"На острие" - читать интересную книгу автора (Ридпат Майкл)

26

Над Собачьим островом разразился ливень. Этот когда-то забытый Богом, омываемый с трех сторон Темзой кусок земли в наше время стал платформой для размещения гигантских офисных зданий с самым плотным в Европе населением финансистов.

Кальдер стоял под деревом. Позади него возвышалась башня причала, а перед ним находилось другое, почти столь же высокое здание, в которое примерно полтора часа назад вошел Джастин Карр-Джонс. Его сопровождали Дерек Грейлинг и еще один человек, предположительно из «Капитал маркетс». Кальдеру показалось, что он когда-то знал этого парня. Где-то в глубинах здания располагалось рейтинговое агентство, которое, видимо, и было целью визита Карр-Джонса. После того как на него напали и чуть не убили по пути домой из паба, Кальдер изменил свое намерение не встречаться с Карр-Джонсом. Он был зол, его снедало нетерпение, и ему до смерти надоело преследование со стороны этого мешка с дерьмом.

Он ждал у входа в «Блумфилд-Вайс», чтобы, проследив за Карр-Джонсом, загнать мерзавца в какое-нибудь безлюдное место. Его план едва не рухнул, когда он увидел, что Карр-Джонс выходит из здания не один. Тем не менее Кальдер проехал следом за ним на такси от Сити до причала. Он понимал, что следует подождать до тех пор, пока Карр-Джонс окажется один, но даже мысль, что придется снова ехать за ними до Бродгейт, а затем ждать, когда он пойдет на работу, была ему невыносима.

Поэтому, увидев, как трое мужчин в плащах вышли из здания и стали ловить такси, Кальдер покинул свое укрытие.

– Как дела, Джастин?

Карр-Джонс повернулся лицом к Кальдеру. Первое, что он узрел, были синяк под глазом и царапина на щеке. Затем он увидел искаженное страхом лицо. Это был подлинный ужас.

– У тебя не найдется для меня немного времени? – спросил Кальдер. Слова были вежливыми, но в голосе звучала угроза, и эту угрозу уловили оба сопровождающие Джастина мужчины.

Дерек Грейлинг инстинктивно придвинулся ближе к боссу.

– Один на один, – проговорил Кальдер.

Карр-Джонса охватила паника. Судя по выражению лица Дерека, Алекс действительно выглядел грозно.

– Может, мне стоит вызвать полицию, Джастин? – спросил Дерек, доставая из кармана телефон.

– Что скажешь, Джастин? Стоит ему звонить? – усмехнулся Кальдер.

Карр-Джонс судорожно глотнул и покачал головой.

– Вы оба берите такси и валите на службу, – скомандовал Кальдер. – Джастин вскоре к вам присоединится.

Посмотрев с некоторым сомнением на босса, Грейлинг остановил кеб. Как только Дерек и его коллега оказались в машине, Кальдер взял Карр-Джонса за рукав и спросил:

– Не возражаешь, если мы пройдем в какое-нибудь более уединенное место?

– Я не могу с тобой говорить, – сказал Карр-Джонс, но все же позволил себя увлечь на нижний ярус набережной, ближе к воде. Над их головами вздымалась в небо на два с половиной метра башня причала, но с улицы их не было видно. Кроме того, вряд ли кто-нибудь вообще мог решиться вести за ними наблюдение в такой ливень.

Кальдер привел Карр-Джонса к узкому тоннелю, ведущему под башню, и прижал к стене. К этому времени оба промокли насквозь. Стекла очков Карр-Джонса покрывала вода, и с оправы скатывались капли. Лица противников находились почти вплотную друг к другу.

– Глубокая царапина, – сказал Кальдер, прикасаясь к щеке Карр-Джонса. – Как ты ее получил?

– Поскользнулся на лестнице своего дома, когда отправлялся на работу, – ответил Карр-Джонс, пытаясь как можно дальше отстраниться от Кальдера.

– Понятно. А тебе известно, что вчера вечером кто-то пытался меня убить? Тот, кому ты, вне сомнения, хорошо заплатил. Возможно, это тот же человек, которого ты нанял для убийства Перумаля.

– Нет, – отчаянно замотал головой Карр-Джонс, – я никому ничего не платил.

– Я знаю, что тех двоих убил ты, – сказал Кальдер. – Или по меньшей мере организовал убийство.

– Ничего подобного, – прохрипел Карр-Джонс.

– Не лги! Вы с Перумалем, производя в прошлом году переоценку облигаций ИГЛОО, скрыли серьезные потери. Перумаль рассказал Джен о том, что вы сделали, и та угрожала тебе разоблачением. Разве не так? – Кальдер схватил Карр-Джонса за лацкан плаща и еще сильнее придавил его к стене. – Разве не так?

– Я тебе ничего не скажу, – ответил Карр-Джонс, ловя воздух широко открытым ртом.

– И ты организовал ее убийство.

– Я этого не делал. Клянусь.

– Почему я тебя вообще слушаю? – спросил Кальдер, приложив Карр-Джонса спиной о стену. – Почему бы мне тебя не изувечить как следует и не бросить в реку? Вопрос теперь, похоже, стоит так – или ты, или я.

– Ты не посмеешь меня ударить, – пытаясь вернуть свою обычную браваду, проговорил Карр-Джонс. – Я подам на тебя в суд за нападение.

Кальдер ударил его в живот. Тот сложился пополам и застонал.

– Не думаю, что ты обратишься в полицию, Джастин, – сказал Кальдер, и когда противник выпрямился, ударил еще раз.

– Хорошо, хорошо, – закрыв глаза, прохрипел Карр-Джонс. – Отпусти меня. Отпусти, и мы поговорим.

– Ты скажешь мне?

– Я не могу.

Кальдер развернул его спиной к воде.

– Послушай! Я все тебе объясню, – умоляющим тоном выдавил Карр-Джонс.

Кальдер удержал его на самом краю набережной. В каких-то трех метрах рябилась под дождем темная вода Темзы. Немного поколебавшись, он поволок Карр-Джонса к деревянной скамье. Карр-Джонс плюхнулся на мокрое дерево.

– Говори, – склонившись над ним, произнес Кальдер.

Карр-Джонс сидел, сжавшись в комок. К этому времени его плащ успел окончательно промокнуть. Он тяжело дышал. На какой-то миг Кальдеру показалось, что Джастин вентилирует легкие. Возможно, он и мог хранить хладнокровие, оказавшись под перекрестным огнем в политических джунглях, но в обычной жизни был обыкновенным трусом.

– Ты должен бросить это дело, – сказал Карр-Джонс.

– Послушай, боюсь, что сейчас не время выступать с угрозами в мой адрес, – отозвался Алекс.

– Это не я. Взгляни. – Он показал на свое лицо.

– Выходит, ты не падал с лестницы?

– На меня напали этим утром поблизости от дома. Было еще темно, и какой-то парень толкнул меня в грязь и вытащил револьвер. Он сказал, что вышибет мне мозги, если я не заставлю тебя прекратить задавать вопросы. После этого он меня пару раз ударил. Дело в том, что я ему поверил. Не сомневался, что он меня убьет. – Карр-Джонс посмотрел на Кальдера.

– Я тоже в этом не сомневаюсь, – ответил Кальдер.

– Ты очень многое просчитал правильно. Но уверяю тебя, я не убивал ни Джен, ни Перумаля.

– Если ты настолько невинен, то почему угрожаешь купить аэродром?

– Я хотел, чтобы ты перестал копать. Это было необходимо сделать, потому что докопайся ты до истины и отправься с этой истиной в полицию, мы оба тут же стали бы покойниками. Все просто и понятно. Именно поэтому ты должен отступить.

– Расскажи мне о переоценке облигаций ИГЛОО в прошлом году. Ты знал, что Перумаль смошенничал?

Карр-Джонс покачал головой. К нему мало-помалу возвращалось самообладание.

– Я ничего тебе не скажу. Ты заявил, что сейчас убьешь меня, но я тебя знаю: ты этого не сделаешь. Если же я развяжу язык, то можешь считать меня покойником, как Джен и Перумаль.

На какой-то момент у Кальдера возникла желание измолотить его до полусмерти и, может быть, даже скинуть в воду. Но, посмотрев на жалкого, мокрого насквозь и уже сильно избитого человечка, он понял, что не сможет заставить себя сделать это.

Он сел рядом с Карр-Джонсом на скамью и стал следить за мириадами крохотных взрывов, вызываемых каплями дождя на темной поверхности воды у заброшенного пирса. Дело в том, что он ему поверил. Карр-Джонс всегда готов кого-то унизить или погубить чью-то карьеру, но на убийство он не пойдет. Такие, как он, ловкие политиканы, в этом просто не нуждаются. Смерть и физическая опасность для него под запретом.

Итак, он не убивал Джен. И он не убивал Перумаля.

– О'кей. Если ты их не убивал, то кто же тогда это сделал? – спросил Кальдер.

– Точно я не знаю, а спекулировать на эту тему не хочу.

– Жан-Люк Мартель?

Карр-Джонс не ответил.

– Ну хорошо. Но я хочу, чтобы ты заверил меня в том, что «Бринтег глобал инвестментс» завтра же откажется от своего предложения купить аэродром.

– А ты перестанешь задавать вопросы?

Кальдер повернулся лицом к Карр-Джонсу, снова захватил лацканы его плаща, приподнял и жестко произнес:

– Я буду делать то, что сочту нужным. Но если ты не откажешься от этой сделки, то я тебя найду и уничтожу. Ты все понял?

– Да-да, – поспешно сказал Карр-Джонс. – Я прослежу, чтобы предложение отозвали.

Кальдер отпустил лацканы.

Карр-Джонс обессиленно сел на скамью, радуясь тому, что его отпустили.

– Что ты намерен сейчас делать? – спросил он.

– Ты уверен, что обязательно умрешь, если я продолжу задавать тебе вопросы?

Карр-Джонс обреченно кивнул.

– В таком случае я отправлюсь в Вайоминг, чтобы задать несколько вопросов Жан-Люку Мартелю. – Увидев выражение лица Карр-Джонса, Кальдер не смог сдержать улыбку. – До встречи, – бросил он и зашагал прочь.

Следующий шаг Кальдера напрашивался сам собой. Ключ к разгадке тайны смерти Джен и Перумаля находился в Джексон-Холле. Ужас, который испытывал Карр-Джонс, вызывал у него презрение, но дураком этот парень не был. До тех пор пока преступники не предстанут перед судом, Джастину и ему будет грозить опасность. Поэтому чем скорее он начнет действовать, тем лучше.

Он вернулся на машине в Норфолк, чтобы собрать вещи, необходимые для недели жизни в Скалистых горах зимой. Кроме того, следовало сказать Джерри, что угроза потери аэродрома миновала, хотя угроза смерти для одного из его владельцев оставалась в полной силе. На время отсутствия Кальдера Джерри обещал держать заведение в полном порядке. Весть о том, что аэропорту ничто не грозит, вызвала у него облегчение, и Кальдер был глубоко тронут той тревогой, которую испытывал Джерри в связи с его предстоящим полетом в США. Это еще раз говорило о том, что он нашел себе прекрасного партнера.

Ночь перед отлетом Кальдер хотел провести у Энн, но когда позвонил сестре, та сказала, что у них на пару дней собирается остановиться отец. Он попытался отыграть назад, однако Энн не приняла его отговорок, и, поразмышляв немного, Алекс решил, что сестра во многом права. У него просто не осталось сил для борьбы со старым занудой. Кальдер решил, что не станет обращать внимания на критику и попытается быть вежливым. Впрочем, следовало отметить, что точно такие же намерения у него имелись перед каждой встречей с отцом.

Он двигался на юг в потоке машин, и его мобильник подал сигнал в тот момент, когда «мазератти» тащился за груженной сахарной свеклой фурой. Возникший на дисплее номер был ему не знаком.

– Слушаю.

– Алекс Кальдер?

– Да.

– Это Сэнди. Сэнди Уотерхаус. Подруга Джен.

– О… – Теперь Кальдер узнал мягкий американский акцент.

– Послушайте. Если вы в Лондоне, то не могли бы мы встретиться? Я хочу с вами поговорить.

– О'кей, – ответил несколько удивленный Кальдер. – Я как раз на пути в Лондон. Завтра утром я лечу в Америку, но мы могли бы встретиться вечером, чтобы по-быстрому выпить.

– Нельзя ли сделать это попозже? Ну, скажем… в девять вечера в том же баре, где мы встречались раньше? Обещаю, что на сей раз я не заставлю вас болтаться без дела в одиночестве.

– Так, значит, в котором часу твой рейс? – спросила Энн.

Дети были наверху, слушали сказки, которые читал им дедушка, Уильям еще не вернулся с работы, а Кальдер с сестрой расположились в кухне за бутылкой новозеландского совиньона.

– Девять ноль пять из Хитроу. Прилетаю в Денвер, где мне придется несколько часов ждать пересадки.

– Ты уверен, что тебе следует туда лететь?

– Ты же сама говорила, что мне надо что-то сделать в связи со смертью Джен. То же самое можно сказать и о Перумале. Эти двое, Энн, могли бы еще жить.

– А как насчет тебя? Что скажешь об этом типе в Норфолке? Он же обязательно вернется, и ты это знаешь. Похоже, он успел до полусмерти напугать этого самого Карр-Джонса.

– Знаю. Но вряд ли я могу что-то сделать. Если кто-то охотится на меня, то охота продолжится. Если я буду заниматься только своим обычным делом, то превращусь в неподвижную цель. Я должен прихватить их прежде, чем они прихватят меня. И это означает, что я обязан лететь в Джексон-Холл.

– А как же полиция? Ведь кто-то, Боже упаси, пытался тебя убить! Ведь это же долг полицейских ловить убийц, ты не обязан это делать.

– Я думал об этом. Но к кому я мог бы обратиться? От Хэнхэм-стейт до ближайшего полицейского участка добрых полтора десятка километров. К тому времени, когда они доехали бы до моего дома, парень сто раз успел бы смыться. Мне пришлось бы отвечать на тысячу вопросов, поднять кое-какие острые темы, но без поддержки Тессы или готовности Карр-Джонса выступить в качестве свидетеля связать смерти Джен и Перумаля с фондом «Тетон» не удастся. Достаточных доказательств у меня нет. Из этого вытекает единственное решение – мне следует отправиться в гнездо врага.

Энн отпила немного вина. Она выглядела рассерженной и огорченной.

– В чем дело? – спросил Кальдер.

– Ты понимаешь, что тебя могут убить? – произнесла она дрожащим голосом.

– Я намерен вести себя крайне осторожно. Все будет в полном порядке.

– Может, ты и веришь в то, что говоришь, но ведь это совсем не так. Как это может быть правдой, если два человека уже умерли?

– Но я ведь пока жив, не так ли?

– Тебе, Алекс, просто повезло. Ты ведешь себя так, будто уверен, что тебе постоянно будет сопутствовать удача. Но непременно наступит день, когда фортуна от тебя отвернется. – По щеке Энн прокатилась одинокая слезинка.

– Не беспокойся! – Кальдер поднялся со стула и положил руку на плечо сестры.

Смахнув его руку кончиками пальцев, Энн сказала:

– Я этого не переживу. Мама уже умерла. Твоя смерть убьет папу. Что произойдет со мной, не знаю. Мне будет очень плохо.

Кальдер поцеловал сестру в макушку.

– Все будет хорошо, – сказал он, желая, чтобы эти слова оказались правдой.

Энн отошла к окну, вытянула из коробки на подоконнике бумажную салфетку и высморкалась.

– Ну почему тебя постоянно тянет на какие-то глупые, рискованные выходки? Я с ума сходила от волнения, когда ты летал на этих реактивных самолетах. Потом ты попал в аварию. Когда ты был трейдером, то рисковал всего лишь деньгами. Теперь же тебе не терпится вернуться к старому. Ты снова решил ставить на кон свою жизнь. Было бы гораздо лучше, если бы мой брат, подобно папе, делал ставки на лошадей.

– Думаю, что это не самая удачная идея, Энн.

Брат и сестра оглянулись и увидели в дверях отца.

– О чем шумим?

– Папа, скажи ему, чтобы он не вел себя как последний идиот.

Кальдер ощетинился. Сестричка грубо нарушила закон всех отпрысков, вербуя в споре на свою сторону отца.

– О'кей, я признаю, что некоторая опасность существует, – сказал он, обращаясь к Энн. – Но неужели ты не понимаешь, что кто-то должен помешать Мартелю и ему подобным выйти сухими из воды после убийства невинных людей? Ведь, по существу, это то же самое, что летать на реактивном самолете или служить в армии ради безопасности других людей. Случилось так, что на линии огня на сей раз оказался я.

– Тебе это нравится, – не сдавалась Энн. – Признайся, что это тебе нравится.

– Вчера я испугался.

– О да! Не сомневаюсь, что вчера ты был напуган. Но, согласись, для тебя это лишь необходимая составляющая захватывающей игры.

– Ты не понимаешь, что несешь! – прорычал, вконец разозлившись, Алекс.

Он знал, что сестра прекрасно понимает, что говорит. Более того, он знал, что она права. Мысль о полете в Америку, о схватке с неизвестной пока опасностью и возможной победе приводила его в состояние сильного возбуждения. Но признаться в этом он не мог даже самому себе.

– Что означают слова об убийстве невинных людей? – спросил отец.

– Ничего, – ответил сын. – Ты вряд ли это поймешь.

Доктор Кальдер сел на край стола, налил себе вина и, глядя на сына, сказал:

– Проверь.

Кальдер вздохнул и кратко рассказал о Джен, Перумале, Карр-Джонсе и Жан-Люке Мартеле.

– Видишь? – обращаясь к отцу, сказала Энн. – Он просто сошел с ума.

Старший Кальдер посмотрел на свой бокал. Неторопливые манеры доктора сами по себе придавали ему какую-то значительность. Это была пауза перед тем, как сообщить диагноз.

– Ты должна позволить ему лететь, Энн, – произнес он мягким, глубоким голосом. – Да, опасность действительно существует. Но Алекс поступает правильно.

Метнув в отца сердитый взгляд, Энн бросила:

– Он все равно полетит, что бы я ни сказала.

– Верно. И он обязан это сделать.

– Возможно, ты прав, – смахнув слезинку со щеки, продолжила Энн. – Но мне трудно с этим смириться, И прости меня, отец, за дурацкие слова о лошадях.

– Ничего страшного. Кроме того, это сущая правда, – сказал доктор и сразу ответил на вопрос, который, как он знал, хотели бы задать ему дети. – Я был на собрании Анонимных игроков, как предлагал Алекс. Первым делом там требуется признать, что ты страдаешь маниакальным пристрастием к игре. И сделать это оказалось гораздо труднее, чем я предполагал.

Кальдер улыбнулся отцу. За долгое время он снова впервые гордился им.

– Ты пойдешь туда еще раз?

– Да. Через три недели. И еще. Я очень благодарен тебе за помощь. Очард-Хаус снят с продажи.

Энн неожиданно протянула руку и сжала пальцы отца. Не привыкший к подобному проявлению чувств, доктор был готов, как показалось Кальдеру, освободиться от захвата. Но затем, видимо, решив оставить все как есть, улыбнулся дочери.

– О Боже! – взглянув на часы, воскликнул Алекс. – Простите, но я должен бежать. Я договорился о встрече с подругой Джен. Надолго я не задержусь, но вы меня все равно не ждите.

– Но нам же так и не удалось как следует поговорить, – запротестовал доктор.

– Увы! – Кальдер в первый раз испытал по этому поводу искреннее разочарование.

Они вышли на воздух. Вечер был ясным, и в небе, несмотря на оранжевое свечение Лондона, виднелись звезды.

– Спасибо за поддержку, отец, – сказал Кальдер.

– Энн в последнее время чрезмерно волнуется, особенно за тебя. Впрочем, за тебя она всегда беспокоилась. – Некоторое время они стояли, храня дружелюбное молчание. – Алекс… – первым нарушил тишину отец.

– Да?

– Спасибо за то, что выплатил мои долги.

– Это пустяки.

– Нет, это большие деньги. Просто огромные.

– Я мог себе это позволить. Как ты неоднократно указывал в прошлом, мне в Сити платили слишком много. Теперь пришлось слегка раскошелиться.

– Я тебе все верну.

– Пусть тебя это не тревожит.

– Нет, серьезно. Я смогу выплачивать по несколько сотен в месяц. А иногда и чуть больше.

– И где же ты возьмешь все эти деньги, отец? – спросил Кальдер, уже зная возможный ответ. – Ни в коем случае, – без паузы продолжил он. – Я не хочу, чтобы ты снова играл. Я совсем не для того выписывал те чеки.

– Нет, я вовсе не собирался играть, – поспешно заявил отец. – Но кто знает, где мне может обломиться пара шиллингов?

Кальдер внимательно посмотрел на отца. Та гордость, которую он испытывал за него всего несколько минут назад, начала улетучиваться. Опасаясь, что тот заметит его разочарование, Алекс быстро повернулся и зашагал в темноту.

Проходя мимо Трелони-билдинг, Кальдер пребывал в плохом настроении. Почему отец не может выкинуть из головы эти проклятые деньги и лошадей? Кроме того, он не испытывал ни малейшего желания выслушивать от Сэнди еще одну нравоучительную лекцию об его отказе поддержать Джен.

Кальдер предполагал, что ему придется проболтаться без дела еще по меньшей мере час, но оказалось, что девушка уже ждала его в баре, держа стакан с пузырящейся водой. Завидев его, она неуверенно улыбнулась.

– Сегодня они позволили вам уйти пораньше? – спросил Кальдер.

– Девять вечера не очень раннее время, – покачала головой Сэнди. – Кроме того, поговорив с вами, я вернусь на работу. Похоже, что это – на всю ночь.

– А я-то думал, что вы уже покончили здесь со всеми делами, – сказал Кальдер.

– Мне сейчас следовало бы кататься с гор в Австрии вместе с подругой. Но дело не завершено, и я все еще здесь.

– Вам не повезло.

– Я к этому привыкла, – пожала плечами Сэнди. – Позвольте мне заказать для вас выпивку.

– Я это сделаю сам.

– Нет, позвольте мне, – улыбнулась Сэнди.

Кальдер позволил ей отправиться за бокалом белого. В баре было пусто, и Сэнди вернулась минуту спустя.

– К чему вам это? – спросил Кальдер.

– Работа юриста?

– Нет, я имею в виду такой тяжкий труд.

– У меня нет выбора. Клиент устанавливает для «Трелони Стюарт» предельный срок, и «Трелони Стюарт» с этим сроком соглашается, каким бы нелепым он ни был. Таков наш стиль работы, и именно поэтому мы требуем запредельные гонорары.

– Вы могли бы уйти и заняться другими аспектами права.

– Вы правы, – сказал Сэнди, глядя на Кальдера. – Это очень необычно. Я вкалывала изо всех сил, чтобы добиться существующего положения. Вы, наверное, уже догадались, – улыбнулась она, – что во мне крайне силен соревновательный дух. Я поступила на юридический факультет Гарварда. На втором курсе приняла участие в летней программе одной из крупнейших юридических фирм «Трелони Стюарт». Фирма выбрала меня из нескольких сотен кандидатов, а «Трелони», к вашему сведению, – одна из лучших фирм Нью-Йорка по корпоративному праву. Они обхаживали меня со всех сторон, не уставая повторять, какая я замечательная. Одним словом, окончив учебу, я стала их полноценным сотрудником. И вот теперь я здесь, и они заставляют меня вкалывать все больше и больше. Думаю, в итоге я получу статус партнера и заработаю годзиллионы баксов. Но прежде чем это произойдет, мне придется перелопатить сотни страниц юридических документов и внести в них исправления. – Она снова подняла глаза на Кальдера и спросила: – Вам, наверное, кажется, что в моем изложении нет ни крупицы логики.

Кальдер улыбнулся:

– Но вы намерены придерживаться этого курса, не так ли?

– Похоже на то, – вздохнула Сэнди. – Я не из тех, кто легко сдается. Кроме того, мне кажется, что я должна что-то доказать.

– Кому?

– Самой себе. Может быть, папе. Он у меня крутой банкир. Он никогда не говорил, что хочет видеть меня крутым юристом, но мне иногда кажется, что я из кожи вон лезу лишь для того, чтобы он был доволен. Это меня бесит.

– Мне знакомо это чувство, – сказал Кальдер. – Вы говорите – крутой банкир? А это, случайно, не…

– Артур Уотерхаус? Простите, но в разговоре я старалась об этом не упоминать.

Артур Уотерхаус был председателем совета директоров «Стэнхоуп мур» – весьма аристократичного и респектабельного банка, поглощенного недавно таким гигантом банковского мира, как «Коммерческий банк США». Артур Уотерхаус славился своей порядочностью – то есть качеством, которое давно вышло из моды. Это означало, что в мире инвестиционных банков он был динозавром.

– Но в этом нет ничего зазорного, не так ли?

– Да, но… Мне очень не хотелось, чтобы вы считали меня богатым ребенком, обладающим наследственными привилегиями. Хотя это так и есть, – закончила она с нервной улыбкой.

– Я вас прощаю, – улыбнувшись в ответ, сказал Кальдер.

– Коль скоро речь зашла о прощении, – Сэнди была явно рада сменить тему, – то я должна перед вами извиниться.

– За что?

– Мне не следовало говорить кое-что из того, что я сказала при нашей первой встрече.

Кальдер пожал плечами. Но извинения Сэнди он был склонен принять гораздо охотнее, нежели слова Тессы.

– С тех пор наш разговор не выходит у меня из головы, – продолжала Сэнди. – И если Джен, как вы утверждаете, действительно убили, то я очень рада, что вы пытаетесь что-то сделать. Все остальные давно от этого отказались.

– Это действительно так, – согласился Кальдер.

– Джен ни за что бы не отступила.

– Знаю.

– Вы помните, я говорила, что мы с ней учились в одном классе? – с улыбкой произнесла Сэнди. – Так вот, в год выпуска она учинила грандиозный скандал. Скрутила все школьное бюро буквально в баранку.

– Почему-то меня это не удивляет.

– Глядя на нее, вы в это, возможно, не поверите, но она классно играла в европейский футбол. Решив, что команда девочек не для нее, она заявила, что желает играть с мальчишками. Спортивный директор ей не позволил. Парень не понимал, почему Джен не может продолжать играть с нами. Но она своей затеи не оставила. Поняв, что от него ей ничего не добиться, она сговорилась с местным адвокатом и изложила свои требования школьному бюро. Шуму было много. В местной газете напечатали множество писем читателей. Ее родителей смешали с грязью, но Джен это не трогало. В конце концов руководство школы капитулировало, и ее заявили в команду мальчиков.

– Ну и как у нее там получилось?

– На поле ее выпустили только один раз. После этого тренер сказал, что она слишком слаба, чтобы играть за первую команду. До конца сезона она полировала скамью запасных, а мы лишились своего лучшего игрока. Но она, как мне кажется, добилась своего.

Они некоторое время молчали, думая о Джен.

– Итак, что же вам удалось выяснить? – спросила Сэнди. – Вы не могли бы рассказать? Мне очень интересно.

– Хорошо, – ответил Кальдер и рассказал ей все, что узнал, о смерти Джен и Перумаля, о Карр-Джонсе, клянущемся в своей невиновности, и о махинациях, связанных с фондом «Тетон».

– И вы действительно верите в то, что были убиты два человека? – спросила Сэнди.

Кальдер ответил ей утвердительным кивком.

– И никто ничего не желает делать?!

– Никто, если не считать меня, – покачал головой Кальдер. – Американская полиция убеждена, что Перумаль погиб в результате несчастного случая, а английская считает, что Джен покончила с собой. Я говорил им, что отправленное матери сообщение могло быть фальшивым, но мои слова их не убедили. Я же уверен, что, будь это послание подлинным, то обращение к матери было бы иным.

– Значит, завтра вы летите в Соединенные Штаты?

– Да. В Джексон-Холл. Я хочу побольше узнать о смерти Перумаля и поближе познакомится с фондом «Тетон».

– Отлично, – сказала Сэнди, поигрывая уже почти пустым бокалом. – Хм-м… Я вот о чем думаю, – напряженно произнесла она. Локон упал на ее лоб и глаза, но она не стала его смахивать. – Знаю, что вела себя по отношению к вам просто ужасно, и мне хочется вам помочь в этом деле. После того как дело, которым я занимаюсь, завершится, у меня до возвращения в Нью-Йорк останется свободное время.

– А как же горные лыжи? Разве вы не можете изменить сроки?

– Я об этом думала, – ответила Сэнди. – Но моя подруга, с которой мы собирались ехать в Швейцарию, на следующей неделе будет занята. Так что я погубила не только свой отпуск, но и ее. – Улыбнувшись скорее самой себе, чем Кальдеру, она продолжила: – Если это возможно, я поехала бы в компании Джен. Мы славно провели бы с ней время. Как бы то ни было, но мои мысли снова обратились к ней. У меня по-прежнему не укладывается в голове то, что с ней сделали. И сейчас, выслушав вас, я злюсь даже больше, чем тогда. Ради нее я должна вам помочь.

– Хорошо, если я что-то придумаю, то обязательно вам позвоню, – вежливо улыбнувшись, сказал Кальдер.

– Погодите, я говорю вполне серьезно. Пока вы будете в Америке, я, возможно, сделаю что-нибудь здесь. В случае необходимости я могу быть страшно упорной. Уверена, что смогу вам помочь.

Кальдер поднял на нее глаза. Иметь такого союзника – дело хорошее и, возможно, даже полезное, подумал он. Нильс помогал ему в недрах «Блумфилд-Вайс», и просить его о чем-то еще Кальдер не мог. Сэнди производила впечатление способной девицы, и мысль о том, что он сможет проводить с ней больше времени, ему определенно импонировала. А если быть точным, то импонировала очень сильно.

– И вы полагаете, что у вас найдется время?

– Да, время я смогу выкроить.

– В таком случае заранее вас благодарю, – сказал он. – Вы можете сделать нечто весьма полезное. Фонд «Тетон» имеет пару довольно подозрительных инвесторов. Это семейство Зеллер-Монтанез в Мексике и некий украинец по имени Михайло Бодинчук. Было бы совсем невредно узнать, что они собой представляют.

– О'кей. – Она достала из сумочки телефон и внесла туда имена. – Посмотрю, что можно найти. Как мне с вами связаться? Ваш мобильник в Штатах будет работать?

– Должен.

– А вы дайте мне знать, если надо будет еще что-то выяснить.

– Обязательно, не беспокойтесь.

Девушка допила вино и поднялась – ей предстояло вернуться на работу.

– И еще, Сэнди… Будьте предельно осторожны. Помните, что Перумаль и Джен были убиты – возможно, убиты. Пару дней назад кто-то пытался прикончить и меня. – Живописав ей вкратце схватку с неизвестным, Алекс добавил: – Поэтому, если почувствуете опасность – любую опасность, – бросайте все к черту. Вы меня понимаете?

– Это вы все бросайте к черту, – широко улыбнулась Сэнди, – а я отправляюсь на службу. Удачной вам поездки.

Из подкатившего к дому на Хайгейт заляпанного грязью автомобиля вышел какой-то азиат. Подойдя к двери, он нажал кнопку звонка и стал ждать. Такси. Поэк не сводил с него глаз. Дверь открыл Кальдер. Он передал водителю сумку и через секунду уже сидел в машине. Такси, развернувшись в сторону улицы, проехало мимо машины Поэка. Выждав несколько секунд, детектив двинулся следом. Ему повезло – клиента удалось поймать. Хорошо, что он решил начать слежку за домом в шесть тридцать. Сейчас было всего шесть сорок пять.

Он позвонил Мартелю как Луиджи и доложил, что до полусмерти напугал очкастого урода. Операция по запугиванию Карр-Джонса была его дополнительной нагрузкой. О катастрофе на коровьем пастбище в Норфолке Поэк упоминать не стал, сказав, что еще ждет подходящего момента. Мартель от нетерпения чуть не забился в эпилептическом припадке, и Поэк прекратил разговор. Как только он закончит работу и обналичит чек, Луиджи исчезнет навсегда.

Покружив по узким улочкам, такси вырвалось на скоростную дорогу. Движение становилось все гуще, и Поэку без труда удавалось держаться на расстоянии трех-четырех машин от объекта слежки. В этом деле детектив был настоящим спецом. Он умел следить, оставаясь невидимым. Такси и сумка могли означать лишь одно. И его догадка подтвердилась, когда на дорожных указателях стал появляться аэропорт Хитроу. Проследовав за такси до терминала номер три, он поставил машину на временную стоянку и очень скоро обнаружил Кальдера у стойки, где проходили регистрацию пассажиры «Юнайтед эйрлайнз», летевшие в Лос-Анджелес, Даллас, Чикаго и Денвер. Денвер. Все рейсы в Джексон-Холл начинались в Денвере.

Поэк не смог сдержать улыбки. Похоже, что ему представится еще возможность зашибить сто штук. На сей раз на своей территории, где успех практически гарантирован.