"Каникулы Рейчел" - читать интересную книгу автора (Кейс Марианн)

34

– Сними платье, – тихо сказал Люк. Изумленная, я бросила молниеносный взгляд на Люка, чтобы проверить, верно ли расслышала. Мы были у меня на кухне. Люк стоял, скрестив руки и прислонясь к кухонному столу. Мы как раз собирались выпить кофе.

Так вот, если только меня не преследуют слуховые галлюцинации, вместо кофе он предлагает мне снять платье.

– Что ты сказал? – переспросила я.

Он ответил мне медленной, ленивой, сексуальной улыбкой:

– Ты слышала.

Люк Костелло только что велел мне снять платье. Во мне боролись паника и праведный гнев. Какая наглость! Но что же мне делать? Первое, что приходило в голову, – немедленно выгнать его вон из моей квартиры. Вместо этого я хихикнула:

– Но ведь мы даже не представлены друг другу. То есть я попыталась все обратить в шутку. Но он почему-то не развеселился.

– Давай же, – сказал он пугающе властным тоном. – Снимай платье.

У меня перехватило горло от страха. Я была недостаточно накачана кокаином и пьяна для таких штучек. Люк вообще находится в моей квартире только потому, что Бриджит бросила меня в «Ламе» ему на растерзание. Надя сказала ей, что Кубинского Каблука видели в баре «Зет», и она радостно понеслась его отлавливать.

Я рассчитывала уйти вместе с ней, но она мне не позволила.

– Оставайся здесь, – жестоко приказала мне Бриджит, отчего-то очень развеселившись. – И поосторожнее с этим парнем. Береги свои оставшиеся полпенни.

И она улетела, предоставив мне с горечью смотреть ей вслед. Еще через несколько минут я сделала новую попытку удрать, но Люк галантно, но твердо заявил, что хочет угостить меня коктейлем, а потом проводить домой. А когда мы дошли до моего дома, он сам пригласил себя ко мне на чашечку кофе. Я хотела отказать ему, но не смогла.

– Снимай платье, – повторил он.

Я поставила кофейник на стол. Он не шутил. Это было заметно по голосу.

– Расстегни верхнюю пуговицу, – сказал он. Вот когда я точно должна была указать ему на дверь. Это уже не игрушки. Это уже всерьез, и я боюсь. Я подняла руку к вороту и… замерла. К черту, подумала я. Не стану я раздеваться перед Люком Костелло в моей собственной кухне!

– Расстегивай, а то я расстегну, – в его голосе слышалась угроза.

Я испуганно и поспешно завозилась с пуговицей, сама себе удивляясь. Почему я это делаю? Что-то во мне заклинило. Почему я не хватаюсь за телефон и не вызываю полицию? А вместо этого тихо радуюсь, что на мне короткое сексуальное платьице?

– А теперь – следующую, – тихо сказал Люк. Он смотрел на меня, прикрыв глаза.

От волнения у меня заурчало в животе. Трясущимися руками я расстегнула следующую пуговицу.

– Дальше, – поторопил он и снова улыбнулся пугающей и зовущей улыбкой.

Под его пристальным взглядом я медленно расстегнула все пуговицы, одну за другой, и, сгорая от стыда, судорожно запахнула на себе платье.

– Сними его, – велел он. Я не пошевельнулась.

– Я же сказал, – повторил он тихо, но настойчиво, – сними платье.

Мне показалось, что пауза длится целую вечность. И наконец растерянным и одновременно вызывающим движением, не в силах остановить себя, я сбросила с плеч платье и отдала его ему.

Слава богу, на мне был приличный лифчик: хорошенький такой, черный, кружевной, и в нем была всего одна незаметная дырочка. Иначе я ни за что не сняла бы платье. И хотя трусики у меня были другого рисунка, но, по крайней мере, тоже черные и кружевные. Я наклонила голову, чтобы волосы прикрыли, насколько возможно, грудь и плечи. Слишком поздно я поняла, что дырка не так уж мала и приходится как раз на сосок. Как будто он сам себе ее проделал.

Люк взял у меня платье, не коснувшись моей руки. Наши взгляды встретились, и что-то в его лице заставило меня вздрогнуть. Вечер был теплый, но у меня мурашки пошли по телу.

– Ну и что же мне с тобой сделать-то? – Он оценивающе оглядел меня, как будто корову на сельскохозяйственной выставке. Очень хотелось спрятаться и сжаться, но я заставила себя стоять прямо, подобрав живот и выставив грудь вперед. Хотела даже одну руку положить на бедро, но решила, что это будет выглядеть чересчур нагло.

– Что бы еще с тебя снять?

Смешно сказать, но больше всего я боялась за туфли. Мне не хотелось их снимать: в туфлях на высоких каблуках мои ноги казались длинными и стройными. Ну, во всяком случае, не такими толстыми и короткими, как без них.

– Ладно. Теперь снимай лифчик.

– О нет!

– Боюсь, что да. – Он издевательски улыбнулся.

Мы стояли на кухне друг напротив друга, и я сгорала от стыда и желания. Мой взгляд вдруг упал на его ширинку, и пальцы помимо моей воли занялись застежкой лифчика. Но, расстегнув его, я застыла, как парализованная. Снять его я уже не могла.

– Давай, – властно сказал он, заметив, что я окаменела.

– Не могу, – ответила я.

– Ну хорошо, – с неожиданным пониманием согласился он. – Просто дай одной лямочке упасть.

Загипнотизированная его внезапной мягкостью, я сделала так, как он сказал.

– А теперь – другой. Я опять послушалась.

– А теперь дай его мне, – приказал он.

Я протянула руку, чтобы отдать ему бюстгальтер, мои груди всколыхнулись, я увидела, как он смотрит на них, и осознала, как сильно он меня хочет. У меня было странное смешанное чувство: унижения и острого возбуждения.

– А теперь иди ко мне и сделай то, что ты сделала тогда, на вечеринке.

Меня захлестнула волна стыда. Я не двинулась с места.

– Иди сюда, – повторил он.

Опустив глаза, я, как автомат, шагнула к нему. Он довольно грубо завладел моей рукой и положил ее себе между ног:

– Мы с тобой кое-что не довели до конца.

Я сжалась и попыталась отдернуть руку.

– Ну-ну, – сказал он, удерживая ее.

– Нет, – повторила я, глядя в пол.

– Ты повторяешься, – усмехнулся он.

Он крепко держал меня за запястье, мои соски терлись о грубую ткань его рубашки, но между нашими телами не возникало контакта. Казалось, он нарочно держит меня на некотором расстоянии. А я слишком боялась этого большого чужого мужчину, чтобы прильнуть к нему. Я даже взглянуть на него не могла.

– Продолжай, – сказал он и попытался пододвинуть мой крепко сжатый кулак к выпуклости на своих джинсах. – Заканчивай то, что не доделала в прошлую субботу.

Я не знала, куда деваться от растерянности и… нарастающего возбуждения. Я вовсе не хотела трогать его пенис, я не хотела гладить его.

– Держу пари, у твоего Дерила такого нету, – язвительно сказал Люк, стараясь направить мою руку к своему члену.

Я была уничтожена. Я ведь и забыла, что Люк видел, как я уходила с Дерилом. Он, наверно, решил, что я просто шлюха. Я попыталась вырваться.

– Э-э, нет. – Он неприятно усмехнулся. – Довольно этих игр. Мужчины не любят, когда их дразнят.

У меня сложилось впечатление, что Дерила он к мужчинам не причисляет.

Я то краснела, то меня бил озноб. Наконец я буквально заставила себя взяться за пряжку его ремня. И поняла, что дальше не могу. Внутри меня что-то зрело, и я должна была остановиться, пока это что-то не стало непреодолимым.

Люк больше не заставлял меня ничего делать. Я просто слышала, как тяжело он дышит, и чувствовала его теплое дыхание у себя на макушке. Мы оба ждали, неизвестно чего. У меня возникло ощущение, что мы оба выжидали, когда что-то схлынет. Потом он провел рукой до моей талии, и это движение показалось мне странно заботливым. Почувствовав его ладонь на своей голой спине, я чуть сознания не лишилась.

Медленно, не поднимая глаз, я начала расстегивать его ремень. Ремень из толстой черной кожи – даже это у него было устрашающе мужским. Он расстегнулся с соблазнительным шлепающим звуком и повис – массивная пряжка с одной стороны, кожаный язык – с другой.

Он очень старался дышать нормально.

Потом пришла очередь пуговиц. Я не могу, не могу!

– Рейчел, – хрипло сказал Люк, – не останавливайся…

Задержав дыхание, я справилась с первой пуговицей. Потом со следующей. Потом еще с одной. Когда все пуговицы были расстегнуты, я застыла, ожидая, что он мне скажет, что делать дальше.

– Посмотри на меня, – сказал он.

Я смущенно подняла на него глаза, и когда наши взгляды наконец встретились, что-то тайное вырвалось у меня наружу, и отражение этого я увидела в его лице. Я смотрела на него с удивлением и страхом. Я так хотела его: его нежности, его поцелуев, прикосновения его подбородка к моей щеке, его запаха. Дрожащей рукой я погладила его шелковые волосы.

И стоило мне дотронуться до него, как плотину прорвало. На этот раз мы не стали дожидаться, когда безумие схлынет. Мы упали в объятия друг друга, кусаясь, царапаясь, осыпая друг друга поцелуями.

Задыхаясь, я рванула его рубашку, спеша прикоснуться ладонями к шелковой коже на его спине, дотронуться до волосков на его животе. Он обнимал меня, ласкал, кусал. Потом запустил пальцы в мои волосы, запрокинул мне голову и поцеловал в губы, так что мне стало больно.

– Я хочу тебя, – задохнулся он.

Джинсы у него были где-то на уровне колен, рубашка расстегнута, но все еще держалась на плечах. Потом мы упали на пол. Плитка холодила мне спину. Сначала он был сверху и прижимал меня к полу. Потом я оказалась сверху, чтобы стянуть с него джинсы и спустить трусы, но делала это так медленно, что он простонал:

– Рейчел, сделай же это, ради бога!

Я жадно вглядывалась в его глаза, потемневшие от желания.

Наконец джинсы были сняты, мои трусики спущены, мои соски покраснели, потому что он то и дело покусывал их. Я все еще оставалась в туфлях. Мы оба задыхались, как будто долго бежали.

Больше ждать я не могла.

– Презерватив, – как в горячке, прошептала я.

– Хорошо. – Он начал судорожно шарить вокруг в поисках куртки.

– Вот, – он протянул мне пакетик. – Я хочу, чтобы ты надела.

Злясь на себя за неловкость, я разорвала пакетик и взяла презерватив за блестящий кончик. Потом осторожно надела его и расправила во всю длину. Люк застонал.

– О господи! – задохнулась я. – Ты такой сексуальный.

Он неожиданно улыбнулся мне в ответ, и я чуть не кончила.

– Рейчел Уолш, – сказал он, – как чудесно услышать это от тебя.

Мне не хотелось, чтобы он уходил. Мне хотелось уснуть в своей постели в объятиях Люка. Не знаю, что в нем было такого особенного. Может, это все потому, что у меня не было друга с тех пор, как я приехала в Нью-Йорк? В конце концов, женщинам это тоже нужно.

Но дело было не только в этом. За всеми этими любовными перипетиями я совсем забыла о том, какой он был интересный и забавный в тот вечер в «Рикшо». И теперь снова вспомнила.

– Ну что ж, детка, – сказал он, войдя в мою спальню. – Посмотрим, что эта комната говорит нам о Рейчел Уолш. Во-первых, очевидно, что тебе не свойственна, как психологи это называют, анальная сексуальность, – заключил он, обозрев мой будуар, который выглядел, как после бомбежки, – так как тебя счастливо миновала мания аккуратности.

– Если бы я знала, что ты придешь, я бы сделала ремонт, – добродушно пошутила я и улеглась на кровать, ослепительная в халате Бриджит.

– Очень мило, – заметил он, разглядывая плакат с объявлением о выставке Кандинского в Центре Гуггенхейма. – Любишь изобразительное искусство?

– Нет, – ответила я, удивившись, что такой парень, как Люк употребляет слова «изобразительное искусство». – Я его украла на работе. Он закрывает дырку в стене, оттуда выпал кусок штукатурки.

– Откровенно, – похвалил он. – Ну что ж, посмотрим на книги. – И он переключился на книги. К счастью, он повязал вокруг бедер полотенце, так что его достоинства не очень отвлекали меня. – Итак, что же ты за человек на самом деле? О господи, а вот и твой «Патрик Кавана. Избранное». Ты мне говорила о нем в тот вечер, когда мы познакомились. Приятно убедиться, что твоя девушка – не лгунья.

– Отойди от книг, – велела я. – Оставь их в покое, они не привыкли к гостям, ты их смущаешь.

Мне было неловко за свою библиотеку. Впрочем, восемь книг вряд ли можно назвать библиотекой… Но большего мне было не нужно. Мне редко очень нравилась какая-нибудь книга, а если такая попадалась, мне обычно требовалось не меньше года, чтобы прочитать ее. Потом я начинала ее перечитывать. Потом еще раз перечитывала. Потом бралась перечитывать другие, которые уже до этого читала миллион раз. Потом снова возвращалась к той, первой. Я понимала, что это неправильный подход к литературе, но ничего не могла с собой поделать.

– «Колокольный звон», «Страх и ненависть в Лас-Вегасе», «Процесс», «Алиса в Стране Чудес», «Избранное» Вудхауса и не один, а целых два романа Достоевского. А ты случайно не идиотка, а, детка? – Он восхищенно улыбнулся.

Я не поняла, издевается он надо мной или нет. Поэтому лишь неопределенно пожала плечами. Мне доставалось за книги Достоевского.

– Чем тебя не устраивает Джон Гришэм? – спрашивала Бриджит всякий раз, как заставала меня с романом Достоевского. – Зачем ты читаешь про все это самокопание?

Я не могла объяснить зачем. Дело в том, что меня это очень утешало. Особенно тем, что я всегда могла открыть книгу на определенной странице и точно знала, что там найду. Мне не приходилось мучительно отыскивать, на чем я остановилась в прошлый раз, припоминать действующих лиц, в общем, решать проблемы, с которыми неизбежно сталкивается читатель с интеллектом ниже среднего, потребляющий всякое низкопробное чтиво.

– А ты так лихо велел мне снять платье, – поддразнила я, когда мы легли в постель. – Почему ты был так уверен, что я тебя послушаюсь? А вдруг бы оказалось, что я встречаюсь с кем-нибудь другим?

– Например? С Дерилом? – засмеялся он. – С этим пошляком?

– Он вовсе не пошляк, – обиделась я. – Он очень милый, и у него отличная работа.

– То же самое можно сказать, например, о матери Терезе, – фыркнул Люк. – И все же я, пожалуй, не пошел бы к ней домой.

Я была рада, что Люк ревнует меня к Дерилу, и все же мне было немного стыдно за весь этот инцидент. Поэтому я решила сменить тему.

– Никогда бы не подумала, что ты бываешь в «Ламе», – сказала я.

– Я и не бываю.

– А что же ты там делал сегодня?

Он засмеялся:

– Конечно, мне не следовало бы тебе это говорить, но мои люди следили за тобой.

Я почувствовала одновременно резкое повышение самооценки и презрение к Люку.

– Что ты хочешь этим сказать? – Я вовсе не была уверена в том, что хочу это знать, разве что та часть моего существа, которая хотела знать абсолютно все.

– Ты знаешь Аню? – спросил он.

– Господи, конечно!

Аня была моделью, и я всегда мечтала походить на нее.

– Я рассказывал ей о тебе, и вот она позвонила мне и сказала, что ты в «Ламе».

– А откуда ты знаешь Аню? – спросила я.

– Я с ней работаю.

– Что ты делаешь?

– Пишу циферки, детка.

– Что это значит?

– Бухгалтерская работа. В Анином агентстве.

– Так ты бухгалтер? – удивленно спросила я.

– Нет. Всего лишь младший клерк.

– Ну, слава богу, – с облегчением вздохнула я. – Муж моей сестры Маргарет, Пол, – что-то вроде бухгалтера, только хуже. Ну, этот, ну, ты знаешь… Как их там…

– Аудитор?

– Точно. Так расскажи, какая она, Аня. Симпатичная? У нее нет еще вакансий для знакомых?

– Она отличная девчонка, – сказал он. – Одна из лучших, кого я знаю.

Глаза у него стали закрываться, он что-то бормотал, повернувшись на бок, но уже неразборчиво. Я прижалась к его спине, обняла его, затаилась, выжидая, отреагирует ли он на это прикосновение. Нет, не реагировал.

После того как Люк уснул, я вдруг зациклилась на презервативе, который сразу нашелся в кармане его куртки. Эти мысли не давали мне заснуть. Признавая, что носить с собой презерватив – вполне нормально для цивилизованного человека, я все же ревновала. К той незнакомой женщине, с которой он использовал бы его, если бы не использовал со мной. О чем свидетельствует презерватив в кармане? О том, что Люк всегда готов кого-нибудь трахнуть. В любое время, в любом месте, кого угодно. Его верный презерватив в любой момент готов сослужить ему службу. Резиновая ипостась Люка Костелло. Сколько их еще у него в кармане, готовых в бой по первому зову? Может, и для Ани припасен, если, конечно, существует хоть полшанса, что она пойдет на это с таким придурком, как Люк.

Я посмотрела на него, спящего, и решила, что он мне больше не нравится.

Ночью я проснулась от боли внизу живота.

– Что с тобой, детка? – бормотал Люк, видя, как я скрючилась.

Ну, как я могла ему объяснить? Сказать: «У меня месячные»?

«Я протекла», – Хелен говорит это даже мужчинам. Я все-таки решила остановиться на варианте: «У меня началось». Коротко, деловито, не успеваешь смутиться, и не так отвратительно по-медицински, как «у меня менструация».

– Отлично! – воскликнул Люк. – В ближайшие пять дней презервативы не нужны!

– Перестань! – простонала я. – Мне плохо. Принеси мне таблетки. Они вон там, в ящике.

– Сейчас. – Он вскочил с кровати, и хоть он мне больше не нравился, пришлось признать, что с телом ему повезло. В темноте я поймала серебристый блик на его ноге от светящего в окно уличного фонаря – линия, пересекающая мускулистое бедро.

Он рылся в ящике, а я с восхищением разглядывала его сзади. Отличная задница, подумала я, одуревая от боли. Как мне нравились эти впадинки по краям! Мне тоже хотелось бы иметь такие.

Он вернулся с упаковкой мощного обезболивающего.

– Дигидраткодеин? – прочитал он на коробочке. – Тяжелая артиллерия. Выдают только по рецепту.

– Точно. – Незачем сообщать ему, что рецепты я покупаю у рискового дока Дигби.

– Значит так, – сказал он, неторопливо просмотрев аннотацию, – две сейчас, а потом – только через шесть часов…

– Воды дай, – перебила я. Две! Как бы не так! Десять будет в самый раз.

Пока он был в кухне, я отправила в рот горсть таблеток. Когда он вернулся и выковырял еще две, я запила все это водой.

– Гадость, – пробормотала я с набитым ртом. Ничего, как-нибудь проглочу.