Глава первая. Южное направление в планах немецко-фашистского командования

Планом нападения фашистской Германии на СССР «Барбаросса» предусматривалось, как известно, разгромить Советский Союз в ходе быстротечной кампании. Однако благодаря упорной обороне войск западных приграничных военных округов и эффективным контрударам уже через месяц после начала военных действий наметились признаки срыва замысла «молниеносной войны». К середине июля противник потерял свыше 92 тыс. человек убитыми и ранеными, 50 % танков, 1284 самолета.[3] К концу третьей недели вооруженной борьбы Красная Армия приостановила его наступление на важнейших направлениях. И если темп наступления немецких войск к этому времени составлял 20–30 км в сутки, то с середины июля по 7 августа он снизился до 3,5–8,5 км.[4] На советско-германском фронте назревали качественно новые явления в боевых действиях.

Отдельные представители высшего немецкого командования вынуждены были признать, что военное искусство, обеспечивавшее быстрое достижение военно-политических целей в войнах с государствами Западной Европы, [15] оказалось несостоятельным на восточном фронте. Так, например, начальник штаба верховного главнокомандования вооруженных сил Германии генерал-фельдмаршал Кейтель 25 июля 1941 г. в беседе с командующим группой армий «Центр» генерал-фельдмаршалом фон Боком констатировал: «Глубокие оперативные охваты в соответствии с теоретическими разработками генерального штаба были правильными на Западе при уязвимости флангов и слабой воле противника к сопротивлению. Но по отношению к русским они не приводят к полному успеху. Русские то и дело наносят крупными силами удары по нашим охватывающим флангам, сковывают силы, уклоняются от окружения и полного уничтожения. lt;…gt;

Танковые войска, являющиеся особенно ценными, несут в результате фланговых ударов противника слишком большой урон».[5]

В одновременном наступлении на трех стратегических направлениях — «Север» (из Восточной Пруссии на Ленинград), «Центр» (из района восточнее Варшавы на Минск и далее на Москву), «Юг» (из района Люблина на Житомир и Киев) — назревал кризис. Руководство гитлеровского вермахта было поставлено перед необходимостью пересмотреть оперативно-стратегические планы. 15 августа группа армий «Центр» получила приказ приостановить наступление на московском направлении и перейти к обороне, с тем чтобы обеспечить наступление групп армий «Север» и «Юг». Как полагало гитлеровское командование, такая переориентация сил позволит ликвидировать угрозу фланговых ударов по группе армий «Центр» с севера и с юга, окружить Ленинград и соединиться с финской армией, захватить Украину и Кавказ с их богатыми стратегическими ресурсами, а также устранить угрозу нанесения ударов советской авиацией, базировавшейся на аэродромы Крыма, по румынским нефтяным районам. Исходя из этих соображений 21 августа 1941 г. был издан приказ, в котором указывалось, что «главнейшей задачей до наступления зимы является не взятие Москвы, а захват Крыма, промышленных и угольных районов на Донце и лишение русских возможности получения нефти с Кавказа; на севере — окружение Ленинграда и соединение с финнами».[6] [16]

Существенное изменение первоначального плана ведения войны — приостановка наступления на Москву в целях решения первоочередрых задач на флангах советско-германского фронта — свидетельствовало о неспособности немецких войск вести наступление одновременно на всех направлениях в условиях возрастающего сопротивления Красной Армии.

Учитывая, что группа армий «Юг» понесла большие потери, сильно измотана и не располагает резервами, гитлеровская ставка решила усилить ее за счет группы армий «Центр» — 2-й армией и 2-й танковой группой. Эти силы были повернуты на юг для окружения и разгрома правого крыла нашего Юго-Западного фронта. Вынужденная перегруппировка более чем на месяц задержала наступление противника на Москву.

После того как в августе 1941 г. гитлеровские войска сосредоточили усилия на флангах восточного фронта, резко возросли значение вооруженной борьбы на приморских направлениях и роль в ней флотов. Флоты, несмотря на потери, понесенные в первые два месяца, по-прежнему оставались грозной силой. Военно-морские базы являлись важными и труднопреодолимыми узлами сопротивления на приморских флангах советских войск, на длительное время сдерживавшими продвижение противника вдоль побережья.

И здесь немецко-фашистское командование было поставлено перед фактом, что боевые действия на флангах так же, как и на других участках всего советско-германского фронта, связаны со значительными потерями в живой силе, в технике и во времени. И все же осенью 1941 г. войскам усиленной группы армий «Юг» удалось значительно продвинуться на восток, форсировать Днепр в среднем и нижнем его течении, вторгнуться на Левобережную Украину и выйти к Крымскому полуострову. 7 октября немецкая 1-я танковая армия, продвигаясь от Днепропетровска, соединилась с частями 11-й армии, наступавшей вдоль северного побережья Азовского моря. Возникла реальная угроза проникновения врага на Кубань и Кавказ.

Немецкое верховное командование рассчитывало, завладев богатыми нефтяными районами, решить одну из самых острых проблем военной экономики — проблему топлива. Быстрому захвату нефтяных районов Кавказа гитлеровская ставка уделяла повышенное внимание еще при разработке замысла нападения на Советский Союз. [18]

Так, 31 июля 1940 г. начальник генерального штаба Сухопутных войск Гальдер записал указание Гитлера по «ликвидации» России: «Операция распадается на: 1-й удар: Киев, выход на Днепр;…2-й удар: через Прибалтийские государства на Москву; в дальнейшем двусторонний удар — с севера и юга; позже — частная операция по овладению районом Баку».[7] Этот замысел и лег в основу разработки плана «Барбаросса». Правда, в окончательный его вариант операция по захвату Кавказа не была включена. Гитлер полагал, что блицкриг приведет к быстрому разгрому основных сил Красной Армии в западной части СССР и после «победоносного завершения похода на Восток» немецкие войска к концу осени 1941 г. выйдут на общую линию Архангельск — Волга.

Таким образом, овладение территорией Кавказа фашистское руководство считало, очевидно, делом само собой разумеющимся. В директиве верховного главнокомандования вооруженных сил (ОКВ) № 32 от 19 июня 1941 г. «Подготовка к периоду после осуществления плана «Барбаросса» и в «Тезисах к докладу об оккупации и охране русской территории и о реорганизации сухопутных войск после окончания операции «Барбаросса», составленных оперативным отделом ставки главного командования сухопутных войск (ОКХ) 15 июля 1941 г., о Кавказе говорится, как о завоеванной уже территории. Наряду с «государственными образованиями» — Прибалтикой, Россией, Украиной, на которые намечалось разделить Советский Союз после его захвата, назывался и Кавказ, где планировалось разместить оккупационные войска и оперативную группу «Кавказ — Иран», предназначавшуюся для ведения дальнейших боевых действий. Моторизованный экспедиционный корпус должен был наступать в направлении Иран — Ирак — Персидский залив,[8] а затем, по замыслам гитлеровского командования, соединиться с войсками генерала Роммеля, наступавшими с северо-африканского направления.

Таким образом, побудительными мотивами переноса основных усилий немецко-фашистских войск на южное направление являлись не только экономические, но и далеко идущие политические цели. Это особенно четко просматривается в плане наступления через Кавказ, разработанном [19] гитлеровской ставкой в июле 1941 г. «Цель операции, — как указывалось в этом документе, — состоит в том, чтобы овладеть кавказскими нефтяными районами и занять к сентябрю 1942 г. перевалы на иранско-иракской границе для дальнейшего продвижения на Багдад».[9] Операцию предполагалось провести в ноябре 1941 г. — сентябре 1942 г. в шесть этапов: с ноября 1941 г. — захват районов стратегического развертывания на Северном Кавказе; до конца мая 1942 г. — развертывание сил для наступления через Кавказ; июль 1942 г. — наступление через Кавказ; наступление до Аракса; овладение исходными позициями для наступления на ирано-иракской границе в районе Тебриза и Керманшаха; июль — начало сентября 1942 г. — овладение пограничными перевалами Ревандуз и Ханаган. Наступление через Кавказ немецкое командование считало возможным начать только после выхода своих войск к Волге зимой 1941 г.

Таковы были планы руководства фашистской Германии по превращению Кавказа в военно-экономическую базу и плацдарм дальнейшей агрессии. «Достигнув этих целей, — писал генерал Цейтцлер, сменивший осенью 1942 г. генерала Гальдера на посту начальника генерального штаба сухопутных войск, — он (Гитлер — С. Г.) хотел через Кавказ или другим путем послать высокоподвижные соединения в Индию».[10] Таким образом, оборона нашими Вооруженными Силами Кавказа приобретала и международное значение — они защищали народы Ирана, Ирака, Индии и других государств от грядущего порабощения.

Однако захватить Кавказ врагу суждено не было.

В начале декабря войска Красной Армии, измотав противника в оборонительных боях, перешли в контрнаступление, нанесли в зимнюю кампанию 1941–1942 гг. гитлеровским войскам первое крупное поражение во второй мировой войне и отбросили их от стен столицы на 150–400 км. Победа на полях Подмосковья положила начало коренному перелому в ходе войны, в конечном счете приведшему к полному и окончательному разгрому фашистской Германии.

Срыв Красной Армией гитлеровского плана «молниеносной войны» лишил немецко-фашистские войска возможности достичь стратегических целей на юге в 1941 г. [20]

Их широкое наступление на данном направлении возобновилось только летом 1942 г.

Обстановка на советско-германском фронте к этому времени характеризовалась острой борьбой за овладение стратегической инициативой. Красная Армия в начале 1942 г. развернула наступление на ряде участков советско-германского фронта, в том числе и на южном. Часть сил Южного и Юго-Западного фронтов в январе 1942 г. нанесла удар по войскам 17-й армии под городом Изюм и в районе Балаклея — Славянок отбросила их почти на 90 км. 25 декабря 1941 г. — 2 января 1942 г. Закавказский (с 30 декабря 1941 г. Кавказский) фронт совместно с Черноморским флотом и Азовской военной флотилией осуществил Керченско-Феодосийскую десантную операцию и освободил от врага Керченский полуостров. 28 января 1942 г. по решению Ставки был создан новый фронт — Крымский. До начала мая 1942 г. при содействии сил Черноморского флота и Азовской военной флотилии его войска вели упорные бои в целях снятия блокады с Севастополя и полного освобождения Крымского полуострова.

В ходе наступления войска Юго-Западного и Южного фронтов сковали значительные силы противника, нанесли ему существенный урон в людях и боевой технике и, не позволив перебросить соединения с южного крыла советско-германского фронта на другие направления, вынудили немецко-фашистское командование пополнить в январе — марте донбасскую группировку армий «Юг» двенадцатью новыми дивизиями. Однако из-за нехватки сил и средств Юго-Западному и Южному фронтам полностью решить задачу, поставленную Ставкой, — нанести поражение главной группировке немцев в районе Славянск — Чистяково, а затем захватить западный берег Днепра, развить наступление на юг и занять район западнее Мариуполя и Мелитополя — не удалось и весной 1942 г. они перешли к обороне.

Не удалось развить и успех, достигнутый в результате Керченско-Феодосийской десантной операции, в ходе которой были освобождены города Керчь и Феодосия, а войска противника отброшены с Керченского полуострова. Несмотря на то что Крымский фронт, получивший к весне 1942 г. значительное пополнение, имел на Керченском полуострове существенное превосходство в живой силе и боевой технике (за исключением самолетов), он не только не сумел решить задачу деблокирования Севастополя, [21] но был вынужден отступить перед активно действующими немецкими войсками и оставить Керченский полуостров, а вместе с ним Керчь и Феодосию. Главными причинами поражения на Керченском полуострове, как указывала Ставка, являлись полное непонимание командующим фронтом генерал-лейтенантом Д. Т. Козловым и представителем Ставки ВГК армейским комиссаром 1 ранга Л. 3. Мехлисом природы современной войны и бюрократический бумажный метод руководства войсками. Они не создали эшелонированную оборону и не организовали взаимодействия между родами войск и силами флота, использовали их нецелеустремленно, потеряли связь с соединениями и управление ими, не сумели применить в условиях борьбы за Крым богатый опыт совместных, хорошо скоординированных действий армии и флота в обороне Одессы.

Для отражения наступления противника командование фронтом не привлекало силы Черноморского флота, которые были готовы вести десантные действия на фланге и в ближнем тылу наступающих немецких войск, оказывать огневую поддержку оборонявшимся войскам 44-й армии. Для артиллерийской поддержки фланга армии корабли привлекались лишь эпизодически, да и то только в ночное время. Устойчивое огневое содействие пехоте в дневное время под прикрытием истребителей и с корректировкой огня отсутствовало, ночные же стрельбы по площади должного эффекта не давали. Как ни странно, но такая недооценка роли корабельной артиллерии произошла всего лишь спустя полмесяца после директивы Генерального штаба, в которой отмечались именно эти недостатки в организации огневого содействия войскам. В частности, в этой директиве рекомендовалось использовать артиллерию кораблей как артиллерию резерва Главного Командования, включать ее в общий план задуманных наступления или обороны сухопутных войск, обеспечивать начальников морской артиллерии всеми разведданными о противнике, необходимыми для успешного выполнения поставленной задачи, прикрывать огневые позиции кораблей с воздуха, не допускать использования корабельной артиллерии по целям, которые могут быть подавлены и уничтожены артиллерией сухопутных войск.

Не была создана противодесантная оборона побережья, в результате чего утром 8 мая противник с началом наступления беспрепятственно высадил в тыл 44-й [22] армии морской десант в составе батальона, который причинил нашим войскам немало неприятностей.

К сожалению, ни командование Северо-Кавказского направления, ни командование Крымского фронта должных выводов из уроков предыдущих боев и указаний Генерального штаба не сделали и флот в той критической ситуации не смог реализовать свои возможности в оказании содействия оборонявшимся войскам.

В целом же в ходе зимней кампании 1941–1942 гг. советские сухопутные войска, на которых лежала основная тяжесть вооруженной борьбы с немецко-фашистскими захватчиками, в тесном взаимодействии с другими видами Вооруженных Сил добились крупных успехов: ликвидировали угрозу захвата Москвы и Северного Кавказа, облегчили положение осажденного Ленинграда, отбросили противника на различных участках фронта на 150–400 км, уничтожили более 800 тыс. солдат и офицеров. Была доказана несостоятельность стратегии «молниеносной войны», составлявшей основу военной доктрины германской военщины. Фашистская Германия и ее союзники были поставлены перед необходимостью вести затяжную бесперспективную войну.

Победы Советских Вооруженных Сил высоко подняли международный авторитет СССР, способствовали сплочению антифашистских сил и активизации освободительного движения в оккупированных странах. В то же время моральное состояние немецко-фашистских войск в результате поражения в зимней кампании было заметно подорвано. Шовинистические настроения у значительной части населения Германии начали рассеиваться. Все большее число немцев с недоверием воспринимало пропагандистские заявления о «последних резервах Советов» и приходило к выводу о возможном поражении вермахта.

Чтобы спасти армию от катастрофы, гитлеровское командование вынуждено было с декабря 1941 г. по апрель 1942 г. перебросить из Германии и оккупированных стран Западной Европы на советско-германский фронт 39 дивизий, 6 бригад и около 800 тыс. человек маршевого пополнения. Стремясь подавить всякий протест, в апреле 1942 г. рейхстаг санкционировал расправу без суда над любым, кто проявляет недовольство политикой нацистской верхушки.[11] [23]

Планируя летнюю кампанию 1942 г., гитлеровское командование предполагало вновь захватить стратегическую инициативу и достичь военно-политических целей в войне против Советского Союза. Собственно, при решении вопроса, обороняться или наступать, у него другого выбора, кроме как вновь начать наступление, не было, ибо в противном случае ему пришлось бы признать крах собственных захватнических планов и позволить Советскому Союзу диктовать свою волю в вооруженной борьбе.

Однако фашистские главари все же извлекли определенный урок из провала блицкрига, они поняли, что третьему рейху не под силу вести наступление против Советских Вооруженных Сил одновременно на нескольких направлениях. Поэтому в директиве ОКБ № 41 от 5 апреля 1942 г. указывалось на необходимость сосредоточить главные усилия на юге и осуществить глубокий прорыв на Кавказ с целью его захвата. Успеху главной операции по захвату Кавказа должно было способствовать наступление на сталинградском направлении.

После обсуждения замысла летней наступательной операции 28 марта 1942 г. генерал-полковник Ф. Гальдер записал в своем дневнике: «…о). Ни при каких обстоятельствах не отказываться от наступления на юге… Районы нефтедобычи жизненно необходимы русским… у). Центральное направление: мероприятия будут зависеть от успехов на участках, что южнее. Цель: Черное море, закрытое море. Батум — Баку… х). Сроки: к началу сентября выйти на Северный Кавказ».[12] На совещании в штабе группы армий «Юг» в Полтаве 1 июня 1942 г. констатировалось, что если Германия не получит нефть Майкопа и Грозного, то должна будет покончить с войной, то есть судьба последующих операций против советских войск ставилась в зависимость от того, удастся ли немцам заполучить наши богатые источники нефти и плодородные сельскохозяйственные районы Дона, Кубани и Северного Кавказа. Кроме того, делалась ставка на то, что захват Кавказа подтолкнет антисоветски настроенное правительство Турции вступить в войну с СССР и прервать таким образом связывающие нас с союзниками южные коммуникации. К этому времени на [24] границе с СССР было сосредоточено 28 турецких дивизий.

Для того чтобы скрыть направление главного удара на юге, по указанию ОКХ группе армий «Центр» предписывалось провести дезинформационную операцию под кодовым названием «Кремль», которая должна была создать видимость подготовки широкого наступления немецко-фашистских войск на Москву. В ходе ее предусматривалось осуществить целый комплекс дезинформационных мероприятий: организовать демонстративную аэрофоторазведку оборонительных позиций на московском направлении, размножить и разослать вплоть до штабов полков до 10 июля планы Москвы и других городов в полосе наступления группы армий «Центр», усилить засылку агентов через линию фронта, провести сложную перегруппировку и переброску войск, доставить переправочные средства к водным преградам, издать приказ о наступлении на Москву за подписью командующего группой армий «Центр» и т. п.

До начала наступления на юге верховное главнокомандование вермахта считало необходимым овладеть Керченским полуостровом, Севастополем, ликвидировать барвенковский выступ и плацдарм советских войск северо-западнее Новгорода, выровнять линию фронта на московском направлении, чтобы улучшить оперативное положение своих войск и укрепить тыловые районы.

Для улучшения снабжения сухопутных войск и авиации, а также в целях борьбы с силами Черноморского флота директивой ОКБ № 41 предписывалось перевести на Черное море легкие боевые корабли.

Советская военная разведка и органы государственной безопасности сообщали в Государственный Комитет Обороны о планируемом весной 1942 г. главном ударе на южном участке в направлении Сталинграда и Северного Кавказа. Предполагалось также, что летом немцы предпримут основные операции против Москвы, где была сосредоточена самая большая группировка войск, насчитывавшая до 70 дивизий.

К сожалению, данные нашей разведки о подготовке главного удара врага на юге Ставкой ВГК в должной, мере учтены не были, поэтому основные силы были сосредоточены на западном, а не на юго-западном направлении. К тому же в стратегическом плане на лето 1942 г., утвержденном Ставкой в марте 1942 г., наряду со стратегической обороной и накоплением резервов предусматривалось [25] проведение частных наступательных операций в районе Харькова, в Крыму, под Ленинградом и Демянском, а также на смоленском и львовско-курском направлениях.

В соответствии со своими стратегическими планами к середине июня 1942 г. немецко-фашистское командование сосредоточило на южном направлении две группы армий. Группа армий «А» должна была наступать на Кавказ, группа армий «Б» — на сталинградском направлении. Чтобы создать благоприятные условия для нанесения ими главного удара, командование вермахта провело в период с начала мая до конца июня ряд частных наступательных операций (в Крыму, под Харьковом и на некоторых других участках фронта).

8 мая основные силы 11-й армии Манштейна при поддержке 8-го отдельного авиационного корпуса и 4-го воздушного флота нанесли удар на Керченском полуострове, прорвали оборону Крымского фронта в полосе 44-й армии и 14 мая вышли на окраины Керчи. В создавшейся сложной обстановке главнокомандующий войсками Северо-Кавказского направления Маршал Советского Союза С. М. Буденный с разрешения Ставки приказал эвакуировать войска Крымского фронта на Таманский полуостров и, закрепившись там, не допустить форсирования противником Керченского пролива. 20 мая Керченский полуостров был оставлен частями Красной Армии.

12 мая Юго-Западный фронт начал наступательную операцию с целью нанести по харьковской группировке врага упреждающий удар, освободить Харьков и создать условия для последующего наступления на днепропетровском направлении с участием Южного фронта. Однако осуществить этот план не удалось. Противник, подтянув значительные силы, организовал прочную оборону и, перегруппировавшись, 17 мая перешел в контрнаступление. 23 мая армейская группа «Клейст» и 6-я полевая армия Паулюса окружили наши войска, действовавшие на барвенковском выступе. Попытка деблокировать их извне успеха не принесла.

Советские войска понесли большие потери в живой силе и технике. Ударная мощь войск Юго-Западного и Южного фронтов значительно ослабла. В итоге обстановка на южном крыле советско-германского фронта к концу мая резко изменилась в пользу противника.

Неудача под Харьковом и потеря Керченского полуострова ухудшили положение защитников Севастополя. [26]

Фашистское командование перебросило туда войска 11-й армии, высвободившиеся на Керченском полуострове, создав двойное превосходство в живой силе, более чем десятикратное — в танках, почти шестикратное — в самолетах. 7 июня начался третий штурм города.

Советские войска обороняли Севастополь в общей сложности в течение 250 дней. Их беспримерный подвиг стал героической страницей не только истории Великой Отечественной войны, но и мировой истории.

Добившись оперативного успеха под Харьковом и в Крыму, противник создал на южном фланге фронта значительное превосходство в силах и средствах и развернул наступление на сталинградском и кавказском направлениях с целью окружить и уничтожить войска Юго-Западного и Южного фронтов.

Главную операцию летней кампании гитлеровские войска начали в конце июня 1942 г. 28 июня немецкие 2-я полевая и 4-я танковая армии, венгерская 2-я армия перешли в наступление против войск левого крыла Брянского фронта, а 30 июня — немецкая 6-я полевая армия — против правого крыла Юго-Западного фронта. 8 июля начала боевые действия и группа армий «А» танковым ударом в стык Юго-Западного и Южного фронтов. Под натиском превосходящих сил противника войска Юго-Западного фронта вынуждены были отступить за Дон, к Сталинграду, а Южного фронта — в район нижнего течения Дона. 23 июля враг захватил важный стратегический пункт — Ростов-на-Дону.

Таким образом, через месяц после начала летнего наступления немецко-фашистские войска создали непосредственную угрозу Сталинграду и Северному Кавказу. Но, несмотря на достигнутый успех, группы армий «А» и «Б» не смогли выполнить главную задачу — уничтожить войска Юго-Западного и Южного фронтов. Гитлеровское командование вынуждено было вновь, как и год назад, внести существенные изменения в первоначальный план летней кампании. Так дал трещину стратегический план второго генерального наступления вермахта на востоке.

Принципиальные решения по дальнейшим действиям на юге нашли отражение в директиве ОКБ № 45 от 23 июля. Немецко-фашистское командование решило вести наступление по двум расходящимся стратегическим направлениям — кавказскому и сталинградскому.

В операции по овладению Кавказом, получившей кодовое [27] название «Эдельвейс», перед группой армий «А» ставилась задача уничтожить советские войска южнее Дона, овладеть всем восточным побережьем Черного моря и тем самым лишить Черноморский флот военно-морских баз, захватить район Грозного, перекрыть высокогорные перевалы к юго-западу от него и выйти вдоль западного побережья Каспийского моря к Баку. Для нанесения удара вдоль дороги, проходящей по Черноморскому побережью, противник планировал использовать соединения 11-й армии, переправив их через Керченский пролив, как только обозначится успех плавных сил группы армий «А».

На авиацию возлагалась задача (помимо непосредственной поддержки войск, продвигавшихся к портам Черного моря) во взаимодействии с военно-морскими силами воспрепятствовать воздействию сил Черноморского флота на приморские фланги немецких частей и соединений, разрушить железные дороги, связывающие нефтяные районы Кавказа с центральными областями Советского Союза, и парализовать перевозки по Каспийскому морю.

Перед немецкими военно-морскими силами были поставлены задачи: оказать содействие сухопутным войскам при переправе через Керченский пролив, не дать возможности Черноморскому флоту воздействовать с моря на войска, ведущие операции на побережье. Кроме того, гитлеровское, командование со свойственной ему самоуверенностью, граничащей с полным отрывом от реальных событий, происходящих на Восточном фронте, приказало «штабу военно-морских сил… принять необходимые меры для того, чтобы использовать в Каспийском море легкие корабли военно-морских сил для действий на морских коммуникациях противника».[13]

Одновременно с действиями на кавказском направлении группа армий «Б» должна была нанести удар по Сталинграду, разгромить оборонявшие его войска, захватить город, а затем повернуть танковые и моторизованные войска вдоль Волги на Астрахань и сорвать перевозки народнохозяйственных и военных грузов по реке.

Первоначально операция по захвату Сталинграда рассматривалась гитлеровским командованием как вспомогательная с целью обеспечить безопасность северного фланга наступавших на Кавказ немецких войск. Однако спустя некоторое время именно под Сталинградом Красная [28] Армия втянула врага в решающее сражение. Начав наступление на юге, вермахт перешагнул порог, отделявший его от крупнейшего поражения.

Несостоятельность замысла одновременного наступления на двух стратегических направлениях стала очевидной в самое ближайшее время: сил явно не хватало. Уже через неделю после подписания директивы № 45, 30 июля, генерал Йодль, возглавлявший штаб оперативного руководства вооруженными силами, заявил на совещании в ставке, что судьба Кавказа будет решаться под Сталинградом, поэтому необходимо усилить группу армий «Б» за счет группы армий «А». Но уже никакие перегруппировки сил не могли спасти положения.

В ходе наступления в мае — октябре 1942 г. противник понес на советско-германском фронте, огромный урон в живой силе (почти миллион человек) и боевой технике. Мощь же советских войск за это время возросла: к ноябрю 1942 г. соотношение численности личного состава, танков, артиллерии изменилось в нашу пользу.

В октябре 1942 г. стратегическое наступление противника на южном крыле советско-германского фронта выдохлось, и 14 октября фашистское верховное главнокомандование было вынуждено отдать приказ о переходе к стратегической обороне.

Таким образом, план противника захватить Кавказ к ноябрю 1942 г. был сорван. Окончательный же крах его наступил 9 октября 1943 г., когда Таманский полуостров был полностью очищен от немецко-фашистских войск, а боевые действия были вновь перенесены в Крым. [29]