Ольга КАЧУЛКОВА

РОБИНЗОН В РУССКОМ ЛЕСУ

Повесть

Рисунки Николая Мооса

ГЛАВА СЕДЬМАЯ Ловля зайцев. Наступление зимы. Новые труды и заботы.

В прекрасном настроении проснулись мы с Васей на другое утро. Он встал даже несколько раньше меня, успел сходить в сарай и принести кусок лосиного мяса, из которого опять состряпал два бифштекса. Чаю у нас не было, а потому мы поневоле должны были начинать день с такого плотного завтрака. Впрочем, это имело свою хорошую сторону. Мы постоянно принуждены были заниматься тяжкой работой и очень дорожить временем. Закусивши так плотно, мы долго не хотели есть.

Еще накануне мы решили, что Вася будет вываривать бульон, а я убирать огород. Нога его сильно болела, а лечить ее было решительно нечем. Осталось одно — не слишком натруждать ногу и держать рану как можно чище. Мы строго исполняли оба эти условия. Вася обмывал и перевязывал рану раза четыре в день, а я делал все, чтобы освободить его от тяжелого труда. Прежде чем отправиться в огород, я развел три небольших костра, помог нарубить лосину на куски, чтобы их можно было уложить в горшки, и принес с озера воды.

— Ну, теперь спасибо вам, Сергей Александрович, — сказал он. — На то, чтобы ходить от одного костра до другого, у меня силы хватит. Зато завтра к вечеру у нас будет запас сухого бульону на целую зиму.

Я взял лопату и тележку и отправился в огород. Пять небольших грядок были засеяны редиской, морковью и луком. Прежде всего я занялся луком. Сея его, мы следовали указаниям, написанным няней на ярлыке мешка: разрезали каждую луковицу пополам. Я все боялся, что из нашего посева ничего не выйдет. Это было для нас тем более страшно, что мы засеяли весь лук, который нашли. Накануне Вася вырыл несколько луковиц, чтобы поджарить вместе с бифштексом, но по ним трудно было судить об урожае. Но когда я принялся за работу, то страх мой обратился в сильную радость. На каждой почке было по 5–6 луковиц. Я выкопал весь лук, ссыпал в тележку, разобрал часть плетня и повез урожай домой, Вася тоже очень обрадовался. Чтобы сохранить лук от морозов, я навязал его в виде ожерелья на веревку и повесил подальше от входа.

Затем я принялся за редьку и морковь. Все уродилось отлично, только несносные зайцы попортили несколько отличных пучков ботвы. Я не сдержался и помянул их недобрым словом. Вася выслушал меня и, когда я отвел душу, сказал:

— А знаете, не выбрасывайте листья от свеклы и моркови, а соберите их в погреб. Сегодня вечером сколотим несколько небольших ящиков, поставим их на огороде вверх дном, подопрем с одной стороны палочкой и подложим под ящик по пучку ботвы, которую нужно привязать к палочке. Ночью придут зайцы, станут ее есть и непременно дернут за веревочку. Ящик упадет и накроет зайца. Когда я был маленький, то часто ловил так мышей в людской.

Мне очень понравилась его выдумка, она позволяла не тратить порох, которым мы очень дорожили.

К вечеру я перевез в погреб весь урожай, разложил овощи по корзинам и пересыпал их песком.

Едва я вышел из погреба, как меня окликнул Вася. Он хотел снять горшки с огня и просил помочь ему. Он вынул из них мясо длинной, заостренной палкой, принес из дому одну из моих наволочек и всю глиняную посуду и принялся с моей помощью процеживать бульон.

— Вот, — говорил он, — мясо можно есть, а бульон надо кипятить еще долго: уж без него он выкипит, и когда остынет, будет крепкий, как черствый хлеб. Эх, чудесным бы был я поваром! — прибавил он, самодовольно улыбаясь и ставя процеженный бульон опять на огонь.

Я натаскал еще хвороста, наколол дров, принес с озера гнилья и можжевельника для копчения и принялся за изготовление ящиков-ловушек. Гвоздей у нас осталось уж очень немного. Это меня заставило призадуматься, чем заменить их. Не умея вырезать шипы и гнезда, как обыкновенно делают столяры, чтобы скреплять ящики без гвоздей, я отпилил доски и просверлил буравчиком дырочки в местах, где должны были проходить гвозди, обстругал небольшие и круглые палочки, обмакнул их в остатки чистой смолы и крепко заколотил в дырочки. Ящик вышел очень прочный. Вася очень хвалил меня за изобретательность.

Мы решили поставить ловушку для зайцев в эту же ночь. Но первая ловля наша окончилась неудачей. Зайцы пришли и съели ботву, но ящик не упал, потому что мы поставили его на грядку и подперли очень тонкой палочкой. Ящик своей тяжестью вдавил ее в рыхлую землю, и она стояла так крепко, что не повалилась от слабого подергивания зайцев. Ставя ловушку на другой день, мы подложили под конец палочки небольшой камень. Теперь она стояла, очень шатко, и, действительно, в эту ночь в нее попались два зайца. Утки уже улетели, и зайцы отлично заменили их.

Заячьи шкурки тоже не пропадали у нас даром: мы сберегали и сушили их; только с тех пор, как убили лося, натирали уже не солью, а салом. Это требовало гораздо большего труда, потому что нужно было натирать кожу до мягкости и в то же время стараться, чтобы она не пачкала. Сала у нас было много. Вася натопил его из лосиного жира, и хранил в глиняном горшке. На нем он жарил зайцев. Бульон он выварил превосходно, хотя работал над ним целых два дня. Образовалась довольно густая масса. Вася разлил ее в небольшие глиняные чашки, и когда она затвердела, мы получили несколько фунтов отличного крепкого бульона. Мы на другой же день попробовали его, сварив небольшой кусок с луком и морковью.

— Теперь, — говорил Вася, с наслаждением хлебая своей неуклюжей деревянной ложкой, — можно будет поесть горячего зимой, а то все приходилось питаться сухим мясом и запивать водой.

Началась зима, пошли морозы, и мы поневоле должны были проводить большую часть времени в доме. Как дорог и уютен показался он нам теперь! Защищенные от ветра и стужи, мы могли наслаждаться теплом и светом, которые позволяли нам работать для удовлетворения наших еще очень многочисленных нужд. Занимаясь очень тяжкой работой на открытом воздухе, мы почти не замечали осеннего холода, но снег напомнил о том, что нам необходимы шубы. Шкуры двух волков уже высохли, и мы решили сделать из них себе по хорошему полушубку. Ни кроить, ни шить мы не умели, но нужда всему научит! Долго раздумывали мы, как приняться за дело, наконец Вася предложил взять за образец его казакинчик, который разостлал на полу, на шкуре. Кроить приходилось перочинным ножом, потому что у няни в ящике оказались только маленькие ножницы для вышивания. Резать ими шкуру — значило изломать их, а мы с Васей очень берегли свои вещи! Наконец, мы смастерили полушубок, тщательно выскоблив безволосую сторону шкуры. Три необходимые к нему пуговицы мы отпороли от моего сюртучка, обшлага и ворот обшили заячьим мехом. Окончив его, мы радовались, хохотали и прыгали, как сумасшедшие. Второй полушубок дался нам легче. Шапки мы сделали из заячьего меха, шерстью наружу, а чтобы грубая невыделанная шкура не терла лоб, я пожертвовал своей жилеткой, из которой Вася вырезал подкладки. Летние сюртуки наши сохранились довольно хорошо, потому что работать в них было жарко, и приходилось снимать их. Мы повесили их на стену, намереваясь не надевать до самого лета. Но брюки и сапоги совсем износились. Пришлось сшить и их из заячьих шкурок, но меха хватило только на одну пару, для меня. Мне было неловко, но Вася объявил, что моими лохмотьями он залатает свои брюки, так что они прослужат ему еще довольно долго, а до тех пор мы успеем еще наловить зайцев. Это меня несколько успокоило. Больших трудов стоили нам также сапоги. Мы выкроили их из лосиной шкуры, шерстью внутрь. Но кожа была так тверда и жестка, что пришлось делать их гораздо ниже колен, чтобы они не терли ногу при сгибании. Шить ее можно было не иначе, как сперва наколов дырочек столярным шилом. Сколько раз вспоминали мы няню и благодарили Бога, что мне пришла в голову мысль захватить ее рабочий ящик! Он дал нам возможность завести огород и обзавестись теплой одеждой. Занимаясь шитьем теплого платья, мы не забывали и о благоустройстве нашего жилья. Я сделал два стола, два стула и несколько полок. На одной из них мы разложили столярные инструменты, на другой разместили порох, дробь, пистоны и пули, а под нею повесили два ружья, пороховницы, дробницы, ягдташ, летнее платье и шляпы. Остальные полки заняла глиняная посуда. Под самой крышей я вбил в стену два кола и на них положил несколько досок, заготовленных мною еще с лета для разных домашних поделок. Там они отлично просушились. Стружки и щепки, остававшиеся от работ, мы ежедневно подметали и сжигали в печке. Бульон стал нашим постоянным кушаньем. Я выстрогал новые ложки, потому что те, которыми мы сначала пользовались, были очень грубы, деревянные вилки часто ломались, а потому в свободное время смастерил их около дюжины. Очень хотелось мне сработать шкаф, но для этого оказалось слишком мало материала, и пришлось отложить на будущее. Вася усердно трудился над посудой из глины, которую мы спрятали в сарай при первом появлении снега. Он вылепил еще несколько котлов, горшков, чашек и кружек и обжигал их в печке.

Снег в эту зиму выпал очень глубокий и доставлял нам немало хлопот. Мы все боялись, что он своей тяжестью раздавит крышу, а потому после снегопадов сбрасывали его вниз. Вокруг дона скоро образовались высокие сугробы, которые грозили совершенно погрести нас. Избавиться от них одними лопатами было невозможно. Тележка не годилась, потому что колеса глубоко врезались в снег, и везти ее стоило непомерных усилий. Необходимо было сделать сани, и у нас не было годного для этого дерева. Мы оделись в свое меховое платье и пошли на поиски. Нам попадалось много глубоких следов волков, лосей, лисиц, но самых зверей мы не видели. Идти было очень трудно, мы беспрестанно проваливались или спотыкались за обломанные ветви деревьев, так гладко засыпанные снегом, что приметить их не было решительно никакой возможности. Такие мелкие неприятности повторялись часто и очень смешили нас. Наконец, у самого берега озера мы вырубили два молодых вяза, обчистили и с трудом дотащили их домой. На другое утро мы обтесали вязы с двух сторон, как можно глаже в тех концах, которые нужно было загнуть, сделали их гораздо тоньше, чем в остальных частях. Вася привязал к тонкому концу веревку, толстый упер в стену и принялся изо всей силы натягивать ее. Дерево поддалось и стало сгибаться. Чтобы оно снова не выпрямилось, мы привязали другой конец веревки к толстому комлю вяза, положили его на лежанку. Высохнув в согнутом положении, дерево навсегда сохраняет его. Затем мы занялись заготовкой второго полоза и обстругиваньем копыльев: на это ушла целая неделя.

Наконец полозья высохли, мы продолбили гнезда для копыльев, вколотили их, переплели заготовленным заранее молодым березняком, и сани наши были готовы. Мы поставили на них корзину и стали вывозить се двора и сваливать снег ниже дома.

— А то, — говорил предусмотрительный Вася, — весной он станет таять и вся вода потечет к нам в дом. Пожалуй, размоет еще стены.