"Гамильтон" - читать интересную книгу автора (Гамильтон Лорел)

ГЛАВА 1

Напротив меня в кресле восседал Малькольм, глава Церкви Вечной Жизни - вампирской церкви. В моем офисе он был впервые. В последнюю нашу с ним встречу Малькольм обвинил меня в использовании черной магии и разврате. В тот же день я убила одного из его последователей прямо на территории церкви, на глазах у него и всех собравшихся прихожан. Тот вамп был серийным убийцей, и у меня был ордер на его ликвидацию. Тем не менее, развитию наших с Малькольмом дружеских отношений это не поспособствовало.

Я сидела за своим столом, потягивая кофе из новой кружки с рождественской картинкой: маленькая девочка, сидящая на коленях у Санты, говорящая: «А как это - хорошо?» Каждый год я исправно стараюсь найти такую кружку, которая взбесила бы нашего менеджера, Берта, еще сильнее, чем предыдущая. В этом году кружка была довольно безобидна, на мой взгляд. Это тоже стало одной из моих праздничных традиций. Я, наконец, могла одеться по сезону - красная юбка и жакет поверх тонкой шелковой кофты, что для меня довольно-таки нарядно. В наплечной кобуре - новенький пистолет. Один мой друг убедил-таки меня отказаться от модели «Браунинг Hi-Power» в пользу облегченной версии, которая лучше подходит к моей руке. «Hi-Power» остался дома, в оружейном сейфе, а в кобуре уютно расположился «Браунинг Dual Mode». Меня не оставляло ощущение неравноценной замены, но все же я по-прежнему была верна излюбленной марке.

Когда-то Малькольм показался мне красивым мужчиной, но так было только до того, как его вампирские штучки перестали на меня действовать. Без искажающих восприятие вампирских фокусов стало видно, что его костная структура настолько груба, что создается впечатление, будто бледную кожу натянули прямо поверх костей, толком не сглаженных мышечной тканью. Стригся Малькольм очень коротко, но все равно было заметно, что волосы слегка вьются. Цвет этих волос можно определить как светло-желтый, даже канареечный. Такой цвет обычно приобретают светлые волосы, несколько столетий лишенные солнечного света. Он смотрел на меня своими голубыми глазами и улыбался той улыбкой, которая отражает самую суть личность. Именно эта личность и была причиной высоких рейтингов его воскресных проповедей на местном телевидении. Это уже не магия, а его собственное обаяние. Харизма, за неимением лучшего определения. Малькольм обладал силой, не имеющей ничего общего с силами вампира, и эта сила проистекала из самой его сущности. Он был прирожденным лидером, и люди следовали бы за ним, даже не будь он вампиром.

Улыбка смягчала черты его лица и озаряла тем фанатичным светом, что одновременно притягивает и пугает. Он был истинно верующим, и главой таких же истинно верующих. Сама идея существования вампирской церкви меня отталкивала по-прежнему, но эта организация продолжала быстро расширяться, распространяясь по всей стране.

- Я была удивлена, заметив ваше имя в списке назначенных встреч, - произнесла я, наконец.

- Прекрасно вас понимаю, миз Блейк. Я не меньше вашего удивляюсь своему здесь присутствию.

- Отлично, мы оба в недоумении. Так зачем вы пришли?

- У меня есть предчувствие, что вскоре вам выдадут ордер на ликвидацию одного из прихожан моей церкви.

Мне удалось кое-как сохранить нейтральное выражение лица, но плечи заметно напряглись. Он заметил мою реакцию и понял, что она означает. От Мастера вампиров немногое скроешь.

- У вашей церкви много прихожан, Малькольм. Не могли бы вы уточнить, о ком именно вы говорите?

- Не скромничайте, миз Блейк.

- И в мыслях не было.

- Вы хотите сказать, что у вас есть ордера больше, чем на одного из моих вампиров. Я в это не верю, и вы должны это понимать.

Наверное, мне следовало обидеться, ведь я сказала правду. Двое его вампиров повели себя очень плохо.

- Если бы ваши вампиры были связаны с вами Клятвой крови, как положено, у вас бы не было повода сомневаться в моих словах. Потому что вы могли бы прививать прихожанам свои моральные ценности куда как более действенным способом.

- Клятва крови - не гарантия абсолютного подчинения, миз Блейк.

- Нет, но для начала сойдет.

Клятву крови вампир приносит, когда присоединяется к новой группе вампиров, новому «поцелую». Грубо говоря, он берет кровь у Мастера города. Это дает мастеру больше возможностей его контролировать, но взамен усиливает и самого вампира. Если, конечно, мастер достаточно силен. От слабого мастера пользы мало, но Жан-Клода, Мастера города Сент-Луис и моего возлюбленного, слабаком не назовешь. Разумеется, и сам мастер получает силу от присягнувшего на крови, и чем сильнее принесший Клятву вампир, тем лучше для мастера. В общем, как и большая часть вампирских сил, Клятва крови действует в обе стороны.

- Я не хочу навязывать им свои моральные ценности, - сказал Малькольм. - Я хочу, чтобы мои прихожане сами встали на путь искупления.

- До тех пор, пока ваша паства связана клятвой крови с другими мастерами, она остается опасной для общества. Убедить в чем-то вампира можно только с помощью страха и силы.

- Вы, миз Блейк, встречаетесь, по меньшей мере, с двумя вампирами. Почему вы говорите такие вещи?

Я передернула плечами и ответила:

- Может, как раз потому, что встречаюсь с двумя вампирами.

- Печально, если должность слуги-человека Жан-Клода научила вас только этому, миз Блейк.

- Малькольм, он - Мастер города Сент-Луис, а не вы. Только благодаря его терпению ваша церковь не подвергается здесь гонениям.

- Это происходит потому, что Церковь вошла в силу еще при прежнем Мастере города, и к тому времени, как Мастером стал Жан-Клод, нас были уже сотни. Он был недостаточно силен, чтобы подчинить себе меня и моих людей.

Я отхлебнула кофе из чашки, обдумывая свой ответ, ибо спорить не имело смысла. Скорее всего, Малькольм прав.

- Не имеет значения, как мы пришли к тому, что имеем сегодня, Малькольм. У вас в этом городе есть несколько сотен вампиров. Жан-Клод позволил вам это, считая, что вы принимаете у них Клятву крови. Не ранее чем в октябре выяснилось, что вы этого не делаете. А это означает, что ваши вампы лишены основного источника своей силы. Лично меня это не беспокоит. Это их выбор, если они вообще понимают, что у них есть выбор. Однако без Клятвы крови они не привязаны магически ни к кому, кроме создавшего их вампа. Я слышала, что этим занимаетесь лично вы, по большей части. Хотя иногда обращение проводят и дьяконы церкви.

- Организация и структура нашей церкви вас не касается.

- Нет, - возразила я. - Касается.

- Вы сейчас критикуете мои методы, как человек-слуга Жан-Клода или как федеральный маршал? - сузил свои голубые глаза Малькольм. - Не думаю, что федеральные власти знают или понимают в вампирах достаточно для того, чтобы волноваться о том, беру ли я Клятву со своих людей.

- Клятва крови снижает вероятность того, что вампы станут заниматься чем-то неблаговидным втайне от своего мастера.

- Клятва крови отнимает у них свободу воли, миз Блейк.

- Может, и так, но я достаточно повидала возможные последствия их свободной воли. Хороший Мастер города способен гарантировать практически полную законопослушность своих вампиров.

- Своих рабов, - упрямо возразил Малькольм.

Пожав плечами, я откинулась на спинку стула.

- Вы пришли для того, чтобы поговорить об ордерах или об ультиматуме, поставленном Жан-Клодом вашей церкви?

- И о том, и о другом.

- Жан-Клод предоставил вам и вашей церкви выбор, Малькольм. Либо ваши прихожане приносят Клятву крови вам, либо Жан-Клоду. Или они могут переехать в другой город и принести Клятву там, но в любом случае это должно быть сделано.

- Это всего лишь выбор, чьими рабами стать, миз Блейк. Если это вообще можно назвать выбором.

- Жан-Клод сделал вам щедрое предложение, Малькольм. Согласно вампирскому закону, он мог бы просто уничтожить вас и всю вашу паству.

- А как бы отнеслись к такой резне власти, и вы, как федеральный маршал?

- Вы хотите сказать, что мой статус человека-слуги Жан-Клода ограничивает его возможности?

- Он ценит вашу любовь, Анита, а вы не смогли бы любить мужчину, убившего моих последователей.

- Последователей… а как насчет вас?

- Вы - официальный истребитель вампиров, Анита. Если я нарушу человеческие законы, вы сами убьете меня. И вы не стали бы обвинять Жан-Клода в моем убийстве, если бы я действительно преступил закон.

- Вы считаете, что я просто позволила бы ему вас убить?

- Я считаю, что вы сделали бы это для него сами, если бы посчитали нужным.

Какая-то часть меня захотела возразить, но Малькольм был прав. Я считалась опытной истребительницей, как и все те, кто занимается этим больше двух лет и успешно прошел экзамен по стрельбе. Федеральными маршалами нас сделали не только для того, чтобы мы могли свободно пересекать границы штатов, но и чтобы лучше нас контролировать. Пересечение границ и полицейский значок - это замечательно, а насчет контроля ничего наверняка сказать не могу. Да, еще я была единственной истребительницей, которая одновременно с этим встречается с Мастером города. Многие склонны видеть в этом конфликт интересов. Честно говоря, я и сама принадлежу к их числу. Но что тут можно поделать?

- Вам нечего возразить, - заметил Малькольм.

- Я просто не могу решить, считаете ли вы меня сдерживающим Жан-Клода фактором, или наоборот.

- Когда-то я видел в вас его жертву, Анита. Сейчас я уже не уверен в том, кто из вас жертва, а кто мучитель.

- Мне на это обидеться?

Малькольм просто смотрел на меня, не ответив.

- В последний раз, когда я была у вас в церкви, вы заклеймили меня злом и обвинили в использовании черной магии. Жан-Клода вы назвали развратником, а меня - его шлюхой, если я ничего не запамятовала.

- Вы пытались увести одного из моих людей, чтобы убить его без суда и следствия. И вы расстреляли его прямо на церковной земле.

- Он был серийным убийцей. А у меня был ордер на ликвидацию любого, кто уличен в подобных преступлениях.

- Любого вампира, вы хотите сказать.

- Вы намекаете на то, что в том деле были замешаны люди или оборотни?

- Нет, но если бы и были, вы не стали бы расстреливать их, да еще с помощью полиции.

- Раньше мне выдавали ордера на оборотней.

- Но не так часто, Анита, а на людей такие ордера вообще не выдают.

- Смертную казнь никто не отменял, Малькольм.

- Для людей этот приговор приводится в исполнение только после суда и апелляций, тянущихся годами.

- А что вы от меня-то хотите, Малькольм?

- Справедливости.

- Законы создаются не ради справедливости, Малькольм. Ради законности.

- Она не совершала того преступления, в котором ее обвиняют, и наш блудный брат, Эвери Сибрук, также невиновен в преступлении, за которое его задержали.

«Блудными» Малькольм называл тех прихожан, которые переметнулись к Жан-Клоду. Тот факт, что у вампира Эвери была еще и фамилия, означал его совсем недавнюю смерть и говорил о том, что Эвери - американец. Обычно у вампира было только одно имя - как Мадонна или Шер, - и только один вампир в стране имел право носить его. За право пользования именами нередко велись дуэли. Так было до недавнего времени, так было до Америки. У нас вампиры обо всех этих тонкостях ничего не знают и спокойно носят фамилии.

- Я проверяла Эвери. Официально, хотя и не обязана была.

- Да, но вы вполне могли бы сначала пристрелить его, а затем обнаружить, что ошиблись, и по закону ничего бы вам за это не грозило.

- Не я писала этот закон, Малькольм. Я лишь исполнитель.

- И не вампиры писали этот закон, Анита.

- Верно, но человек не способен околдовать другого человека, так, чтобы он сам помог себя похитить. Люди не улетают по воздуху со своими жертвами в руках.

- И что, это узаконивает наше уничтожение?

Я снова передернула плечами. Этот довод я собиралась оставить без комментария, поскольку мне и самой эта часть моей работы не слишком нравилась. Я больше не считала вампиров монстрами, поэтому мне стало труднее их убивать. Убивать же неспособных к сопротивлению вампиров казалось просто чудовищным, и монстром в этом случае была я.

- Малькольм, что, по-вашему, я могу предпринять в данной ситуации? У меня есть ордер, в котором значится имя Салли Хантер. Свидетели видели ее выходящей от миз Левито, которая оказалась убитой вампиром. Я точно знаю, что ни один из вампиров Жан-Клода этого преступления не совершал. Остаются ваши.

Черт, да у меня вместе с ордером имелась и фотография из ее водительского удостоверения. Следует признаться, что наличие этой фотографии заставляло меня чувствовать себя наемной убийцей. Им ведь всегда передают фото объекта, чтобы они могли ликвидировать того, кого нужно.

- Вы абсолютно в этом уверены?

Я неторопливо прищурилась в его сторону, давая себе время на то, чтобы обдумать ответ, не выдавая при этом бешеную работу мысли.

- На что вы намекаете, Малькольм? Я плохо понимаю намеки, так что просто скажите то, ради чего вы сюда пришли.

- На прошлой неделе в мою церковь проникло что-то могущественное… кто-то очень могущественный. Они пришли инкогнито. Я не смог найти их среди новых членов своей паствы, но я знаю, что там был кто-то, обладающий невероятной силой. - Тут Малькольм наклонился вперед, маска спокойствия на его лице заметно пообтрепалась по краям. - Вы в состоянии понять, насколько могущественными они должны быть, если я, почуяв их присутствие, используя все свои силы для поиска, так и не смог их обнаружить?

Я задумалась. Малькольм не был Мастером города, но он, скорее всего, входил в пятерку самых сильных вампиров в Сент-Луисе. Не будь он так высокоморален, смог бы добиться намного большего. Совесть иногда подрезает крылья. Осторожно облизнув губы так, чтобы не стереть помаду, я кивнула. Затем спросила:

- Вы полагаете, они хотели, чтобы вы их обнаружили, или это произошло случайно?

Мой вопрос удивил его, и удивление отразилось на его лице, хотя Малькольм и поспешил это скрыть. Ему слишком много приходится играть на публику для масс-медиа, и потому он начал терять ту невыразительность мимики, что присуща старым вампирам.

- Не знаю, - даже голос выдавал его волнение.

- Вамп сделал это для того, чтобы поддразнить вас, или из презрения к вашим силам?

- Не знаю, - повторил Малькольм, покачав головой. И тут меня озарило.

- Вы пришли сюда, потому что считаете, что Жан-Клоду что-то должно быть известно, но не можете позволить себе открыто прийти к Мастеру города. Это разбивает все ваши доводы о свободе воли.

Малькольм откинулся на спинку кресла, безуспешно стараясь скрыть явно читающуюся на лице злость. Он испуган еще сильнее, чем я думала, раз показывает слабость перед тем, кого сильно недолюбливает. Черт, да он же пришел ко мне за помощью. Он, должно быть, в отчаянии.

- А ко мне вам прийти ничто не мешает, раз я федеральный маршал. Тем более что я все равно расскажу об этом Жан-Клоду.

- Думайте, что хотите, миз Блейк.

Итак, мы снова называем друг друга по фамилии. Надо иметь в виду.

- Итак, большой и страшный вамп пробрался в вашу церковь. Ваших вампирских умений не хватило на то, чтобы выкурить его оттуда, и вот вы приходите ко мне, а фактически - к Жан-Клоду и всей его безнравственной структуре власти. К тем самым людям, которых вы, по вашим словам, ненавидите.

Малькольм вскочил на ноги.

- Преступление, в котором обвиняют Салли, случилось менее, чем через двадцать четыре часа после его… их… появления в моей церкви. Не думаю, что это простое совпадение.

- Я не соврала насчет второго ордера на ликвидацию, Малькольм. Он лежит в ящике моего стола уже сейчас, вместе с фотографией подозреваемого из его водительского удостоверения.

Малькольм тяжело опустился в кресло.

- На чье имя ордер?

- Зачем вы спрашиваете? Чтобы предупредить… их? - я едва не сказала «ее», ведь это тоже была женщина-вампир.

- Мои люди не совершенны, миз Блейк, но я думаю, что в город прибыл вампир со стороны и подставляет их.

- Зачем? Зачем это кому-то нужно?

- Не знаю.

- И ведь никто не пытается подставить людей Жан-Клода.

- Знаю, - ответил Малькольм.

- Без настоящего мастера, настоящей Клятвы крови, магически привязывающей вампа к мастеру, ваша паства - не более чем овечки, дожидающиеся, когда за ними придут волки.

- Жан-Клод говорил то же самое еще месяц назад.

- Именно.

- Поначалу я грешил на кого-то из новеньких вампиров, присоединившихся к Жан-Клоду. На тех, что прибыли сюда из Европы; но я был неправ. Здесь кроется нечто большее, нечто более могущественное. Возможно, это целая группа вампиров, использующая объединенную метками своего мастера силу. С такой мощью я сталкивался лишь однажды.

- Когда? - тут же поинтересовалась я.

Он покачал головой:

- Нам запрещено говорить об этом под страхом смерти. Нарушить молчание мы можем, только если они свяжутся с нами напрямую.

- Создается впечатление, что они уже с вами связывались, - заметила я.

Малькольм снова покачал головой.

- Они оказывают воздействие на меня и на моих последователей, а все потому, что официально я - вне вампирских законов. Жан-Клод уже сообщил Совету, что моя церковь не принимает Клятвы крови от вступающих в нее?

- Да, сообщил, - кивнула я.

Малькольм закрыл лицо своими ручищами и склонил голову к коленям, словно ему резко поплохело. Затем он тихо прошептал:

- Этого я и опасался.

- Хватит, Малькольм, я не успеваю следить за вашей мыслью. Какое отношение это имеет к тому, что в вашей церкви объявилась группа могучих вампов?

Он поднял голову и посмотрел на меня. Я заметила, что от беспокойства его глаза изменили цвет, став серыми.

- Расскажите Жан-Клоду о том, о чем мы здесь говорили. Он все поймет.

- Но я не понимаю.

- У меня есть время до Нового года, чтобы решить, что ответить Жан-Клоду насчет Клятвы крови. Он был терпелив и великодушен, но в Совете есть те, кто этими достоинствами не обладает. Я думал, они будут гордиться тем, что я совершил. Я думал, это им понравится, но теперь боюсь, что Совет еще не готов принять мою смелую попытку создать мир, где для нас есть свобода воли.

- Свобода воли - это для людей, Малькольм. Для сверхъестественных сообществ необходим контроль.

Он снова поднялся.

- Вы вольны исполнять ордер так, как посчитаете нужным, Анита. Возможно ли, что вы проявите осмотрительность, прежде чем убивать моих последователей?

Я тоже поднялась и сказала:

- Не могу дать никаких гарантий.

- Этого я и не прошу. Просто постарайтесь выяснить правду до того, как станет слишком поздно для Салли и еще одного моего последователя, чье имя вы не желаете мне назвать, - тут он тяжело вздохнул. - Я не отправил Салли в бега, так зачем бы мне предупреждать второго?

- Вы пришли сюда, зная о том, что Салли в беде. Но я не собираюсь помогать вам в поисках второго преступника.

- Значит, это мужчина?

Не отвечая, я просто посмотрела на него, радуясь тому, что это вообще возможно. Мне всегда было тяжело сверлить взглядом вампира, которому я не могла посмотреть прямо в глаза.

Малькольм расправил плечи, словно только сейчас заметил, что сутулится.

- Даже этого вы мне не скажете. Пожалуйста, расскажите Жан-Клоду о нашей беседе. Мне следовало прийти сюда раньше. Да, я полагал, что совесть не позволит мне прибежать к той самой структуре власти, которую презираю, но то была не совесть, а грех; грех гордыни. Мне остается только надеяться, что моя гордыня не будет стоить жизни еще большему числу моих последователей.

Сказав это, Малькольм направился к выходу. Я позвала:

- Малькольм.

Он обернулся, и я спросила:

- Насколько это серьезно?

- Очень серьезно.

- Несколько часов будут иметь значение?

Он задумался на мгновение.

- Возможно. А почему вы спрашиваете?

- Сегодня я не увижусь с Жан-Клодом. Хотела узнать, стоит ли звонить ему и ставить на уши.

- Да, вне всяких сомнений, стоит, - нахмурился Малькольм. - А почему вы не увидитесь с ним сегодня? Разве вы не живете вместе?

- Вообще-то, нет. Я живу у него только половину недели или около того, но у меня есть собственный дом.

- Сегодня вы пойдете убивать кого-то из моих родственников?

Я только головой покачала.

- Значит, будете поднимать кого-то из моих совсем холодных братьев. Чей благословенный покой вы потревожите сегодня, Анита? Чей хладный труп поднимете ради того, чтобы кто-то из живущих смог получить наследство, или ради утешения чьей-то вдовы?

- Никаких зомби этой ночью, - ответила я. Высказанное им отношение к зомби настолько меня удивило, что я даже не подумала обижаться. Никогда раньше не слышала, чтобы вампир признавал родство с зомби, гулями или кем-то, кроме вампиров.

- Тогда что может удержать вас от объятий вашего мастера?

- У меня свидание, хотя вас это совершенно не касается.

- Свидание не с Жан-Клодом и не с Ашером?

Я устало покачала головой.

- Тогда с вашим царем волков, Ричардом?

Мне пришлось снова отрицательно покачать головой.

- Так на кого ж вы променяли эту троицу, Анита? Ах да, царь леопардов, Мика.

- Снова мимо.

- Я поражен тому, что вы вообще отвечаете на мои вопросы.

- Я и сама себе поражаюсь. Наверное, я так поступаю потому, что вы продолжаете называть меня шлюхой, и оттого мне хочется почаще тыкать вас носом в доказательства.

- Того факта, что вы - шлюха? - вопрос этот он задал с ничего не выражающим лицом.

- Я знала, что у вас не получится, - заявила я.

- Что не получится, миз Блейк?

- Быть вежливым достаточно долго для того, чтобы получить от меня помощь. Я так и знала, что стоит поднажать - и вы снова станете злобным и придирчивым.

Малькольм склонил голову в легком поклоне.

- Я же говорил вам, миз Блейк: мой грех - гордыня.

- А каков же мой грех?

- Вы хотите, чтобы я оскорбил вас, миз Блейк?

- Я просто хочу, чтобы вы это произнесли.

- Почему?

- Почему бы и нет?

- Очень хорошо. Ваш грех, миз Блейк - вожделение, тот же грех, что и у вашего мастера со всеми его вампирами.

Я в который раз покачала головой и почувствовала, как мои губы растягиваются в той самой неприятной ухмылке. Глаза при этом оставались холодными, что обычно означало степень моего раздражения.

- Мой грех не в этом, Малькольм, вернее, этот не из самых близких и дорогих моему сердцу.

- А в чем же ваш грех, миз Блейк?

- Гнев, Малькольм, всего лишь гнев.

- Хотите сказать, что я вас разозлил?

- Я всегда зла, Малькольм; вы лишь даете мне мишень для моего гнева.

- А вы кому-нибудь завидуете?

Я задумалась, потом мотнула головой:

- Нет, пожалуй. Нет.

- О лени даже спрашивать не стоит. Вы слишком много работаете для того, кто этому греху подвержен. Вы не жадны, и чревоугодие вам не свойственно. А как насчет гордыни?

- Бывает, - честно призналась я.

- Итак, значит похоть, гнев и гордыня?

- Если кто-то их считает, то, наверное так.

- О, уж кто-нибудь да считает, миз Блейк, будьте уверены.

- Я тоже христианка, Малькольм.

- А верите в то, что попадете в рай?

Вопрос был настолько неожиданным, что я на автомате ответила:

- Я задумывалась об этом. Но моя вера все еще заставляет крест сиять. Мои молитвы еще способны отогнать зло. Господь не забыл обо мне, хотя правым христианам-фундаменталистам и хочется в это верить. Мне доводилось сталкиваться со злом, настоящим злом… а вы под эту категорию не подпадаете.

Малькольм улыбнулся - мягко, почти смущенно.

- Возможно ли, что я пришел к вам за отпущением грехов?

- Не думаю, что в моей власти их отпускать.

- Я хотел бы исповедаться священнику перед тем, как окончательно умереть, миз Блейк, но ни один из них не согласится выслушать меня. Они - святые люди, и даже освященные предметы, положенные их сану, загорятся в моем присутствии.

- Это не так. Освященные предметы горят только тогда, когда истинно верующий опасается за свою жизнь, или когда на него пытаются воздействовать вампирской силой.

Малькольм моргнул, и я заметила, что в его глазах блестят едва сдерживаемые слезы.

- Это правда, миз Блейк?

- Готова за это поручиться.

Его поведение начинало меня беспокоить. А мне не хотелось беспокоиться за Малькольма. В моей жизни и без того было достаточно людей, которые были мне небезразличны настолько, чтобы беспокоиться за них. Не хватало еще в этом списке эдакого немертвого Билли Грэхема.

- Вы знаете какого-нибудь священника, который согласился бы выслушать очень длинную исповедь?

- Возможно, хотя я не уверена, что он сможет отпустить вам грехи. Ведь для истинной Церкви вы уже мертвы. Но вы состоите в довольно большом религиозном сообществе, Малькольм; наверняка кто-то из ваших коллег согласился бы вас выслушать.

- Я не хочу просить их об этом, Анита. Не хочу, чтобы они узнали о моих грехах. Мне бы хотелось… - тут он замолк в секундном замешательстве, а затем продолжил, хотя явно не то предложение, которое начал. - Втайне, мне хотелось бы, чтобы это осталось в тайне.

- Почему вам вдруг понадобились исповедь и отпущение?

- Я все еще верующий, миз Блейк; то, что я стал вампиром, не изменило этого. Я не хочу умереть без отпущения.

- С чего это вы решили, что пришло время умереть?

- Расскажите Жан-Клоду о незнакомце - или незнакомцах - в моей церкви. Расскажите о моем желании исповедаться. Он все поймет.

- Малькольм…

Но он уже подходил к двери, и остановился, только взявшись за ручку.

- Я беру свои слова обратно, миз Блейк; я не жалею о том, что пришел к вам. Жаль только, что я не сделал этого раньше.

С этими словами он вышел из кабинета, тихо прикрыв за собой дверь.

Я опустилась в кресло и набрала номер Жан-Клода. Я понятия не имела о том, что назревает, но то, что оно назревает - это сомнений не вызывало. Что-то явно нехорошее.