"Ведьмы из Эсткарпа" - читать интересную книгу автора (Нортон Андрэ)

6. Лже-сокол

Они укрылись в поле у осевшего за зиму стога. Саймон, Корис и Вортигин, прикрывшись влажной соломой, следили за происходившим в деревушке у перекрестка дорог. Яркие сине-зеленые мундиры слуг герцога — их было четверо, все на конях, снаряженные для трудной и дальней езды, — были окружены тусклой толпой поселян. Предводитель небольшого отряда из Карса подчеркнуто церемонно въехал на коне под Столб Повелений, и приложил рог к губам — он серебром сверкнул в лучах восходящего солнца.

— Раз… два… три… — Корис громко считал. Они слышали звуки прекрасно, должно быть, вся округа слышала троекратные звуки рога, но речи людей герцога доносились до них смутным бормотанием.

Корис посмотрел на Вортигина:

— Они спешат. Должен поторопиться и ты, чтобы успеть вовремя предупредить родственников.

Вортигин глубоко вонзил свой поясной кинжал в землю, словно бы в одного из сине-зеленых всадников.

— На двух ногах далеко не успеешь.

— Согласен. У них есть все, что нам надо. — Корис ткнул пальцем в сторону отряда.

— А за мостом дорога идет через лес, — подумал вслух Саймон.

Псевдолицо Кориса выразило злодейское удовлетворение.

— Они скоро закончат эту болтовню, давай поживее.

Они отползли от своего наблюдательного поста, вброд миновали реку и вышли на тропу в лесу. Дороги на север здесь были плохими. Ивьену в этих краях втихую сопротивлялись все — и благородные и простолюдины. И отходя от основных дорог, пути тут же становились грубыми тропами.

По обе стороны от тропы поднимались поросшие травой и кустами откосы. Место было небезопасно для путников, в особенности в ливреях герцога.

Саймон укрылся по одну сторону от тропы, Корис спустился пониже к реке, чтобы отрезать путь к отступлению. А Вортигин засел напротив Саймона. Оставалось только ждать.

Впрочем, предводитель вестников не был дураком. Один из его воинов проехал вперед, оглядывая и кусты, в которых шелестел ветер, и подозрительно высокие заросли травы. Не заметив засады, он проследовал дальше. За ним ехал старший, с рогом, и последний из его спутников, четвертый, замыкал маленький отряд.

Саймон выстрелил, когда этот, так сказать, арьергард поравнялся с ним. Из седла после великолепного выстрела вывалился разведчик.

Предводитель резко развернул коня, и в ту же секунду, захлебываясь кровью, перед ним повалился на землю замыкающий.

— Сул!.. Сул!.. Сул!.. — пронзительно загремел боевой клич, который Саймон последний раз слышал в обреченной гавани. Стрелка скользнула по плечу Саймона, разорвав и опалив кожу, — должно быть, у предводителя были кошачьи глаза.

Последний щитоносец пытался было поддержать своего предводителя, но незаметно приподнявшийся Вортигин бросил кинжал, которым только что поигрывал. Кинжал, крутясь в воздухе, наконец рукоятью ударил щитоносца в основание черепа, воин, сдавленно охнув, упал.

Над головой Саймона вздыбились копыта. Лошадь потеряла равновесие и рухнула на спину, подминая под себя седока. Корис выскочил из укрытия и обрушил свой крючковатый шест на едва шевелящегося человека.

А потом они принялись за работу: следовало разоружить поверженных и поймать коней. К счастью, та лошадь, что упала на спину, оказалась цела. Встав на ноги, она испуганно и тяжело дышала. Тела затащили подальше в кусты, а кольчуги, шлемы, запасное оружие привязали к седлам, после чего лошадей отвели в заброшенную овчарню, где теперь укрывались беглецы.

Туда они прибыли в разгар яростной ссоры. Морщинистая старуха и темноволосая красотка в порванном красно-золотом платье сердито глядели друг на друга. Но голоса их тут же затихли, едва Саймон пролез в щель покосившегося забора. Обе молчали, пока не ввели лошадей с трофеями. А потом девушка в красном, всхлипнув, рванулась к одному из этих свертков с кожей и сталью.

Я хочу свой собственный облик… и немедленно! — и плюнула в сторону ведьмы.

Саймон вполне понимал юношу. В таком возрасте быть переодетым в девичью одежду — да это же хуже, чем рабство. Им тоже не нравились эти уродливые личины, под которыми их вывела из Карса дева Эсткарпа.

— Согласен, — присоединился он к этим словам. — Нельзя ли вновь изменить наш внешний облик по общей, а точнее, вашей воле, госпожа. Или раньше некоторого времени это невозможно?

Лицо ее под спутанными прядями нахмурилось.

— Зачем терять время, мы ведь не выехали еще за пределы досягаемости посыльных Ивьена, хотя вы уже успели уменьшить их количество. Она взяла один из кафтанов, словно чтобы примерить, подходит ли он по длине к ее собственной фигуре.

Мрачный Бриант стоял со свертком мужской одежды в руках. Надутые губы делали упрямым выражение девичьего лица.

— Или я уезжаю отсюда в собственном обличье, или остаюсь здесь! — объявил он, и его решимость показалась Саймону убедительной.

Дева Эсткарпа сдалась. Из-под лохмотьев она достала мешочек и швырнула Брианту.

— Тогда живо к ручью. Умоешься этим вместо мыла. Только поэкономней — зелья должно хватить на всех.

Бриант ухватил мешочек и, подобрав юбки, решительно зашагал с одеждой, словно опасаясь, что у него отберут новые пожитки.

Корис привязал коней к подгнившему забору. На уродливой и злодейской физиономии иногда ему неизвестно как удавалось изобразить честное удивление.

— Пусть щенок спокойно разделается со своими узами, Саймон. Юбки, должно быть, раздражают его. В конце концов, он терпел до сих пор.

— Юбки? — с некоторым удивлением отозвался Вортигин. — Но…

— Саймон не принадлежит к Древней Расе, — ведьма расчесывала длинные пряди руками, — он еще новичок и не знает наших обычаев, и впервые изменяет свой облик. Ты прав, Корис, — она странно глянула на капитана, — пусть Бриант мирно преобразится в одиночестве.

Одежда, снятая с одного из неудачливых вестников герцога, мешком свисала с юного воина, гораздо более бодрой походкой возвращавшегося от ручья. Сверток из красной ткани он бросил в угол и закидал землей с неожиданной яростью. Тем временем к воде отправились мужчины.

В первую очередь Корис умастил и натер свой шест со ржавыми крюками и лишь потом намазался сам и погрузился в воду, не выпуская Топора Волта из рук. Все выбрали себе более-менее подходящие одежды, Корис вновь облачился в вынесенную из Карса на собственных плечах кольчугу — никакая другая просто не подошла бы ему. Однако сверху он набросил один из кафтанов, этой предосторожности последовали и оба его спутника.

Когда они вернулись назад, Саймон вручил мешочек ведьме, она взвесила его на ладони, а потом вернула в первоначальное место.

— Вы — бравые воины, а я — ваша пленница. Все-таки в шлемах и под капюшонами кровь Эсткарпа в вас менее заметна… Только у тебя, Вортигин, есть в лице что-то от Древней Расы. Но если я покажусь в своем собственном обличье, — я погублю всех. Лучше пока подождать расставаться с этой маской.

Такими они и уехали из укрытия: четверо мужчин в цветах герцога и сгорбленная старуха в седле позади Брианта. Лошади оказались свежими, но, избегая троп и дорог, они сдерживали коней, пока не достигли места, где Вортигин должен был повернуть к востоку.

— На север вдоль торговых дорог, — наклонившись из-за спины Брианта, сообщила свое мнение ведьма, — если мы успеем предупредить сокольников, они помогут беженцам на горных дорогах. Скажи, чтобы бросали все, брали только еду и оружие, все, что можно увезти во вьюках. И пусть сопутствует Сила тебе, Вортигин, ведь те, кого ты направишь в Эсткарп, кровью вольются в наши жилы.

Сняв с плеча перевязь рога, Корис вручил его отъезжающему:

— Это, быть может, послужит тебе пропуском, если случится по пути нарваться на отряды Ивьена. Счастье да будет с тобой, брат, ищи на севере гвардию. В наших арсеналах найдется щит, что будет тебе по плечу.

Вортигин отсалютовал и пришпорил лошадь.

— А теперь? — спросил Корис ведьму. — К сокольникам?

Она фыркнула.

— Ты забываешь, капитан, — пусть я стара, морщиниста, все жизненные соки оставили меня, но все-таки я еще женщина и вход в твердыню людей-соколов мне воспрещен. Переправьте нас с Бриантом через границу и отправляйтесь к вашим птицеголовым женоненавистникам. И подымайте их на здоровье. Если граница вдруг ощетинится мечами, Ивьену придется призадуматься кое о чем. А если они беспрепятственно пропустят наших двоюродных братьев, то заслужат нашу вечную благодарность. Только, — она тронула кафтан на плечах Брианта, — советую вам подальше забросить одежды слуг господина, которому вы не служите, если не желаете, чтобы вас пришпилили к какому-нибудь горному дереву, прежде чем вы успеете представиться…

На этот раз Саймон уже не удивился, увидев над головой следящего за ними сокола, и обращение к птице Кориса более не показалось ему странным. Корис назвался собственным именем и четко сказал, что ищут они в предгорьях. Саймон ехал последним, Корис впереди, а ведьма и Бриант — между ними. С Вортигином они расстались после полудня, день уже клонился к закату. За все это время пришлось им довольствоваться лишь найденной в седельных сумках едой.

Но теперь Корис подождал остальных. Заговорив, он часто оглядывался на дальние горы и, как показалось Саймону, даже подрастерял присущую ему обычно уверенность.

— Не нравится мне это. Передатчик птицы давно передал сообщение, и пограничная охрана должна быть уже неподалеку. Нас уже должны были встретить. Когда мы были в Гнезде, они были готовы помочь Эсткарпу.

Саймон с сомнением оглядел склоны.

— Не люблю ездить по таким дорогам в темноте без проводника. Ты говоришь, капитан, что они нарушают собственные обычаи, — тем больше оснований у нас не вступать на их территорию. Надо бы стать лагерем в первом же удобном месте.

И тут в разговор вмешался Бриант, с поднятой головой не отрывавший глаз от кружившей вверху птицы.

— Не так он летает! — Бросив поводья, юнец свел руки и изобразил крылья птицы. — Настоящая птица делает так… и сокол тоже… Я столько раз их видел. Но этот… смотрите, — раз, раз, раз… Это неправильно!

Теперь все они смотрели на кружащую птицу. Для Саймона это был такой же крылатый черный часовой с белой грудью, как тот, что встретил их у пещеры Волта, как те, что видел он на насестах у сокольников. На всякий случай он признался, что ничего не понимает в птицах.

— Помани ее вниз, — попросил он Кориса.

Капитан сложил губы и просвистел чистый звучный призыв.

И в тот же самый момент самострел Саймона взметнулся вверх. Корис, вскрикнув, обернулся и ударил Саймона по руке, но выстрел был уже сделан. Они видели, как стрелка ударила прямо в угол треугольника на груди птицы. Но полет ее не изменился, не было даже заметно, что стрелка попала в цель.

— Я же говорил, что это не птица! — крикнул Бриант. — Колдовство, да и только!

И все поглядели на ведьму, но внимание ее было отдано лишь птице, лениво кружившей над головой с торчавшей из груди стрелкой.

— Это не магия Сил, — ответ вырвался у нее словно против воли. — Я не знаю, что это. Но это не живое существо, в нем нет знакомой нам жизни.

— И тут Колдер! — Корис плюнул.

Она медленно качнула головой.

— Если они и к этому приложили руку, то по-другому. Эта птица — не как люди из Горма. Она совсем неживая. Я не знаю, что это.

— Надо бы сбить ее. Со стрелкой она летает пониже; быть может, мешает лишний вес, — сказал Саймон. — Дайте мне ваш плащ, — обратился он к ведьме, слезая с коня.

Получив от нее эту рваную ветошь, Саймон перебросил ее через плечо и стал карабкаться на каменную стенку, вдоль которой проходила тропа. Оставалось только надеяться, что птица так и будет кружить над ними и не улетит. С каждым кругом она уже заметно опускалась все ниже и ниже.

Чуть выставив плащ, Саймон ждал. Когда птица подлетела, он взмахнул перед ней этой импровизированной сетью, и она врезалась в плащ. Саймон повел руку назад, и птица нырнула вниз, а потом ударилась головой о скалу.

Спрыгнув, Трегарт кинулся к упавшему тельцу. Перья, конечно, похожи на настоящие, но под ними… Он присвистнул столь же громко и повелительно, как подзывавший недавно птицу Корис. Под порванной кожей и поломанными перьями виднелись непонятные детальки, колесики, проволочки и какое-то странное подобие мотора. Взяв лжептицу обеими руками, он вернулся к лошадям.

— Ты уверен, что сокольники используют лишь живых соколов? — спросил он у капитана.

— Соколы — священные птицы. — Корис ткнул пальцем в принесенные Саймоном обломки и от изумления слегка побледнел. — Не думаю, чтобы они могли сделать нечто подобное; ведь вся их сила заключена в птицах, и они не решатся на такое, чтобы кощунство не обратилось против их же самих.

— Но все-таки что-то или кто-то отправляет в небо над горами соколов, которые не могли никогда вылупиться из яйца.

Ведьма наклонилась пониже, следом за Корисом потрогала подделку пальцем. Потом поискала вопросительным, даже озадаченным взглядом Саймона.

— Иномирянин… — еле слышно шепнула она. — Такой магии мы не знаем, это не магия нашего мира. Чуждая, Саймон, совсем-совсем чуждая.

Бриант прервал ее, вскрикнув и показав на небо. Над ними мелькнул второй черный крылатый силуэт. Саймон вновь потянулся к самострелу, но мальчишка, перегнувшись из седла вниз, остановил его руку.

— Это настоящая птица!

Корис снова свистнул, птица повиновалась в красивом пике, свойственном ее породе, и уселась на вершине той же скалы, в которую врезалась недавно подделка.

— Корис Эсткарпский, — представился капитан, — и пусть твой хозяин, крылатый брат, не мешкает по дороге, зло пришло в эти края, и как бы не вышло худшего! — Он махнул рукой, и птица немедленно взмыла вверх и направилась к горам.

Механическую птицу Саймон уложил в седельную сумку. В Гнезде его удивили переговорные устройства на истинных соколах. Тонкое совершенное устройство было немыслимо в феодальном замке, высеченном в скале. А откуда взялись искусственное освещение и отопление в Эсткарпе и в Сулкарфорте и тот самый источник энергии, взрывом которого Осберик уничтожил гавань? Остатки ли это древней высокой цивилизации, исчезнувшей, но оставившей кое-какие свои достижения? Или же это дар этому миру откуда-нибудь еще? Саймон не отрывал глаз от дороги, но мысли его бродили далеко от этих мест.

Корис говорил, что людям здесь предшествовала негуманоидная раса Волта. Может быть, это их наследие? А может быть, сокольники и мореходы Сулкарфорта завезли все откуда-то, скажем из-за моря? Ему хотелось повнимательнее разглядеть поддельного сокола, чтобы попытаться определить уровень разума, науки, создавшего искусственную птицу.

Сокольники словно бы выросли из-под земли на склоне. Не преграждая пути и не приветствуя, они поджидали приближения беженцев из Карса.

— Фалтьяр, страж Южных ворот, — узнал их предводителя Корис. Он снял с головы шлем, чтобы лицо его можно было разглядеть в сумерках. Я Корис Эсткарпский, еду с гвардейцем Саймоном.

— И с женщиной! — прозвучал холодный ответ, сокол на луке седла Фалтьяра взмахнул крыльями и крикнул.

— Госпожу из Дев Эсткарпа я должен проводить через горы, — возразил Корис столь же холодным и резким тоном, — и мы не просим укрытия. Есть вести, о которых должен знать Властелин Крылатых.

— Путь через горы открыт для вас, гвардейцы Эсткарпа. А новости вы расскажете мне, Властелин Крылатых узнает их еще до восхода луны. Но приветствуя, ты говорил о зле и о еще худшем, что может последовать. Я должен узнать обо всем немедленно, ведь в мои обязанности входит оборонять южные склоны. Карстен высылает войска?

— Карстен трижды объявил вне закона всю Древнюю Расу, и люди бегут, но есть и кое-что еще. Саймон, покажи поддельную птицу.

Саймон заколебался, ему не хотелось отдавать эту машину, не разобравшись в ней. Горец посмотрел на изломанную птицу, погладил ее крыло, тронул стеклянный глаз и, поворошив перья, наткнулся рукой на металл.

— И это летало? — спросил он наконец, словно не веря собственным глазам и пальцам.

— Летало не хуже ваших собственных птиц и шпионило за нами.

Фалтъяр ласково погладил большим пальцем голову собственной птицы, словно чтобы убедиться в том, что она настоящая.

— Действительно, это великое зло. Вы должны сами рассказать обо всем Властелину Крылатых. — Требования вековых традиций и сознание необходимости явно разрывали его… — Если бы с вами не было женщины… госпожи, — с трудом поправился он, — ей же нельзя переступать порог Гнезда.

Ведьма заговорила.

— Оставьте меня здесь с Бриантом, а вы с капитаном езжайте в Гнездо. Но я говорю тебе, птицеголовый, настают дни, когда всем придется отказаться от старых обычаев, и нам в Эсткарпе и вам в горах. Лучше жить и биться с врагом, чем погибнуть из-за предрассудков! Начинается исход, невиданный всеми нами. И все люди доброй воли должны стать рядом.

Он и не глядел на нее и не отвечал, только повел рукой в каком-то подобии приветствия, по всему было видно, что слова ее попали в цель. А потом, когда его сокол с криком взлетел в воздух, Фалтъяр сказал Корису:

— Езжайте спокойно, мы приглядим за ними, лагерь будет в безопасности.