Жан Лаффит МЫ ВЕРНЁМСЯ ЗА ПОДСНЕЖНИКАМИ 6

I

Лето 1942 года. Оккупация.

В Венсенском лесу у самой аллеи, окаймляющей большое озеро, на траве сидит человек.

Вокруг дети бегают вперегонки по лужайке. Женщины вяжут в тени. Парочки ищут желанного уединения за старыми деревьями.

У человека, сидящего на траве, маленького и коренастого, непомерно большая голова и копна чёрных волос над высоким лбом. На вид ему лет тридцать.

Он лёг на бок и развернул газету. Кажется, будто он внимательно читает её. На самом деле только одна фраза пляшет перед его глазами: «...Велосипедиста, который поднял потерпевшего и бросился в погоню за убийцей, просят явиться в полицейскую префектуру». Человек улыбается. Велосипедист — это он. Убийца — это он. А потерпевший — это офицер гестапо, на которого было совершено нападение неделю тому назад в одном из парижских предместий. Гестаповец был только ранен, и, помогая ему подняться, велосипедист прикончил его пулей в живот. Потом убийца вскочил на велосипед и помчался, крича: «Держи его! Держи!»

— Берегитесь!

Незнакомец поднимает голову как раз вовремя, чтобы избежать удара: большой мяч, брошенный кем-то из детей, ударяется в газету, отскакивает и катится к озеру. Оборванец бросается за ним и хватает его уже около самой воды.

— Чей мячик? — спрашивает приземистый, обращаясь к стайке ребят, не без опасения выжидающих, что будет дальше.

Никто не отвечает.

Ловко поддав мяч ногой, он отправляет его как раз в середину стайки и снова усаживается на траву рядом с разорванной в клочья газетой.

— Спасибо! — кричат ему дети.

Игра возобновилась, и незнакомец весело смеётся, следя за её перипетиями.

Этот человек как будто и не думает о том, что вишийский трибунал заочно уже приговорил его к смерти. Его имя — Рэймон.

Рэймон ждёт Андрэ 7.

Возраст Андрэ приближается к сорока. Это солидный мужчина безобидного вида, типичный начальник какой-нибудь канцелярии. И тем не менее этот мирный человек, оставив семью, в 1937 году уехал сражаться в Испанию. Теперь его разыскивают гестаповцы. Они заняли его квартиру, и у них есть его фотография. Он живёт нелегально.

Пока Рэймон с увлечением следит за игрой детей, Андрэ ускоренным шагом подходит к озеру. Покружив немного, чтобы удостовериться, что за ним не следят, он пересекает мостик, соединяющий аллею с островком.

— Какая встреча!.. Здравствуйте, доктор! — обращается он к молодому человеку, одиноко сидящему на скамейке.

Отдыхающий на скамейке — изысканно одетый юноша среднего роста. У него удлинённое лицо, тщательно расчёсанные на пробор волосы и умные глаза. Это Робер.

Оба, как старые знакомые, направляются к террасе кафе, находящегося на островке, и усаживаются в беседке.

— Гарсон! Два пива, одно пополам с лимонадом!

— Я виделся с тем парнем, — говорит Робер.

— С деголлевцем?

— Да.

— Ну и что же?

— Он сказал мне буквально следующее: «Вчера гестаповцы убили одного человека на улице Наварен. Это был мой начальник. При нём были фальшивые документы, и только я знаю его адрес. У него на квартире склад оружия. Вы можете забрать оружие. Но я ставлю два условия: встретиться с начальником вашей группы и знать, какую операцию вы проведёте с этим оружием».

— Над таким предложением стоит подумать. Твоё мнение об этом субъекте?

— Я верю в его искренность, но ручаться не могу.

— Он, наверно, хочет приписать то, что мы сделаем, своей организации.

— Возможно. Хотя он подчеркнул, что ставит условия только потому, что ему нужно отчитаться в Лондоне. Они обязаны сообщать о своих действиях.

— Это им нетрудно. Они вообще ни черта не делают.

— Вот именно. Он мне так и сказал; он предпочитает знать, что оружие в верных руках, чем видеть, как оно попадёт в лапы бошей.

— А какие же боеприпасы остались в их тайнике?

— Там есть взрывчатка.

— Вот бы было здорово! Думаешь, это правда?

— Пожалуй.

— Так пусть он даст её нам.

— Он ничего не даст, пока не увидит ещё кого-нибудь, кроме меня.

— Не очень-то всё это ясно.

— Какое решение ты принимаешь?

— Сперва назначишь ему свидание, на которое придёшь один. Затем ты его поведёшь в другое место и внимательно проследишь, не идёт ли кто за вами. Если заметишь слежку, постарайся улизнуть.

— Не беспокойся.

— Если же всё будет в порядке, веди его прямо в назначенное место. Я буду вас ждать.

— Что сказать ему о тебе?

— Скажи ему, что я состою в штабе французских франтирёров и партизан Парижского района. Но ни в коем случае не называй моего имени.

— Хорошо. Когда ты можешь встретиться с ним?

— Завтра.

— Где?

— За городом. Это безопаснее. Я тебе покажу укромное местечко. Здесь нам больше нечего делать.

— Но гарсон ещё ничего не принёс.

— Тебе хочется пить?

— Нет.

— Ну раз так, надо сматываться! Публика здесь не торопится, но у меня времени нет. Я и так опаздываю на пять минут.

За один из соседних столиков усаживается женщина, размалёванная до неприличия, с вытравленными перекисью волосами. Её сопровождают два немецких солдата. Она бросает вокруг вызывающие взгляды.

— Дрянь! — бормочет Робер.

— Не привлекай к себе внимания, — говорит Андрэ, уводя его из кафе.

Рэймон смотрит на часы. Он перестал интересоваться играми детворы, чьи симпатии успел завоевать.

Ага, вот и Андрэ. Рэймон направляется ему навстречу. Они делают вид, что столкнулись случайно во время прогулки.

— Я тебя задержу ненадолго, — говорит Андрэ, когда они сворачивают в тихую аллею. — Вот в чём дело. Наши друзья очень довольны работой твоей группы, но надо делать ещё больше. Нападения на отдельных лиц — это очень хорошо, но этого мало.

— Мы нападали не только на отдельных лиц.

— Я знаю, за группой Вальми числятся замечательные дела, но пока поле деятельности её было очень ограничено. Надо ударить посильнее и надо, чтобы об этом знали.

— Всё не так просто.

— Конечно, мы одни не в силах бороться с немцами. Но мы будем наносить тяжёлые удары транспорту, разрушать склады военных материалов или военные базы, и этим мы по-настоящему ускорим победу тех, кто сражается за нас.

— Невозможного, конечно, не существует, но...

— Пойми меня: вопрос не ставится так, чтобы ваша группа прекратила мелкие операции. Но в то же время вам надо бы провести крупное дело — такое, чтобы о нём говорили. У тебя есть на примете что-нибудь в этом роде?

— Есть. Я уже давно кое-что задумал.

— Что же именно?

— Есть радиостанция в пятидесяти километрах от Парижа. Сент-Ассиз.

— А-а, неплохо! Радиостанция немецкого флота?

— В том-то и дело.

— Вы сумеете осуществить такую операцию?

— Попытаться всегда можно.

— Как ты себе это представляешь?

— Думаю, достаточно взорвать одну или две радиомачты. Вопрос прежде всего в решительных людях.

— У нас они есть. Надо действовать.

— При условии, что будут мощная взрывчатка и детонаторы. У нас есть только самодельные бомбы. Этого мало.

— Да, вечно та же проблема. Слушай. Мне бы не следовало пока что говорить тебе, но, может быть, удастся добыть всё, что требуется.

— Каким образом?

— Ты знаешь, что Робер связан с одним из командиров деголлевской организации. У этой публики боеприпасов сколько угодно, но, насколько мне известно, они ими не пользуются. Я сказал Роберу, чтобы он познакомил меня с этим типом. У него как будто есть склад, который он мог бы предоставить в наше распоряжение.

— И ты полагаешь, что он передаст его нам?

— Во всяком случае, всеми средствами надо постараться заполучить склад.

— Когда мы будем знать что-нибудь определённо?

— Завтра.

— Хорошо. Во всяком случае я пошлю двух моих людей на разведку в Сент-Ассиз.

— Отлично. Давай встретимся завтра утром в девять часов перед главным входом в зоопарк.

— Договорились.