"Унеси меня на Луну" - читать интересную книгу автора (Адамс Кайли)

Глава 3

«Слава Богу, сегодня четверг», — подумала София, открывая глаза рано утром. Ожидание закончилось. Сегодня вечером она наконец-то снова увидит Бена Эстеза. Мысль о предстоящей встрече ее волновала.

София потерла нывший затылок. Пять ночей на кушетке Рикки — это самый большой срок, который она могла выдержать, так же как пять ночей в одной квартире с Мистером Пиклзом — самое большее, что мог выдержать Рикки. Определенно пора сниматься с места, пока их дружбе не пришел конец.

Рикки снимал в Челси тесную квартирку с одной спальней. Ванная комната имела такие размеры, что в ней едва помещались ванна и унитаз, а раковина была только в кухне. Чистить зубы над горой грязной посуды — к этому требовалось еще привыкнуть. Однако из большого окна, пропускавшего в квартиру много солнца, открывался великолепный вид. Учитывая престижность района, тысячу четыреста долларов в месяц можно было считать неплохой ценой.

Едва София задалась вопросом, как Рикки ухитряется оплачивать квартиру в одиночку, не имея постоянного сожителя, как заметила валявшийся на полу чек. Она подняла его, положила на кофейный столик и прижала, чтобы не улетел, компакт-диском Энрике Иглесиаса. Чек на пятьсот долларов поступил от Синтии, матери Рикки. Внезапно утренний туман в голове Софии рассеялся. Эти деньги имели собственную историю, весьма душещипательную.

Рикки Лопес происходил из рабочей латиноамериканской семьи. Его мать работала уборщицей в «Шараде», одном из самых престижных отелей Нью-Йорка, и каждое утро ездила на работу в Манхэттен, а вечером возвращалась обратно. Отец развозил товар для одного из местных дистрибьюторов. Рикки рос с ощущением, что он чужой не только в Бронксе, но и среди родных. Его превосходный английский ставил его особняком в семье и создавал напряжение между отцом и сыном. Еще одним поводом для конфликтов было то, что Рикки гордился своим латиноамериканским происхождением. Хуан, его отец, в свое время иммигрировал из Пуэрто-Рико и считал, что в Соединенных Штатах это обстоятельство работает против него. Но хотя Хуан старался уйти от своих корней как можно дальше, блестящий английский Рикки его раздражал. На Хуана Лопеса невозможно было угодить.

Интерес Рикки к вещам, которые традиционно считаются «девчоночьими», тоже не способствовал улучшению их отношений. Парень с раннего детства интересовался куклами, макияжем, любил танцевать и устраивать представления для матери. Он боготворил Марло Томас и множество раз смотрел фильм «Та девушка» с ее участием. Одноклассники и соседские мальчишки жестоко дразнили его, не лучше вел себя и отец, когда напивался, а это случалось почти каждый вечер.

Рикки сносил все издевательства стойко, как мужчина. Однако он терпеть не мог тупоголовый мачизм отца. Рикки ненавидел Хуана за то, что тот открыто изменял жене, в то же время рассчитывая, что Синтия будет обслуживать его и исполнять все прихоти. В день, когда парню исполнилось семнадцать, отец выгнал его из дому. Это было десять лет назад, с грустью думала София. Насколько она знала, с того вечера он ни разу не виделся и даже не разговаривал с отцом.

— Доброе утро! — сонно сказал Рикки.

Он показался на пороге спальни в трусах-«боксерах» от Келвина Кляйна. Стройный, широкоплечий и узкобедрый, с мускулистыми руками и плоским животом, с гладким бронзовым торсом, он был олицетворением идеального мужчины-гея. По дороге в туалет он послал девушке воздушный поцелуй.

София стала заваривать чай, но ее мысли все еще занимал Рикки. Порой, когда она думала о его одиночестве, у нее слезы наворачивались на глаза. Конечно, ее отец бывал временами совершенно несносным, иногда она старалась по нескольку дней не показываться ему на глаза, но, несмотря ни на что, если бы ей понадобилась защита, она всегда могла на него рассчитывать. Не иметь этого…

— Я бросил в твою сумочку от Шанель пачку презервативов, не забудь их взять, когда вечером соберешься уходить. — Рикки достал из холодильника бутылку минеральной воды, посмотрел на Софию и пожал плечами. — Просто на всякий случай.

Она улыбнулась. Рикки заменил ей брата, которого у нее никогда не было, и она любила его за это.

— Ради Бога, дай мне выпить чаю, а потом можешь начинать свои нравоучения.

— Да ладно, дай уж в последний раз тебя поучить, — пошутил Рикки. — Когда еще мы с тобой проснемся вместе… небось только наутро после твоей следующей свадьбы.

София посмотрела на него с теплотой. Шутками и бравадой Рикки маскировал душевную боль. Однако большую часть времени он был доволен жизнью — он принадлежал к числу тех редких людей, которые умеют дарить и принимать любовь. Поддавшись импульсу, она обняла его, и Рикки обнял ее в ответ, словно прочтя ее мысли.

— Я всегда с тобой, — прошептала София.

— Знаю, милая, знаю.

В четверг утром Бен Эстез размашистой походкой шел по Четырнадцатой улице. На нем была вчерашняя одежда и большие темные очки, скрывавшие следы ночной попойки. Бен догадывался, что глаза у него такие же «чистые и ясные», как воды реки Гудзон.

Прошлой ночью события вышли из-под контроля. Вечер начался так же, как и многие другие. Бен сидел в баре «Быстрый Морган» со своими лучшими друзьями: Тэзом Джексоном, начинающим, но многообещающим сценаристом, и Китти Бишоп, промоутером. Про Китти говорили, что она может раскрутить любой продукт с такой же легкостью, с какой стриптизерша раскручивает на деньги толпу юнцов. Они только-только заказали по второй порции мартини, когда в бар вошла Чарли Грант. Та самая Чарли Грант.

Бен и Тэз совершенно ошалели. В считанные секунды после ее появления двое взрослых мужчин превратились в сексуально озабоченных подростков: то толкали друг друга локтями, тараща на нее глаза, то застывали неподвижно с открытыми ртами. Наконец Китти не выдержала:

— Господи Иисусе, вы что, рехнулись? Она же старуха! Еще одна подтяжка, и ее глаза окажутся на лбу.

— Кстати, об Иисусе, — Бен возвел глаза к небу, — слава тебе Господи!

— Аминь, брат, — поддержал Тэз. Бен отсалютовал стаканом с мартини.

— Это первая женщина, которой я обладал. Вернее, первая, которая обладала мной. — Он залпом допил остатки коктейля.

— Но слово «невинность» ты почему-то не употребил, — заметила Китти.

— Ах, это… — Бен самодовольно усмехнулся. — Я же не говорил, что она при этом присутствовала.

Китти и Тэз захохотали так, что чуть со стульев не попадали.

— А ты, Тэз, с кем? — спросил Бен.

— С Пэм Грир в роли Фокси Браун. Это она помогла мне почувствовать себя мужчиной.

Оба дружно посмотрели на Китти.

— Не говори, я сам догадаюсь. — Бен задумчиво поскреб подбородок. — С Риком Спрингфилдом!

Китти рассмеялась и замотала головой.

— У нас, девушек, все не так, как у вас, — важно сообщила она. — Это вам, мальчишкам, чтобы ваши петушки закукарекали, достаточно каталога женского белья, а мы устроены более сложно.

— Но все-таки ты же думала о ком-то, — не унимался Бен, не желая сдаваться. — Кто-то же занимал твои похотливые мысли.

— Ладно, — сдалась Китти, — это был Джордж Клуни. Но больше всего я благодарна не ему, а батарейкам «Дюраселл».

Тут уже расхохотались все трое. После этого они заказали еще мартини. Китти все пыталась перевести разговор на другую тему, но Бен нет-нет да и поглядывал на предмет своих юношеских фантазий.

Проезд загородил громадный мусоровоз. Какофония автомобильных гудков вернула Бена к действительности, и он задумался о более насущных вопросах, например, о том, что неплохо было бы поесть. Не может же человек продержаться на одних оливках и мартини. Бен решил заглянуть в кафе и подкрепиться чем-нибудь посущественнее. Его бы вполне устроили яичница с беконом, тосты и оладьи с джемом. Кроме того, у него до сих пор слегка гудело в голове после вчерашнего, и требовалось нейтрализовать алкоголь.

За завтраком он снова вспомнил прошедшую ночь. Бен не согласился с Китти, он считал, что для своего возраста Чарли Грант выглядит очень даже неплохо. Они сошлись на том, что ей не меньше сорока пяти, но выглядела она на тридцать пять, и ни на один день старше.

В восьмидесятых она приобрела популярность, когда снималась в сериале «Секретные агенты Малибу». Главными героинями этого сериала были три женщины, каждая из которых специализировалась в своей области. Чарли играла блондинку, мастера восточных единоборств. Ее подруга-брюнетка умела отлично маскироваться, а рыжеволосая являлась компьютерным гением. Героини боролись с разнообразными злодеями, но так или иначе неизменно попадали на пляж, где и проводили большую часть съемочного времени, одетые в бикини.

В первый сезон сериал имел заоблачный рейтинг, Чарли Грант сразу стала восходящей звездой. Как полагается, был выпущен плакат, на котором она сфотографировалась в купальнике. Плакат разошелся миллионным тиражом. Бен нацепил на вилку желток и кусочек тоста и усмехнулся. Он до сих пор отчетливо его помнил.

Чарли в карамельно-красном бикини стояла, чуть надув губки и положив руки на бедра. Волосы развевались на ветру, тело влажно блестело. Один этот снимок научил Бена большему, чем целый семестр лекций по сексуальному образованию. Кэрролл, учитель физкультуры, который вел эти занятия, сам ни черта не смыслил в предмете.

Однако звезда Чарли Грант закатилась так же быстро, как вспыхнула. В конце первого сезона она вышла замуж за какого-то мафиози, по возрасту годившегося ей в отцы. Этот тип попытался надавить на продюсеров сериала и предъявил им ультиматум: или они увеличивают гонорар Чарли вдвое, или она уходит. Студия в мгновение ока заменила ее другой блондинкой. Вскоре после этого брак распался, и с тех пор о Чарли вспоминали редко. Она стала всего лишь еще одной из голливудских «бывших».

Бена весь вечер разбирало любопытство. Короткое зеленое платье, которое было в тот вечер на Чарли, вне всякого сомнения, доказывало, что если ее слава и осталась в прошлом, то хорошая фигура по-прежнему при ней. Актриса заняла маленький столик в углу и сразу же принялась глушить спиртное стакан за стаканом, как человек, который хочет забыться.

— Подойди, заговори с ней, — подзадоривал Тэз.

— Да, не заставляй даму ждать. — Китти ехидно улыбнулась. — А то как бы у нее коллаген из губ не стек.

Бен бросил на Китти предостерегающий взгляд. Иногда ее шутки становились слишком злыми. Он встал и подошел к столику Чарли. Не желая выглядеть похожим на восторженного поклонника или какого-нибудь хмыря с плотоядным взглядом, оп держался подчеркнуто спокойно. Бен подсел, заговорил… дальше — больше, и вот уже неожиданно для себя он обнаружил, что прощается с Тэзом и Китти, чтобы сопровождать Чарли в «Копакабаку», ультрамодный танцевальный клуб, где стены содрогаются в ритмах латиноамериканской музыки, словно от взрывов межконтинентальных ракет.

В клубе творилось нечто невообразимое. Повсюду в лихорадочном ритме разгоряченные тела танцующих. Бен допился до того, что стробоскопические вспышки стали казаться ему вполне приятным освещением, и так продолжалось до рассвета. Чарли ясно дала понять, если он подвезет ее до дома, фантазия подростка станет реальностью взрослого мужчины. Искушение было велико, очень велико. Но внутренний голос напомнил Бену известную мудрость, касающуюся секса: никогда не спи с тем, у кого еще больше проблем, чем у тебя. А у Чарли Грант их хватало, Бен это сразу понял. Поэтому, пересилив себя, он обнял секс-символ, как старую школьную подружку, и посадил ее в такси.

Глядя, как она уезжает, Бен подумал, что Тэз никогда ему этого не забудет. Он только что отказался провести ночь с Чарли Грант, хотя ради такой возможности большинство мужчин не пожалели бы отдать почку! Тэзу, который относился к сексу как к спорту и считал, что чем чаще, тем лучше, будет очень трудно понять логику его рассуждений.

— У нас есть свежие булочки, только что из печи. Если хотите, могу принести вам одну за счет заведения.

Бен поднял глаза и увидел перед собой хорошенькую официантку. Девушка улыбалась ему, словно намекая: «Через час у меня кончается смена».

Молодой человек вытер рот салфеткой и отрицательно покачал головой:

— Спасибо, детка, не нужно. В меня больше не лезет.

Она помедлила у его стола.

— Прими заказ! — крикнул повар из буфета. Официантка закатила глаза и хихикнула:

— Это меня.

Бен вытянул шею, чтобы прочесть имя официантки на приколотой к фартуку табличке.

— Спасибо… Тиффани, вы меня хорошо обслужили.

— Если вам еще чего-нибудь захочется, дайте мне знать.

Ее прощальный взгляд не оставлял повода для сомнений. Секс. Многие считали, что Бен занимается этим часто и помногу. С самыми разными женщинами. Но на самом деле все обстояло иначе. Если разобраться, с последней партнершей была Си Зет. Си Зет Роджерс, стерва, которая вырвала из его груди сердце, швырнула на лед хоккейной площадки и позволила своему новому любовнику-хоккеисту, у которого вместо мозгов дерьмо, гонять его клюшкой. Но Бен не озлобился.

Бен не раз жалел, что не может запросто прыгнуть в постель с первой попавшейся согласной на то цыпочкой, чтобы скоротать одинокую ночку, но он не умел относиться к сексу так легко. Для него секс был не только физической, но и эмоциональной, духовной связью, в которой он чувствовал себя обнаженным во всех смыслах этого слова. Секс мог стать самой замечательной вещью в мире, а мог — самой худшей.

Бен оставил Тиффани двадцать долларов на чай, хотя это было ему не по средствам, и пошел домой. Из-за того, что он задолжал домовладельцу плату за прошлый месяц, ему пришлось пробираться в квартиру потихоньку, стараясь не привлекать к себе внимания. Он рассчитывал, что после сегодняшнего выступления в «Вилле» сумеет расплатиться за прошлый месяц, тогда можно начать думать о плате за текущий.

Нищета. «Быть нищим, — думал Бен, — конечно, хреново, но адвокатом — еще хуже». Он утешал себя мыслью, что то, от чего он отказался, стоило того, ради чего он от этого отказался. Бен любил петь классические песни Си-натры. Всякий раз, когда концерт проходил удачно, он чувствовал невероятный подъем. И ради этого он безропотно сносил все лишения и переживал периоды нищеты. Это было ни с чем не сравнимое ощущение, ни с чем.

Воровато озираясь и стараясь не попасться на глаза домовладельцу, Бен нырнул в подъезд дома в Ист-Виллидж, где снимал квартиру. Он не чувствовал особых угрызений совести из-за того, что просрочил квартплату: у него уже два месяца не работала посудомоечная машина, да и сама квартира выглядела не лучшим образом, временами ему приходило в голову, что хозяин еще сам должен ему доплачивать за то, что он не съехал. Из-за угла в той стороне, где находился стол консьержа, показалась тень. Бен бросился к лестнице и помчался вверх, перескакивая через две, а то и три ступеньки. С его длинными ногами это было нетрудно, однако он все равно запыхался, пока поднялся на свой пятый этаж.

— Эстез, это вы? — крикнул снизу домовладелец.

Бен осторожно, стараясь не звякнуть, достал из кармана ключи, отпер дверь и юркнул внутрь. Только тут он перевел дух. Довольно неприятно, но что поделаешь. В жизни бывает всякое — и хорошее, и плохое, хорошая полоса уже на подходе.

Бен принял душ, побрился, лег спать и проспал с перерывами почти весь день, отдыхая перед вечерним выступлением в «Вилле». Лежа в кровати, он вспомнил, что на вечер у него назначено свидание с очаровательной девушкой из «Берренджерз». Он решил добавить в программу одну песню специально для нее — «Как ты выглядишь сегодня». Бен не сомневался, что она будет выглядеть на миллион долларов.

София Кардинелла. Ему понравились ее стиль, чувство юмора, ее взгляды на жизнь, не говоря уже о внешности. Она настоящая красотка. Просто находиться с ней рядом и то было бы приятно. Кроме того, она умная, сообразительная, словом, классная девчонка. Свидание с ней может оказаться занятным.

Кардинелла… Это имя казалось Бену знакомым, он слышал, как его упоминали, только не помнил в связи с чем. Он подумал, что Китти должна знать, она знает все более или менее значимые имена в радиусе трех штатов. Перед тем как заснуть, Бен мысленно взял себе на заметку, что нужно будет спросить Китти. Ему снилось, что он сразил всех наповал своим выступлением в «Вилле».

София не переживала, что Рикки все еще торчал в «Берренджерз», отрабатывая вторую смену подряд. Она и без него знала, что выглядит отлично, и не нуждалась во взгляде со стороны. Бену Эстезу достаточно будет взглянуть на нее один раз, и он постарается вложить в свои песни все сердце.

Несколькими часами раньше София изрядно облегчила свой внутренний счет в «Берренджерз», купив очень сексапильные черные кружевные брюки от Гуччи. Брюки плотно облегали бедра, а ниже колен расширялись и ниспадали волнами.

В спальне Рикки царил кавардак. София рассматривала себя со всех сторон в большом зеркале. Отец будет в шоке. Белый облегающий топ оставлял плечи открытыми, а снизу заканчивался чуть выше пупка. Сегодня вечером она собиралась выставить напоказ немало. Последним штрихом к образу женщины-вамп стали серебряные босоножки из тонких ремешков. Их высокие голографические каблуки, казалось, кричали: «Смотри на меня!» И София не сомневалась, что Бен так и сделает.

В последнюю минуту она решила добавить цветовое пятно, надела несколько браслетов из разноцветных бусин и заменила белую сумочку от Шанель на оранжевую без ручек от Миу-Миу. Перекладывая все содержимое из одной в другую, София обнаружила ту самую пачку презервативов, которой ее снабдил Рикки. Она рассмеялась: пачка не влезала в маленькую сумочку. София достала несколько штук, а коробку оставила на тумбочке. Не успела она оглянуться, как Мистер Пиклз перевернул коробку и побежал к хозяйке, зажав в зубах один пластиковый пакетик. София покачала головой. Если уж ее песик что решил, переубедить его невозможно, к тому же сейчас у нее не было на это времени. Одно утешение: Мистер Пиклз оказался сторонником безопасного секса.

Она поймала такси и велела высадить ее на Восточной Пятьдесят четвертой улице между Мэдисон-авеню и Парк-авеню. Оттуда она прошла полквартала пешком до «Виллы». На двухэтажном здании с шероховатыми горчичными стенами висели красочные плакаты с изображением субтропических деревьев, покрытых ярко-оранжевыми плодами. Многочисленные керамические горшки ручной работы и расставленные повсюду плетеные корзины создавали атмосферу старинного сельского дома.

Всякий раз, когда она сюда приходила, ее одолевали одновременно радость и горечь. «Вилла» была любимым рестораном Жаклин Кардинелла, и Джозеф давно взял за правило каждый четверг непременно проводить здесь вечер. В детстве Софии и Дебби очень нравилось в этом ресторане, они с аппетитом уплетали печеных моллюсков, жареных кальмаров, равиоли с говядиной, сырные кексы и яблочный пирог. Она помнила нежный, мелодичный смех матери.

София подсчитала в уме и с грустью вздохнула. Ей было тринадцать лет, когда мама умерла от рака, и двенадцать, когда Жаклин из-за болезни почти перестала выходить из дома. Но несмотря на это, «Вилла» по-прежнему осталась для нее маминым рестораном. Когда София входила в тратторию, ее увидел Костас Розелли, в свое время сменивший на этом посту своего отца. Он пошел к ней и уже открыл было рот для громогласного приветствия, но девушка быстро приложила палец к губам. Спрятавшись за толстой драпировкой, она знаком подозвала к себе Костаса.

— Ты отрезала свои прекрасные волосы! — сказал он громким шепотом, обнимая Софию и целуя ее в обе щеки. — Но все равно ты у нас самая красивая.

— Спасибо, Костас.

— Почему ты прячешься? Все уже здесь.

— Я просто хотела сначала немного понаблюдать за ними со стороны, — тихо объяснила София. — Папа опять на меня злится.

Костас погрозил пальцем и пожурил:

— Третий раз! Чего ты так боишься?

— Костас, я не люблю Винсента! — прошипела София. — Если уж отцу так хочется породниться с семейством Скалья, могу уступить эту честь ему. Я даже готова купить им билеты до Вермонта. Кажется, там их брак будет считаться законным?

Костас тихо засмеялся, держась за свой огромный живот.

— Я слышала, ты включил в меню музыку? Во сколько начинается выступление Бена Эстеза? — вкрадчиво спросила София.

Костас удивленно поднял брови. София пояснила:

— Я видела, как он выступал в «Берренджерз». Он о-очень хорош, советую тебе заключить с ним долгосрочный контракт, пока он не стал знаменитым и не идет нарасхват.

Но Костас не клюнул на приманку.

— Он мастер заговаривать зубы, как и ты. Еще посмотрим, как пройдет сегодняшнее выступление. Он начинает через несколько минут. Но мне нужно идти, а ты можешь оставаться тут и шпионить дальше.

Костас подмигнул Софии и пошел встречать очередных клиентов, пожилую пару.

Девушка слегка раздвинула портьеры и заглянула в зал. Вот они, сидят за центральным столом, как всегда, вино льется рекой, идет оживленный разговор. София увидела Папу, Толстого Ларри, Малыша Бо, Дебби, тетю Ребекку и… «Господи, этого только не хватало… не может быть!» — пронеслось у нее в голове. Винсента Скалью!

Гнев зародился где-то внутри и кипел, грозя выплеснуться наружу. «Что он здесь делает? Вы только посмотрите на него!» — возмущалась девушка. Коротышка Винсент сидел за столом так низко, что у нее даже мелькнула мысль попросить, чтобы ему принесли детский стульчик.

— Пс-с-ст! — еле слышно зашипела София.

Она знала, что Дебби ее обязательно услышит, так же как Мистер Пиклз слышит малейший шорох пакета со своим любимым кормом.

Дебби оторвала взгляд от тарелки с кальмарами, подняла голову и сразу же увидела, где прячется София. Ее внутренний радар всегда улавливал сестру с поразительной чуткостью. Пробормотав что-то несуразное насчет припудривания носика, Дебби встала из-за стола и быстро прошла через зал к Софии. Увидев ее новый наряд, она отступила на шаг и посмотрела еще раз.

— Что, слишком смело? — София впервые засомневалась, правильно ли она поступила.

— Нет, — искренне заверила Дебби, — ты выглядишь потрясающе, прямо как Хитер Локлир.

— Спасибо. — Девушка еще раз взглянула на собравшихся и стиснула зубы. — Интересно, сколько раз мне нужно бросить его у алтаря, чтобы он наконец понял, что к чему?

— Это папа уговорил его прийти.

— Дебби, давай поменяемся местами за столом. Я не в силах сидеть рядом с Винсентом.

— Нельзя, получится слишком откровенно. Я ведь здесь уже полчаса.

— Я не явилась на нашу свадьбу, по-моему, откровеннее не бывает.

Дебби развела руками, соглашаясь с логикой сестры.

— Да, ты права.

— Не хочу сегодня воевать с папой, у меня первое свидание с Беном.

— Не волнуйся, тетя Ребекка заказала коктейль «Лонг-Айленд», ты знаешь, что это значит.

София закатила глаза.

— Знаю. Она заведет разговор о трех своих мужьях, а под конец заявит, что все мужчины — свиньи и обманщики.

— А папа потребует извинений, потому что он был маме верен.

— А тетя Ребекка не пожелает извиниться, они перестанут разговаривать друг с другом, и вечер закончится.

Дебби улыбнулась заученной улыбкой женщины-робота.

— Люблю, когда наша дружная семья собирается вместе.

София вздохнула поглубже, постаралась придать лицу радостное выражение и вышла из укрытия. Джозеф немедленно встал со стула. Он, конечно, рад был видеть дочь, но в то же время смотрел на нее с осуждением, словно одевая ее взглядом. София догадывалась, что отец предпочел бы видеть ее в более закрытой блузке, не таких обтягивающих брюках, а еще лучше — в толстом пальто до пят.

— Ну, здравствуй, зайка! — Джозеф обнял девушку. — Не думал, что ты придешь.

София быстро чмокнула отца в губы.

— Ты же знаешь, я никогда не пропускаю семейные обеды.

Джозеф взял ее голову в ладони и всмотрелся в лицо.

— Твоя сестра говорила, что ты срезала напрочь все волосы.

— Да, это мой новый облик.

— Мне нравятся оба варианта. — Отец выпустил ее из объятий и протянул руку в сторону Винсента. — Ты только посмотри, кто пришел, человек, которому сейчас полагалось быть в свадебном путешествии с женой.

— Папа, не начинай все сначала, прошу тебя. — София одарила своего злосчастного жениха мимолетной улыбкой. — Привет, Винсент, надеюсь, ты на меня не в обиде.

Еще до того, как тот успел ответить, Джозеф вклинился между несостоявшимися новобрачными и обнял одной рукой одного, другой — другого.

— Что за вопрос? Кардинелла и Скалья никогда друг на друга не обижаются. Тут и говорить не о чем.

София быстро взглянула на Дебби, потом очень выразительно — на стакан с коктейлем в руке тети Ребекки. Стакан был уже на три четверти пуст. Дебби поняла молчаливое послание сестры и тут же стала действовать: тайком подала знак официанту, чтобы тот принес еще один коктейль. Тетя Ребекка почти дошла до кондиции, и скоро дойдет окончательно.

— Ну разве она не хороша? — спросил Джозеф, как будто подначивая мужчину, которого мечтал видеть своим зятем.

Винсент окинул Софию плотоядным взглядом. Учитывая, что его глаза находились как раз на уровне ее груди, ему не пришлось далеко заглядывать.

— О да!

Девушка недовольно поморщилась. Джозеф побагровел.

— Хватит, ты увидел достаточно, — отрезал он. — Садись и ешь.

Принц мафии отреагировал с проворством хорошо вымуштрованного солдата.

— Прекрати, папа, зря стараешься, — сказала София. — Я ни-ко-гда не выйду за него замуж.

В ответ Джозеф натянуто пошутил:

— Никогда не говори «никогда».

— Я сама выберу себе мужа. И, кстати, у меня сегодня свидание. Как знать, может, именно этот мужчина мне подойдет.

— Почему я о нем ничего не знаю?

— Почему? Хотя бы потому, что я уже двенадцать лет, как окончила школу.

— Как зовут этого парня?

— Бен Эстез.

— Он не итальянец.

— По мне так это даже хорошо.

— Чем же он занимается?

— Бен певец. Между прочим, он как раз сегодня здесь выступает. Костасу хватило сообразительности пригласить его до того, как он стал звездой.

Джозеф вздохнул, пожал плечами и пренебрежительно поинтересовался:

— И когда же состоится это важное свидание?

— После обеда.

— Ничего себе свидание! Этот парень встречается с тобой после того, как за твою еду заплачу я.

София молила Бога дать ей выдержки. У нее было два варианта: либо торчать здесь и препираться с отцом, либо сесть за стол и наесться равиоли. Она заметила, что официант только что принес ее порцию.

— Пожалуй, я лучше пойду поем, раз уж за все заплачено.

Она быстренько заняла место рядом с Толстым Ларри и принялась за еду.

— Ты смотришься прямо как кинозвезда, — застенчиво прошептал Ларри.

— Спасибо, ты очень добр.

— Эй, София! — крикнул с другой стороны стола Малыш Бо. — Ты похожа на кинозвезду.

София улыбнулась:

— Толстый Ларри только что…

— Я ей это уже сказал, — перебил Ларри. У Малыша Бо внезапно покраснела шея, а потом и лицо.

— Ты украл мои слова! Когда она вошла в зал, я тебе сказал, что она выглядит как кинозвезда!

— Пошел ты! — Огрызнулся Ларри. — Я первый об этом подумал, еще до того, как ты открыл пасть!

— Врешь!

— Так что, выходит, ты один из этих телефонных психов? — Толстый Ларри, очевидно, перепутал телепатов с телефонными хулиганами. — Ты умеешь читать мои мысли?

София решила сосредоточиться на еде. Она по опыту знала, что эти двое теперь проспорят до конца обеда. Толстый Ларри и Малыш Бо были вроде мальчиков на побегушках и выполняли всякие поручения семьи. До того как Джозеф Кардинелла взял их к себе, они успели поработать на каждую семью мафии на восточном побережье, и отовсюду были уволены. Стриженные «под ноль», в старых костюмах, от которых попахивало семидесятыми годами, они выполняли в преступном мире роль клоунов, над ними все посмеивались.

Но отцу Софии эти болваны были очень преданны. Ради него они могли сделать абсолютно все. Толстый Ларри был на самом деле тощим жилистым коротышкой, а Малыш Бо — высоким толстяком. Сколько София себя помнила, они околачивались где-то рядом с ее отцом.

В зале приглушили освещение, включили прожектор, и в круге света появился Костас.

— Леди и джентльмены, сегодня я приготовил для вас нечто особенное. Представляю вам Бена Эстеза!

После небольшой паузы раздались жидкие аплодисменты. И вот перед публикой предстал Бен. Послышалось несколько восхищенных вздохов, сплошь женских, один из них исходил от Софии. «Бен выглядит потрясающе, — подумала она. — Боже правый, как же он обаятелен!»

— Первую песню я хочу исполнить для одной красивой девушки, с которой только что познакомился. Я наблюдал за ней от стойки бара и вот что я вам скажу: она невероятно привлекательна. Эта песня для тебя, София.

По залу поплыли пьянящие звуки струнных. София затаила дыхание. Бен запел «Как ты выглядишь сегодня вечером». Его голос звучал безупречно чисто и невероятно эротично. Он захватил Софию, казалось, мощная волна накатила на нее, подняла на гребень и выбросила на какой-то заколдованный берег.

— И у тебя свидание с этим хлыщом! — зарычал Джозеф. София пришла в ужас и зашикала на отца:

— Замолчи!

Она пыталась говорить тихо, но получилось так же, как у отца, если не громче.

— Он строит из себя Фрэнка Синатру! — продолжал бушевать Кардинелла.

На этот раз к нему повернулась Дебби:

— Папа, нельзя ли потише, ты не на футболе.

— Паршивый певец, — вмешался Винсент.

София презрительно взглянула на неудачливого жениха. Внезапно раздался грохот — это Ребекка стукнула кулаком по столу.

— У этих ублюдков ни стыда ни совести! Пока я ухаживала за больной матерью, они водили своих шлюх прямо в мою спальню! Все мужчины — свиньи и обманщики!

София зажмурилась.

«Этого не может быть, мне просто снится кошмарный сон!»

— Забери свои слова обратно! — рявкнул Джозеф. — Я своей Жаклин никогда не изменял!

— Значит, это происходит на самом деле, — с несчастным видом прошептала девушка.

Бен, как истинный артист, закончил свое посвящение Софии и перешел к следующей песне — «Мой город».

Тут-то Джозеф и взорвался:

— Как он посмел? Это все равно что сжечь государственный флаг! Фрэнк Синатра — это святое. Несносный кривляка! Пусть этот сукин сын кончает свое нытье! Сейчас же! Где Костас? Приведите ко мне Костаса!

Толстый Ларри и Малыш Бо вскочили и бросились на поиски хозяина ресторана. Софии ужасно хотелось залезть под стол и уползти. Возле них остановился Костас с бутылкой вина в руке.

— Скажи, Костас, сколько лет я привожу свою семью в «Виллу»?

— Лет двадцать пять, не меньше, — ответил тот. Джозеф ткнул пальцем в сторону Бена:

— Из-за этого дешевого циркача мне больше не хочется сюда приходить.

— Считай, что его уже нет, Джо, — ответил Костас. — Он больше не будет петь в моем ресторане, я даже не разрешу ему здесь есть. Да что там, я даже не позволю ему заказать еду на вынос!

Джозеф кивнул, немного успокоившись, и потрепал Костаса по щеке:

— Ладно, всем нам случается совершать ошибки. Только сделай так, чтобы этот поганец замолчал прямо сейчас, ладно? Пусть моя семья поест спокойно.

— Папа, это отвратительно! — возмутилась София.

— Ты сто раз права, это и впрямь отвратительно, — парировал отец.

Костас посмотрел на Бена, беззвучно произнес одними губами: «Кончай!» — выразительно провел пальцем по горлу и подошел к нему вплотную. Через считанные секунды музыка прекратилась, и мужчины вполголоса продолжили выяснять отношения возле стойки бара.

— Слава Богу, что эта семья не любит оперу! — вздохнула Дебби. — Представляешь нас в «Метрополитен-опера»?

София повернулась к отцу, она вся кипела от ярости.

— В жизни не видела такого грубого поведения!

Джозеф ударил себя кулаком в грудь и огляделся, как будто обращался ко всему ресторану.

— Эта девчонка не явилась на собственную свадьбу, и она еще смеет говорить мне о грубости! Это просто плевок в душу!

В разговор вмешалась тетя Ребекка:

— Мальчик поет песни Синатры, ну и что с того? Синатра тоже был свиньей и обманщиком.

К столу наконец вернулись Толстый Ларри и Малыш Бо. Они подошли к Джозефу:

— Босс, Костаса нигде нет.

Джозеф покачал головой:

— Ребята, вопрос уже решен, но все равно спасибо.

София встала, мысленно кляня на чем свет стоит папину «фрэнкоманию».

— Куда это ты собралась? — грозно спросил отец.

— На свидание. Если, конечно, Бен не сбежал из города. Не думай, что я не предвидела такого варианта.

— Как, ты по-прежнему собираешься на свидание с этим прощелыгой?

— Папа, Бен Эстез обязательно прославится. И советую тебе привыкнуть к тому, что он исполняет песни, которые пел твой драгоценный Синатра, потому что он будет это делать часто.

— В этом городе ему больше не выступать! — пригрозил Джозеф.

— Как ты думаешь это устроить? — с издевкой спросила София. — Внесешь его в черный список в своих казино?

— Надо его замочить, — предложил Винсент. — Типа скормить рыбам.

София дотянулась до Скальи и стукнула его по макушке.

— Хватит болтать ерунду. Бен не нравится тебе только потому, что в нем шесть футов пять дюймов росту.

Джозеф Кардинелла поскреб подбородок, всерьез обдумывая предложение несостоявшегося зятя.

— А что, Винсент прав, — наконец сказал он. — Этот парень должен исчезнуть.

— Папа, — холодно начала Дебби, — у нас есть несколько строительных компаний и игорных заведений. До сих пор самым грязным делом, в котором ты участвовал, было финансирование избирательной кампании нужного конгрессмена.

— Что ты хочешь этим сказать?

— Мы же не в фильме «Крестный отец».

София поддержала сестру:

— Да уж, это больше похоже на «Полет над гнездом кукушки».

— Ты намекаешь, что мне не хватит пороху кого-нибудь убрать? — грозно спросил Джозеф. — Смотри у меня! Дни твоего певца сочтены.

София ушла, надеясь, что, когда она скроется с глаз, этот бред с угрозами расправы прекратится. Но она чувствовала непривычное беспокойство. Семейные обеды почти всегда кончались ссорами, но такого, как сегодня, еще не бывало. Выражение лица папы, его взгляд… Все это очень тревожило Софию. Отец явно решил что-то доказать, и это может оказаться опасным.

Бена она нашла в баре. Он сидел между каким-то симпатичным негром и пошловатого вида рыжеволосой девицей. Все трое усиленно налегали на мартини.

— Привет, беби, — сказал Бен.

Он старался держаться невозмутимо, но в томном взгляде его обольстительных глаз София прочла непритворную обиду.

— Познакомься, это мои лучшие друзья, Тэз Джексон и Китти Бишоп.

Все познакомились друг с другом. Тэз Софии сразу понравился. Он держался дружелюбно, а его энтузиазм по поводу сценария, который он писал, оказался заразительным. Тэз описывал будущий фильм как научно-фантастический, нечто среднее между «Звездными войнами» и «Шафтом». В отличие от него Китти показалась Софии колючей и враждебной. Она знала женщин такого типа. Платоническая подружка в мужской компании — злейший враг потенциальной любовницы.

Как только разговор стал стихать, София увела Бена в сторонку, чтобы поговорить наедине. Просто поразительно, хотя его только что вышвырнули со сцены на середине второй песни, это ничуточки не повлияло на его сексапильность, Бен все так же излучал энергию и уверенность. Его привлекательность затягивала, как наркотик.

— Прошу прощения за моих родственников. Что я могу сказать? Они просто чокнутые.

— Не волнуйся, — успокоил ее Бен, — неудачные выступления закаляют характер. Когда-нибудь я буду вспоминать этот случай со смехом.

Немного подумав, София решила, что дожидаться более подходящего момента не имеет смысла. То, что она собиралась сказать, всегда будет некстати.

— Мой отец хочет убить тебя.

Бен пожал плечами:

— Не беда, я привык, что чьи-то родители жаждут моей крови. Сейчас даже мои собственные разделяют это желание.

— Ты не понял, он действительно хочет тебя убить.

Бен помолчал.

— Эх, лучше бы я начал концерт песней «Счастье быть женщиной!»