"Маски" - читать интересную книгу автора (Котикова Мария Вячеславовна)Глава 20На самом краю скалы, что возвышается над морем в стране драконов стоит одинокая человеческая фигура. Княженки. Лады. Морской соленый ветер треплет, путает ее медовые волосы, то резко бросая их ей в лицо, то мягко отводя, срывает со щек хрустальные слезы, унося из далеко-далеко. Туда, где эти капли влаги, похожие на драгоценные камни, станут дождем. Легкий, шелковый плащ стелется за ее спиной подобно белым крыльям. Очень похожим на драконьи… Кружевные, легкие, похожие на огромные паруса волшебных кораблей. Хоть издали и не разобрать всего этого… Ведь не для чужих все это. Также как и не для своих. Ни для кого на этой земле. Даже если ты — Бог. Просто…. Иногда жизненно важно побыть одному. И поэтому Ладе никто не мешал. Ни китсуне, ни драконы. Не смели просто. Потому что вспоминать надо в одиночестве. Потому что память у каждого своя. И места в ней нет никому. Даже если тебя называют братом иль сестрой… Просто пришло время отпускать свое прошлое… Дорогое, священное. То что было, но прошло. Но не перечеркивать его, а опираясь на прожитые годы, на воспоминания и традиции сделать шаг вперед… Принять то, что будет. Назвать своим домом место, где тебя почти постоянно пытаются убить. Признать своей семьей не только людей, но и… китсуне. Начало осени всегда было любимым временем года у Лады. Время, когда деревья еще не были золотыми, а так, немного желтели и от этого казалось, что изумрудно-зеленую листву окунули в краску. А поля наоборот сияли золотом! Особенно пшеничные. И там-то все было наоборот. Зелень была удивительно освежала это море. Впрочем, как и синие васильки с розовыми часиками. А еще осенью у мельника Николы поспевали яблоки. Красные, сочные, налившиеся за лето солнечным светом и дождем. Только вот беда, стерег их хозяин мельницы пуще глаз своих. От всяких… желающих полакомиться в общем, и от Лады с Родом и Миром — в частности. Потому что это стало уже традицией — стянуть пару яблочек. Их ни ругали. И как подозревали сами дети — Николе это действие доставляло ни с чем не сравнимое удовольствие. Потому как он и сам частенько угощал их этими самыми яблочками. Просто… Жить было веселей, когда кто-то пытается тебя развеселить… Пусть и таким примитивным способом. Поэтому в тот день и можно было увидеть неразлучную троицу сидящей под забором, за котором начинались проказы, и придумывающей очередной план. Нет, План. Только так и только с большой буквы! — Что делать-то будем? Мир и Род тогда говорили почти хором. Да и думали-то одинаково. Поэтому и прозвали их близнецами. Мол, душа одна на двоих, даром что год разницы. Просто вторая половинка задержалась у Вечности и не смогла прийти в мир вместе с братом. — Ночью не пролезть… Да и волкодав не даст… Видела, какого пса вырастил? Такой лапой легонькой хлопнет — последний дух вышибет! Взгрустнули дети. Задумались. Но вот уже хитрая улыбка разгорается на детском личике, засияли бесовские огоньки в лавандовых глазах! — А мы его усыпим… Мне Марфа недавно травку показала специальную, заговоренную! Леший не откажет, если попросим… Счастливые воспоминания из детства проплывали перед внутренним взором Лады подобно картинкам из какого-то далекого прошлого-будущего. Она выросла и теперь другие будут проказничать у нее дома. Не она. И не Род с Миром. Просто детство кончилось… Ушло в страну, где живут цветные сны и мечты. А яблоки тогда они все-таки достали! Правда без происшествий не обошлось… Но как смеялся мельник! Ярко горит костер на месте старых развалин. Жмется по углам-пещерам-кустам темнота. Не смеет подойти и причинить вреда сидящим вокруг света. Да и не страшно им. Совсем-совсем. Ну… может только самую капельку. — Мы ведь всегда будем вместе, правда? Для маленькой Лады этот вопрос тогда был одним из самых важных. Ведь ее друзей отправляли учиться в школу воинов при столице. На целых три года! Это же почти целая жизнь, как им тогда казалось… — Конечно! — Не сомневайся! Две улыбки. Два взгляда. Два решения. — А чтобы ты не очень грустила и почаще нас вспоминала… — Мы дарим тебе это! На мальчишеских ладонях лежало по оберегу, в форме искусно вырезанных лебединых перьев. Семейных. Кровных. Подарить такие значило принять кого-то в свою семью. Стать побратимом тому, кто принял этот дар. — Ребята… И на шеи мальчикам опускается другой оберег. Поделенное на двое солнце с вырезанным на нем горностаем. Что бы и они не забыли свою маленькую посестрицу… Мальчики ушли из Крепости на целых три года. Это же так много! Так думалось. Когда-то давно. А сейчас Лада понимает, что это безумно мало, если сравнивать с целой жизнью. Все относительно. Все различно. И у каждого своя правда. Так же как и свое понимание времени, жизни и судьбы. Нет лучшего места летом, нежели лес. С его тайнами, загадками и заповедными тропами. Зверьми и птицами для коих он является домом. А еще для многих других, которых принято называть малым народом. Младшей расой. Так было… принято. Но Лада считала это несправедливым. Чем от других рас отличались лешие с водяными? Малым отголоском силы? Но большинство людей не владели ей вообще! Не наградила Богиня… Хотя, и нее детьми они были. Не принадлежали они ей… Также как Время и Любовь… — Дядь Водяной, а дядь Водяной! Нарви кувшинок, ну нарви! Маленькой Лада тогда была. Глупой. Всего шесть раз встречала зиму… Куда там до осторожности! Не умела тем летом она быть осторожной. Только вот, к счастью оказалось это… — Кто шумит? Всю рыбу распугал, озорник! Вот как схвачу да утащу в озеро. Будешь знать, как спать мешать водному народу… — Не соврали парни! И впрямь Водяной! А счастья-то счастья! Не счесть, не пересчитать. И совсем нет страха… Ни капельки. Любопытство — да. Только и следи, как бы в воду посетитель не навернулся! Чтобы с наядами поближе познакомиться… да пиявками и лягушками. — Чего тебе, мальчик? Ступал бы подобру-поздорову… Не видишь, не в настроении я, а? И совершенно неожиданный ответ… Да таким обиженным голосом, что старику даже стыдно стало… — Сами вы мальчик! Не видите что ли, что я девочка? Пригляделся Водяной. Покраснел до самых корней своих мутно-зеленых волос… Так оплошать! Девочку назвать мальчиком! Стар стал… — Разве я похожа на мальчика? Ну скажите… Дядя! Похожа… До безумия похожа на мальчонку. Все лицо и руки в ссадинах, на штанах на коленях заплатки… И синяков-то, синяков! Тьма тьмущая! А взгляд озорной… С искоркой. Только и понять, что не паренек, по длинной, цвета темного меда, косе… Но разве такое скажешь девочке? — Нет… Это я ошибся… Спросонья не разглядел. Гнев мгновенно сменяется на милость. А милость на смущение… — Так я вас разбудила? Ой, простите! Я не знала… — Да ничего… Чего уж там! Ты лучше скажи? зачем пожаловала. Ни в жизнь не поверю, что только из любопытства! Ей тогда нужны были кувшинки. Маме подарок на день рожденья. Вот и пошла к Водяному… Не побоялась! Да еще потом у Лешего ягод выторговала послаще… Она тогда была так счастлива, думая о том, какой сюрприз устроит маме! А память ведет все дальше… И песком сквозь пальцы убегает прошлое… За окном воет вьюга, а дома тепло и пахнет травами. А еще весело трещат дрова в печке. И Барсик лежит, прижавшись к Ладиному боку, и поет свою песенку. И сквозь дрему, тяжелую, вязкую, как кисель, девочке слышатся голоса родных. Дорого людям обходятся встречи с китсуне! Ох, дорого! Особенно когда удается увидеть многохвостых без масок. А Лада видела… Только молчала, так как даже тогда в полузабытьи понимала — скажи и тебя убьют. Потому что нельзя поставить блока от их магии. Нет такого щита! Не существует его! А она помнит все… хотя ей и попытались стереть память… Не сумели. Слава Отцу Времени, что не знают этого лисы! Что даже не предполагают такого исхода! — Что делать будем, Златославушка? Вишь как девоньке нашей тяжело… Словно душу ей сковали. Никакие травки заговоренные мои не помогают, Марфины заклятья целебные словно рассеивает кто… А ей хочется встать, улыбнуться, успокоить маму и бабушку. Сказать, что с ней все хорошо. Но сил нет. Да и в сон клонит постоянно. — Боязно мне, матушка, боязно. Что если мы птичку нашу потеряем? Не сумеем сберечь от Дорог и Вечности? Мама чуть не плачет. Дрожащими руками поправляет одеяло дочери. — Сумеем… Должны! Вытащили ее тогда считай уже с самого начала Дороги. Спасли. Только оказалось что для того, чтобы отдать спустя двенадцать лет. Сурова и насмешлива ты Судьба. Или этого желает Вечность, твоя Хозяйка? — Ну скажи мне, скажи, как дочь я могу отдать?! Лисам, оборотням проклятым? От сердца дитя родное да любимое оторвать?! Молчит отец на слова матери. Глаза отводит. Потому что знает — не сделаешь по-хорошему, заставят по-плохому. Потому что дары Императорские уже взяты и поделены между другими князьями… — За Владыку их отдать… На смерть лютую отправить… Златослава не заплачет. Сильно воспитание да воинская кровь. Но смириться — никогда! — Ты же прекрасно понимаешь, что будь моя воля — отказал. Но мне нож к горлу приставили! Либо так, либо война. Нам. От всего Совета. Няня ничего не говорила, вязала. Шарфик теплый на зиму… — А ты, что молчишь Няня?! Ну скажи хоть слово! Утешь… Посоветуй! — А что тут говорить, милая моя? Нечего. Птичку-то нашу продали… люди злые да недобрые! И сделать с этим мы совсем ничего не можем. Только обучить да подготовить Ладушку к участи ее… Они так и не узнали, что Лада стояла за дверью и все-все слышала. И плакала. Молча. Закусив зубами маленькую ладошку… Чтобы не услышали. — Марфа, научи меня словам заповедным! Глаза — камень, голос — сталь. Вороненая да звенящая. Потому что все — решено. Потому что все — известно. — Зачем тебе они? Ни к чему… Тебя и так тут все знают да стерегут-берегут. Что правда, то правда! Все приглядывают, беду отводят… Но не сумели бурю отвернуть! Не сберегли… Да и не смогли бы! Куда Малому народу да людям до китсуне?! — Надо. Надо… я к китсуне скоро уеду… Там стеречь некому будет… Самой придется о себе заботится… — Как к оборотням?! С глухим звоном разбивается об пол крынка со сметаной. Но Барсик не спешит спасать нечаянное лакомство… Потому что тоже — понял. Что подружку свою не увидит больше… Что некому будет почесать его за ушком и рыбки наловить… — Вот так вот. Сама слышала о том, как родители с Няней говорили! — Подслушивала что ль? — Само так вышло… Молчит старая знахарка. Думает. Решает. Взвешивает свои действия. — Будь по-твоему. Раз уж вышло так… Только после этого научила Ладу Знахарка заговаривать тропы, варить противоядия к ядам и говорить на языке мира, который понимают все звери, травы и деревья… Хочется плакать, но слез нет. И не будет. Так говорят, что это не правда. Просто она еще не знает. Хотя для нее сейчас, в данную минуту, секунду это не важно. Совсем. Потому что пришло время прощаться. Сказать всего одно простое-сложное слово… — Я не хочу говорить «Прощайте», мама…. Не хочу… Ногти до боли впиваются в руки, оставляя на ладонях красные отпечатки похожие на маленькие луны. Это так больно… Когда душа разрывается на части. Когда приходит понимание, что уйти вслед за дорогими людьми нельзя. Что она просто не имеет на это права. Это понимали все. Но слов найти не мог никто. Ни вечно веселые близнецы, сейчас понуро ссутулившиеся на огромном медно-рыжем драконе, ни любимые сестры уже не стесняясь плачущие, но все же пытающиеся улыбнуться, ни старший брат смотрящий в синюю небесную даль, туда, где небо встречалось с водою. Только и греют, что ободряющая улыбка Бабушки, свет в глазах матери да теплая рука отца лежащая на плече Лады. А через некоторое время этого всего не будет. — Тогда не говори. Мир изменчив, время непостоянно, а судьба любит перемены. Тем более… Мы же сами творим свою жизнь. Не заботясь о законах и правилах мироздания. Помнишь, восьмое правило рода? Мама… Как всегда сумела найти именно то, что нужно было. Сумела вселить в сердце надежду. — Угу… Твои судьба и жизнь принадлежат лишь тебе. И пусть пропадут пропадом все цепи, сковавшие нас по рукам и ногам. Пока мы живем, мы будем бороться за право самим плести свои нити. Над горизонтом показались первые солнечные лучи. Остались всего пару минут… Хотя еще столько было не сказано! — Не падай духом, птичка! Твоя мать права — мы еще встретимся. Или мы не горностаи! Согласно запищал Яш, в последний раз позволяя почесать себя за ухом Главе рода, чтобы через мгновение спрыгнуть на землю. У него там, на островах тоже осталась семья. Но оставить хозяйку значило предать… А на это он был не согласен. Все-таки маленький, но защитник. Друг! — Передавайте привет Роду и Миру… И Марфе! Обязательно! Только не забудьте! Обещаете? — Обещаем… Раскрываются огромные крылья… — А еще Барсику! И… и… семье Яша! И старой березе, и мельнику! Крапиве обязательно передайте, что я ее не забыла! А еще Кузнецу… И малышам тоже! И всем, всем, всем! И нашему Лешему, Водяному, русалкам! Скалам, лесу! Передайте… Лада уже не замечала, что кричит, срывая голос, что ее уже не дано услышать ее семье, которую унес в небо дракон… А еще она не видела глаз Мизу, Кори и Алларрея… Даже если бы и видела, то не поняла бы, почему они смотрят на нее с почти священным ужасом. Потому что… Потому что по ее щекам текли слезы, которыми Лада оплатила спасение своего стража. |
||
|