"Маски" - читать интересную книгу автора (Котикова Мария Вячеславовна)Глава 19Никогда не могла подумать Кори, что несколько людей могут быть настолько похожи! Даже представить этого! А семья Лады была похожа…Каждый ее член чем-то на другого. И это — не внешность. Душа, быть может… Китсуне не знала, но это все не могло пройти мимо нее незамеченным. Просто это слишком бросалось в глаза. Било подобно солнцу, когда ты выходишь под его ласковые и обжигающие лучи из непроглядной темноты пещер. А еще она завидовала. Безоглядно. Бездумно. Потому что у нее дома никогда не было среди членов семьи такой теплоты и любви… А у ее госпожи и сестры — было. И от этого становилось больно и грустно. Многохвостые ведь не умеют так безоглядно доверять всей своей семье. Только избранным ими самими членам. Иногда даже — чужим. Но так… Чтобы можно было без оглядки смеяться, улыбаться, плакать! Обнажать душу… Невозможно. Неправильно. Для ее рода. И поэтому она впитывала в себя это благословенное тепло сейчас. Здесь. В кругу семьи Северных островов, которые без раздумий приняли ее и назвали дочерью. Как и Кори когда-то приняла в свой дом жену своего Императора. Высшая честь по-мнению китсуне быть принятыми в род… И Кори была благодарна за нее этим людям, даже если они и вкладывали в это другое значение… А семья все-таки странная. Необычная. Госпожа Златослава, мама Лады, вызывала в сердце маленькой лисички священные трепет, коий она испытывала ранее только перед Владыкой. От нее веяло силой, хотя Кори могла поклясться, что эта женщина не владела ни каплей магии, не то, что Император! Но что-то было… Было! Или она не принадлежит к роду Туманящих разум! Но что? Умение держать себя гордо и, в то же время, абсолютно не вызывающе. Вроде как «Я признаю твою силу, но и ты изволь считаться со мной». Нет, госпожа Северных островов никогда бы не склонилась ни перед кем, кто бы не завоевал ее уважения. А получить его трудно. Почти невозможно. Живое золото волос скрыто под покрывалом. Мизу с Кори знали об этом, только потому, что Лада когда-то обмолвилась, что у ее мамы волосы похожи на солнечный мед. Удивительно. Разве солнце бывает медовым? Мягкая уверенность в своей власти и силах, открытое, нежное лицо, кто-то мог назвать ее не очень-то и красивой, но только до тех пор, пока не заглянет в ее глаза… Огромные голубые глаза с задорными искорками серебряного цвета. А у Лады они были золотыми… Знак крови? Ведь такие глаза не только у этих двоих… Например, у очень старой женщины, сидящей на подушках подле госпожи Златославы, они голубые как небо, но на их дне плещется изумрудная зелень… Лада сказала, что это ее бабушка. И ей уже почти сто лет. Сто! Как это мало для китсуне! Но для человека… Невообразимо много. Кори становилось страшно, когда она представляла, что лет через пятьдесят ее названная сестра Уйдет. И не вернуть ее будет. Никогда. И никому… Но это будет еще не скоро. Она надеялась на это. А пока… На Мизу повисли двое златоволосых близнецов-братьев — Владислав и Славомир. Шумных, веселых. Две половинки одного целого, как их назвали дома. И это была правда. Без одного не мог другой. И поэтому они никогда не расставались. И в этом их счастье… Отсутствие одиночества. Что может быть желаннее? Только эти два… урагана уже ощутимо начинали действовать на нервы. А она-то считала, что это Ладу иногда невозможно выносить! Ошибалась… Некоторые еще хуже… Особенно, когда требуют показать какой-нибудь, самый маленький фокус, одновременно проверяя настоящие ли у китсуне уши, и строя абсолютно невинное выражение лица, весело поблескивая черными глазами. Не глаза — омуты. И в них тонешь… На огромном подоконнике удобно устроились две девушки. Одна, по-видимому была женой старшего сына госпожи Златославы, вторая — ее дочерью. Младшей. Юные, открытые, живые… Их смех звучал музыкой для усталых сердец, а красота иногда могла посоперничать с красотой некоторых лис и фей. Ольха в этом смысле много превосходила свою старшую сестру, но по здравому размышлению, она не выжила бы у китсуне. Не та душа, не та жажда жизни… Она больше походила на робкий цветок. Которым можно только любоваться ибо чужое прикосновение для него равносильно смерти. Лада же… Колючка. Цветет красиво, а попробуй только тронь! Мигом оцарапаешь руку до крови да в подарок унесешь с собой пару десяток колючек! Не смотри, что хрупка! Принятая же в род Мила… Нет, не то. Хорошенькая, курносая, рыжая… С яркими веснушками и зелеными глазами, похожими на скошенную, немного подсохшую траву. Дикарка. Сразу видно, что из простого народа… Однако сильна. Эта «и коня на скаку остановит, и в горящую избу войдет»! Не хотелось бы Кори пересечься с ней в темном лесу. Стать врагом для этой семьи. В саду сидели двое мужчин. Отец и брат. Радослав и Финист. Полные спокойной уверенности. Воины. Защитники своего дома и родины. Иначе и не скажешь. У них были обветренные суровые лица, мозолистые руки и темно каштановые волосы. Глаза сияли добротой и участием. А еще счастьем. Вся семья наконец-то собралась вместе. Пусть всего на сутки, но — вместе. И только это сейчас самое главное… Ибо второго шанса, второй встречи может быть больше не быть. Судьба и так оказалась слишком благосклонной к ним… — А вы очень дружны с моей дочерью, не так ли? Мягкий голос, в котором слышатся отзвуки былых сражений. Бывших когда-то давным-давно. Для людей. Не для китсуне. Что для них десятилетие? Всего лишь мгновение… А Кори и не заметила как подошел Глава Рода горностаев. Тихо, бесшумно… Не смотри, что лицо уже все в шрамах и морщинах, что волосы тронуло лунное серебро… Не знай она, что перед ней человек, сказала бы, что зверь. С яркими горящими глазами цвета лаванды. Так вот кто подарил Ладе ее чистые омуты, видящие всех насквозь… — Я надеюсь на это, господин. Для меня очень много значит быть сестрой и другом Лады. Не лгать. Не здесь и не сейчас. Нельзя, нельзя, нельзя! Только не этой семье. Только не этому человеку. Иначе… Иначе ни о каком доверии и речи не может быть! А так хочется, что бы ее приняли именно Они! — Важно… А для твоего друга жизненно необходимо. Госпожа Златослава… Подошла сразу же, как почувствовала, что разговор идет о ее ребенке. Откуда? Неужели можно знать не зная? Неужели защищать можно даже вдали от своих детей? Не слыша, не видя, но только чувствуя… — Он ведь любит ее, мою Ладушку. Но молчит. Почему? Семейный допрос. Когда все за одного. А Лада смеется в саду. И летят хрустальные брызги воды из фонтана, которыми брызгаются близнецы. И Мизу заплетают косички две девушки. Они тоже улыбаются, обсуждая какую ленточку вплести. Китсуне терпит. Молчит. А на самом деле — блаженствует. Отдыхает. Он тоже никогда не знал такого доверия. Когда не смотрят на твою расу, но на тебя самого. — Потому что она жена Владыки. Мы не пойдем против своего Императора, госпожа. Он ведь… наша защита от Вечности… Мягкая улыбка. Легкий наклон головы. И Глава уходит в сад, понимая, что не для него предстоящий разговор. Как и не для его дочери. Не надо тревожить юное сердце, впускать в него острое чувство вины. Иногда не знание — благо. — И все? Только потому, что Мизу верен своему правителю? Как объяснить человеку то, что знает каждый, даже самый маленький лис? Как рассказать о том, против чего не спорят даже Боги? Объяснить смысл древних традиций, которые старше самого мира? — Не только… Видите ли, госпожа, Владыка и Лада повенчаны Огнем! Живым, настоящим, праздничным! Между ними не встанет ни Любовь, ни Время, ни Вечность… Они одно целое… Поделенное на двоих… Сложно, трудно подобрать слова. Такие, какие нужно. Здесь и сейчас. — Над ними даже Смерть теперь не властна! Лада же уйдет вслед за Владыкой, когда придет время… Они красной нитью связаны. Тонкой-тонкой, но крепче нее нет… Мы не смеем мешать им… Мама Лады улыбнулась. Грустно так, печально. И понимающе. — Тем более, что моя дочь уже любит своего мужа, так ведь? Покорно склонилась аккуратная головка, увенчанная серыми ушками. — Я не знаю, рассказывала ли тебе Лада, но мы любим один раз в жизни. Я имею в виду по-настоящему, сгорая и возрождаясь в своем чувстве. — Что? Но тогда тот полуэльф… — Нет. Она не любила Ждана. Это было просто увлечение. Первая, даже не влюбленность, а так… Иначе бы она бросилась в пропасть за ним не раздумывая. И не вспомнила бы о том, что владеет силой менять судьбы. Хотя в тот момент, ей и нельзя было этого сделать… Древние дар-проклятье рода. Уходить вслед за тем, кого любишь. Если позвал он. Если ушел. Если его больше нет здесь. — А своего мужа она любит. Правда, сама этого еще не понимает… Может оно и к лучшему… А в Империи была ночь. Звездная, свежая, теплая. Оранжевым светом горели круглые красные фонарики, стрекотали цикады, пела где-то кукушка. Самое время для… путешествия. В вечность. По дорогам, которых нет. И уходил Касуми-доно. В полном одиночестве, потому что только так и надо. Не оглядываясь назад. Сжигая за собой все мосты. Оставляя семью, друзей, страну. Потому что где-то, далеко его уже ждали. Просто потому, что пришло время… Он и так слишком долго отодвигал этот день. Больше нельзя! — По Дорогам сквозь нити жизней чужих… Место, однако, выбрано хорошее… Недалеко от водопадов. Здесь всегда так хорошо отдыхалось! И думалось… И, чего греха таить, даже мечталось. По берегам росли стройные плакучие ивы, а над водой днем летали иволги. И пел соловей… Так… удивительно. Среди камней же, в глубине хрустальной воды, резвились серебряные рыбки. Маленькие, с красными плавниками… Жаль, что он не может остаться. — По звездным лучам, по солнечному свету… Касуми-сан сделал все что мог. Оградил свою семью, позаботился о будущем своей племянницы… С маленькой Кори теперь все будет хорошо. Лада позаботится. — Кровью своей цепи меня сковавшие уничтожу… Кровь не вода. Многое помнит, о многом может рассказать… А у этой юной девушки-человека она пахнет древностью, силой и тайной. Кто благословил твой род? Какие силы тебя берегут? Если даже Вечность не может ничего сделать… Хотя пыталась! Ведь ты должна была умереть тогда, когда переплела нити. И Мизу тоже. И весь Лазурный род! Но не случилось… Изменилось все дважды. Кто вмешался? Кто отодвинул руку Судьбы? — В пыль обращу… Чтобы уйти… Навестить ее что ли? Пока еще можно. Пока остается в руках мгновение. Пока Время благосклонно… — В вечность из которой пришел я… Владыка. Береги свою половинку. Охраняй. Она ведь такая слабая и глупая. Да и тебе веселее будет, коли она рядом. Сам же назвал ее своей. Защитил, спас, удержал и подарил встречу с родными. — Чтобы утренним туманом растаять. Мир стал молочно-белым. Пронизанным светом. А потом его не стало… И ушел старый китсуне. Только осталась примятой трава там, где он стоял еще несколько мгновений назад. — Ты злишься, Кои. Первый из Серого рода улыбался. Его веселило поведение своей любимой. Так… завидовать. Даже ревновать! И кого! Человека! — Да как он посмел! Меня, словно какую-то малолетнюю девчонку! А ради кого?! Я тебя спрашиваю, ради кого? Этой… этой… Со свистом проносились пышные хвосты, поднимая с земли тучи пыли. Яростью горели глаза. Сверкали в лунном свете острые белые клыки. А Серый сидел на поваленном дереве, периодически что-то наигрывая на своей тонкоголосой флейте. Его ни во время жизни, ни после нее никогда не волновала политика и отношения между родами и членами семьи. Зачем? Ему и так очень неплохо жилось. Особенно, когда пела душа… — Ладе. Ее зовут Лада. Небрежно брошенная фраза, но именно она заставила ярче разгореться костер гнева и зависти. — Ты… Ты ее защищаешь?! Человека?! Не поняла. Не услышала. Не захотела увидеть. В надо бы… — Нет. Я просто признаю, что она уже превзошла тебя, коиши… Хотя сама этого еще не понимает. Шок. И ушел гнев, опала на траву ненависть, растаяла в темном небе зависть… — Что…? Невозможно! Когда… Как… Почему… — Она и сама не замечает того, что делает. Для нее все ее жесты, улыбки помощь это самое обычное дело. Лада помогает всем, вне зависимости от рода… Просто потому, что она — человек по имени Лада. Может, она иначе-то жить и не умеет… И всплывают в памяти воспоминания, связанные с событиями, чьим свидетелем он стал абсолютно случайно… Просто теми Дорогами его провела Судьбы. Или еще кто. Хотя это, в принципе, не важно. Близ рисового поля стоит повозка. Резного красного дерева, с занавесями из тяжелой парчи и прозрачного газа, украшенная цветами дикой сливы… Рядом одиноко пасется гнедой конь с белыми носочками на ногах и янтарными на просвет глазами. Страж мирно скучает в тени огромного дерева. Ему некуда спешить. Тем более, что его подопечные находятся совсем недалеко. Всего в паре десятков метров. Рис сажают… Вот это-то и привлекало внимание. Две девушки, человек и китсуне, в дорогих платьях с улыбкой трудились бок о бок с простыми лисами. Рыжими. И получали от этого удовольствие. Хотя, если говорить по правде, такое может быть только во сне. Не работают в полях многохвостые из цветного рода! Не их это дело… Да и человек не простой! Сама жена Владыки ловко сажает в покрытую водой землю зеленые стебельки… Странно. А простой народ не косится. Песни поет да над шутками девушек смеется, да и сам подкалывает. Не злобно… Так, легкая, дружеская насмешка… Во дворце праздник. Великие и совсем не известные менестрели поют для Императора и его гостей. Надеются быть замеченными. Победить. А у стены одиноко стоит совсем юный и наивный юноша, почти ребенок. И чуть ли не слезы катятся из его синих глаз. Не понравились строгим судьям его песни. Раскритиковали, унизили, злобно одернули… Посмеялись. А он же писал и пел не ради известности! А чтобы сердца плакали и смеялись… Вместе с мелодией флейты. Вот уже и служанка идет к нему. Наверняка, чтобы прогнать… — Господин… Господин, моя Леди просит передать вам этот свиток. В руки ложится тонкая бумага, перевязанная вместо ленты парой золотых браслетов. А на ней аккуратно написано всего пара строк. «Пой, Менестрель. Не для этих аристократов пой, а для простого народа. Они поймут и услышат то, что ты хотел сказать. И не осудят. Пой и играй. Ибо не пропали твои старанья. Ибо сумел донести ты слова хотя бы до одного сердца… Ярким, жарким пламенем вспыхнула в сердце надежда, засияли глаза, нашли ту, что поняла. Императорскую жену, которая улыбалась, глядя на него, только краешками губ. И высшей наградой для него стало мелькнувшее на дне лавандовых глаз одобрение. Только не знал этот юноша, что и Владыка его заметил…. — Вы благосклонны к этому мальчику, жена. Мне можно начинать ревновать? Усмехаются золотые глаза, подкалывают… — Поступайте как хотите. Ваше право. А мое — улыбаться тем, кто этого достоин. Разговор на грани слышимости. Только между этими двумя. И не их вина, что его услышал еще и ушедший. — А он разве достоин этой милости? — Конечно. Потому что у него единственного в песне жила душа, а не ледяное мастерство…. Это лишь два случая из многих увиденных. Не менее запоминающихся. Не менее важных. Добро не забывается. Особенно здесь, где помощь другим — редкость. Где искренняя улыбка стоит на вес золота. — Ее помнят. Многие. И о ней молятся Богине так, как не молились о тебе… |
||
|