, но золотистые локоны, видневшиеся из-за капюшона, не могли обмануть его.

Он ощутил боль в своей груди, не имевшую ничего общего со вчерашним ранением. Хотя, что же тут удивительного? Вполне естественно, что Каролина решила нанести последний визит к могиле мужа. Адам хотел сразу же уйти: если он не желал мешать ей прощаться с местными жителями, то, тем более, он не должен был мешать ей проститься с Джередом. Но едва он успел подумать об этом, как Каролина поднялась и, повернувшись, заметила его.

С этого расстояния Адаму не было видно выражения ее лица. Но как бы там ни было, пришлось остаться на месте, ожидая ее приближения.

На ней было плотное шерстяное пальто, вполне подходящее для долгого путешествия. Капюшон пальто был отброшен назад, и солнечные лучи играли в ее золотистых локонах. Вот она остановилась, уступая дорогу юноше, ведущему осла с вязанкой хвороста на спине, затем перешла улицу.

– Ты искал меня?

Голос ее прозвучал холодно и отрешенно, но глаза блестели – Адам понимал почему. Она плакала. На щеках остались влажные дорожки, ресницы по-прежнему были мокрыми. Эти слезы лишний раз говорили, что Каролина, действительно, очень дорожила своим браком с Джередом Раули.

– Я хотел помочь тебе собрать вещи.

Он почувствовал себя глупо из-за того, что предлагал свою помощь там, где она была не нужна.

– Спасибо, я в состоянии справиться с этим сама. – Она внимательно посмотрела ему в лицо, так же как Хокинс сегодня утром. – Ты уже лучше себя чувствуешь? – В голосе ее прозвучало некоторое участие.

– Гораздо лучше. – Адам натянуто улыбнулся. – Я плохо помню вчерашние события, но, кажется, я должен тебя благодарить.

– Напротив. Если бы меня не было, тебя бы не ранили. – Каролина улыбнулась и опустила глаза, словно испытывала неловкость. – Мне нужно забрать свои вещи.

Она направлялась в сторону своей хижины.

Адам все же настоял на своем и взял у нее сумку с вещами. Сама же она взяла пальто Эмили и, бросив последний взгляд на свое жилище, вышла за порог. Казалось, она боялась расплакаться, если еще на миг задержится в этой хижине, служившей ей домом целых два месяца.

– Наверное, ты будешь скучать по здешним местам, – сказал он, следуя за нею по улице.

Каролина взглянула на Адама с благодарностью, потому что он понимал ее в этот момент.

– Разве это не безумие?

– Это нормально. Всегда трудно покидать свой дом, пусть даже и временный.

– Послушай, Адам, – нерешительно поднимая на него глаза, произнесла она, – спасибо, что приехал за мной.

Это уже был небольшой прогресс. Понимая это, мужчина улыбнулся.

Далее они шли молча до самой хижины Аделы.

Дети играли во дворе. Маленькая Эмили смеялась и визжала от восторга. Видимо, девочка еще не осознавала, что скоро навсегда расстанется со своими друзьями.

Каролина с трудом заставила стоять девочку спокойно, когда надевала на нее пальто.

Держа младенца на руках, из хижины вышла Адела, и вскоре вся семья Соро уже провожала Адама, Каролину и Эмили до площади.

Известие об отъезде англичанки быстро распространилось по деревне, и многие жители собрались напротив таверны, чтобы проводить ее. Чувствуя себя непричастным к этой церемонии, Адам стоял в стороне, пока Каролина прощалась со всеми по очереди.

Дети тем временем возобновили свои игры на более широком пространстве площади. И когда мама, переговорив, наконец, с последним из провожавших ее деревенских жителей, позвала к себе Эмили, та, только что беззаботно веселившаяся, неожиданно смолкла. Она понуро поплелась на зов, а вслед за ней шли дети Соро. Беатрис забежала вперед и обхватила колени Каролины. Женщина нагнулась и поцеловала девочку, а затем всех остальных детей.

– Я напишу, – сдерживая слезы, говорила она, обращаясь к друзьям. – Отец Хавьер сможет прочитать вам мои письма.

Адела кивнула, глаза ее блестели. Каролина поцеловала в лобик ее младенца, взяла за руку свою дочку и повернулась к Адаму.

Жители смолкли. Дети Соро, грустные, как Эмили, сгрудились вокруг своей матери.

По площади расхаживал петух, чудом спасшийся от французских солдат. Где-то поблизости раздавался рев осла и мужской крик. Поднялся ветер, стуча сломанными ставнями таверны.

Адам посмотрел Каролине в глаза. Он одержал свою первую победу: эта женщина отправляется с ним. Впереди – две тысячи миль и месяц совместного путешествия. Предстоит спасаться от французских солдат, преодолевать все трудности пути. Должно быть, это будет самый сложный месяц в жизни Адама.

– Ты готова ехать? – спросил он.

Каролина кивнула.