"Космический десант" - читать интересную книгу автора (Дэвис Маргарет)

ЧАСТЬ ВТОРАЯ ЧУЖДОЕ ПРИКОСНОВЕНИЕ

ГЛАВА 11

На фото она выглядит по-другому, подумал Дэниэл Кинан, когда начальник дока Саймон Тайрелл ввел Кайли Майклсон в кабинет. В ее досье имелась всего одна фотография, снятая во время поступления в Академию, но с тех пор прошло уже восемь лет, и молодая женщина сильно изменилась.

Ее темные волосы стали длиннее, и теперь она носила их заплетенными в косу, уложенную аккуратным кольцом на затылке, а тогда они ниспадали ей на плечи. Кайли Майклсон похудела, и лицо ее утратило девическую округлость. Ее глаза взирали на мир с некоторой настороженностью — признак того, что прошедшие восемь лет не были совершенно безоблачным периодом в ее жизни, а залегшие под глазами темные тени свидетельствовали об усталости или недосыпании. Видимо, дела у Майклсонов идут не лучшим образом, решил Кинан. Ему не многое удалось выяснить об этой семье — лишь то, что Джон Майклсон скончался два месяца назад, после чего командование «Галактикой Виддона» взяла на себя его дочь Кайли.

— Капитан Майклсон, это Дэниэл Кинан, — представил их друг другу Тайрелл. — Как я вам уже говорил, он попросил меня организовать ему встречу с вами. Я оставлю вас наедине, чтобы вы смогли обсудить ваши дела. Он шагнул в коридор и прикрыл за собой дверь.

Кинан встал и вышел из-за стола.

— Рад с вами познакомиться, капитан Майклсон, — произнес он радушно. — Садитесь, пожалуйста.

Он пододвинул ей стул, но Кайли не сдвинулась с места, недоверчиво глядя на незнакомца.

Кинан дал ей время охватить взглядом его черные вьющиеся волосы, голубые глаза, веснушчатый нос, коренастую фигуру, которой требовались регулярные физические упражнения, чтобы оставаться в форме. Кинан поймал себя на мысли о том, что его интересует, какое мнение сложилось у женщины о нем. Он же, как ему казалось, приблизительно понял, что она из себя представляет. Оману был прав. К ней следует относиться осторожно.

— Мне хотелось бы знать, кто вы такой и что все это значит, — сказала она, даже не пытаясь скрыть своей враждебности. — Не соблаговолите ли вы объясниться?

— Само собой, — непринужденно ответствовал Кинан, извлекая из кармана удостоверение и протягивая его Кайли.

Она взяла у него небольшой прямоугольник серебристого цвета, и глаза ее на мгновение расширились, когда она прочла выгравированную на карточке надпись: Кинан Дэниэл, капитан; Космический Корпус Консолидированного Союза Планет. SN 6417-112-41238.

— Вы не в форме Корпуса, Капитан, — сказала она, оглядывая его голубой свитер и синие брюки. — Следует ли понимать, что визит ваш неофициальный?

— А если и неофициальный, тогда что?

— Тогда я не стану с вами разговаривать. Она вернула ему карточку.

Кинан и не надеялся, что встреча с Кайли Майклсон пройдет так, как ему хотелось бы, но ее откровенная враждебность удивила его. И что теперь прикажете делать? Попытаться развеять ее дурное настроение разговором на отвлеченную тему или с ходу огорошить ее фактами? Кинан взглянул в глубину ее недоверчивых строгих глаз и мысленно вздохнул. Все его хваленое обаяние не пробьет эту стену: или он выкладывает перед Кайли Майклсон факты, или можно распрощаться с надеждой о сотрудничестве с ней.

— Я прибыл сюда по поводу Грега Лукаса, — произнес он, видя, как по лицу ее пробежала тень. — Настолько мне известно, на протяжении последних нескольких месяцев он работает у вас пилотом. Верно?

— Да.

— Бы знали, что он служил в Корпусе, Капитан?

— Да.

— Вы знаете, почему он оставил службу?

— Полагаю, вы имеете в виду трибунал? — холодно спросила Кайли.

— Да.

Кинан помедлил..

— Капитан, в Академии мы с Грегом были друзьями. Я понимаю ваше нежелание говорить о нем с незнакомцем, но, уверяю вас, я не хочу причинить ему вреда. Напротив, я думаю, что смогу помочь ему.

— Помочь ему? Каким образом?

— Я расскажу вам, только давайте присядем. То, что я хочу поведать вам, займет некоторое время, а стоя беседовать неудобно.

Она по-прежнему не двигалась с места, и он уже подумал было, что попытка его не удалась, но тут Кайли, решившись, шагнула к стулу и села, не спуская глаз с капитана.

Он сел напротив нее, положив руки на стол, чтобы она могла видеть, что он не вооружен. «Итак, первый рубеж преодолен, — удовлетворенно отметил капитан. — Двинемся дальше».

— Капитан, я прибыл сюда потому, что у моего руководства возникли некоторые вопросы относительно трибунала над Лукасом. Начальство не сочло нужным посылать ему официальный вызов, а поручило мне, как старому его другу, побеседовать с вами.

— Не понимаю, какое отношение имею ко всему этому я. Вам нужен Грег, вот и говорите с ним.

— Я попросил начальника дока устроить мне встречу с вами потому, что Грег, скорее всего, не захочет говорить со мной… Во всяком случае, до тех пор, пока я не сумею убедить его в том, что новое расследование в его же интересах. Убедить мне его будет непросто, и я надеюсь, что вы поможете мне.

— И как вы это себе представляете? Мне что, привязать его к стулу и приказать выслушать вас?

— В настоящее время вы — его командир. Возможно, вы имеете на него какое-то влияние… Мне кажется, он согласится переговорить со мной, если вы попросите его об этом.

— Вы хотите сказать, если я прикажу ему, — поправила Кайли.

Кинан кивнул.

— Так вот, Капитан, я не стану делать этого, но даже если бы и согласилась, толку от этого не было бы. Грег ничего не помнит ни о суде, ни о том, что предшествовало ему. Вы можете задавать Лукасу любые вопросы, но ответов на них вы не получите…

— Он сказал вам, что ничего не помнит? — В вопросе, должно быть, прозвучало недоверие, поскольку глаза Кайли полыхнули гневом.

— Вы полагаете, что он лжет? — спросила она с угрожающим спокойствием.

— Капитан, забыть трибунал невозможно, уверяю вас.

— А я вам говорю, что Лукас забыл.

«Ну вот и все, — подумал Кинан, — сейчас я встану и уйду отсюда, а потом доложу Оману, что его план насчет Лукаса яйца выеденного не стоит. Грег прекрасно все помнит, он просто не желает признаваться в этом…»

Но что-то в выражении лица Кайли остановило Кинана. Она искренне верит в то, что говорит, а судя по первым впечатлениям, она далеко не простушка, которую легко можно обвести вокруг пальца. Тот Грег Лукас, которого Кинан знал по Академии, ни за что не смог бы солгать ей так убедительно, чтобы она приняла все за чистую монету — у него просто-напросто не было практики вранья. Да, Лукас мог отказаться отвечать на вопросы, но чтобы лгать? Это для него равносильно неподчинению приказу.

И все же он солгал. Он ведь привел свой корабль в запретную зону.

— Капитан, вы уверены, что у него действительно не осталось никаких воспоминаний о суде? — спросил Кинан.

— Да.

В голосе ее присутствовала такая твердая убежденность, что Кинан уже начинал верить ей.

— Грег говорит, что ничего не помнит о том злосчастном рейсе. Ему известно только то, что он прочел в судебных отчетах. — Она сделала паузу, потом добавила, уже не так уверенно: — Терапевт, который проводил реабилитацию, сказал, что так будет лучше.

— Терапевт сказал… Что? — Кинану показалось, что он ослышался.

— Доктор сказал Грегу, что он слишком близко к сердцу принял гибель своих людей и что постоянное чувство вины может отрицательно сказаться на его рассудке…

Она внезапно умолкла, будто опасаясь выразить свою мысль словами. — Здесь что-то не так, правда? — Кайли почти умоляюще посмотрела на Кинана, словно ожидая от него поддержки. — Мне самой кажется, что здесь какая-то нестыковка. И Грег… Грег тоже не понимает, какими соображениями руководствовался врач, лишая его памяти. Но с другой стороны, врачу ведь виднее, что делать… Разве нет? Кинан сделал глубокий вдох.

— Капитан, терапевт, несомненно, обязан был изменить восприятие Грегом прошлого, — осторожно проговорил он. — Но чтобы блокировать его память… Процедура такого рода делает реабилитационную терапию абсолютно бессмысленной.

— Как бы то ни было, но Грег ничего не помнит. Я вижу, вы думаете, что он лжет… Но он не лжет. Могу поклясться в этом.

— Я верю вам, — сказал Кинан и, к удивлению своему, осознал, что действительно верит ей. Кайли раскрыла рот, собираясь, еще что-то сказать, но передумала. Кинан видел по выражению ее лица, что в ней борются между собой сдержанность и тревога. Победу одержала тревога.

— Если врач Лукаса сделал что-то… неправильно, могло это оказаться достаточным для того, чтобы Грег потерял веру в себя, или стал неспособен отвечать на физическую угрозу, или иметь повторяющиеся кошмары?

Кинан застыл, пораженный.

— Полагаю, что это не гипотетические вопросы? Снова внутренняя борьба, затем ответ:

— Нет.

— Капитан, я понятия не имею, почему врач Грега заставил его забыть о прошедшем, но вы правы — терапевт не должен был делать этого. И результатом блокировки могут быть симптомы, которые вы только что описали. В таком случае Грегу необходима помощь. Помощь профессионального медика-психиатра.

— Мы с моим братом пытались уговорить его обратиться к врачу, но он и слушать не захотел. Думаю, он боится услышать мнение специалиста о том, что с ним действительно что-то не в порядке.

— Похоже, так оно и, есть.

Кинан помолчал немного, гадая, не допускает ли он ошибки, раскрывая перед Кайли карты, потом решил рискнуть.

— Капитан, если бы я сказал вам, что имею опыт работы психиатра и мог бы помочь Грегу, вы согласились бы устроить мне встречу с ним? На вашем корабле, в знакомой Лукасу обстановке, где он чувствует себя более или менее раскованно? Если я получу возможность поговорить с ним, думаю, мне удастся убедить его принять помощь, в которой он нуждается.

— Помощь от вас?

— Да.

— Но почему именно от вас?

— Он был моим другом, Капитан. Если он попал в беду, я хочу помочь ему.

— Если вы считаете себя его хорошим другом, где вы были раньше? — спросила Кайли с горечью. — Вы тоже, как и все остальные, уверены в его виновности?

— Я узнал о суде над ним всего две недели назад, — отпарировал Кинан. — Знай я раньше, я обязательно повидался бы с ним, невзирая на то, виновен он или нет.

— А сейчас уже не слишком ли поздно с ним встречаться?

— Лучше поздно, чем никогда. Не скрою, у меня есть к нему вопросы, которые я должен выяснить исходя из служебного долга, но меня также волнует и его судьба. Волнует и как человека, и как друга.

Кинан пытливо посмотрел на Кайли и решил, что настала пора окончательно склонить ее на свою сторону.

— Давайте говорить напрямик, Кайли. Мы оба прекрасно понимаем, что сейчас речь идет не столько о добром имени Грега, сколько о самой его жизни. Ведь именно это вас беспокоит больше всего, не так ли? Не его кошмары и неспособность постоять за себя, а то, что он может дойти, так сказать, до точки, когда жизнь покажется ему невыносимой?

На этот раз противоречивые чувства боролись в Кайли недолго. Она прикрыла глаза ладонью и спросила тихим голосом:

— Вы действительно думаете, что сможете помочь ему?

— Да.

— Когда вы хотите повидаться с ним?

— Сегодня днем. Скажем, в тринадцать ноль-ноль.

— Хорошо, приходите на корабль.

— Спасибо, капитан Майклсон.

Кинан после ухода Кайли остался в кабинете. Спустя минуту дверь снова открылась, ив комнату вошел шеф Кинана, Хэл Оману, мужчина средних лет с лицом стареющего херувима и целеустремленностью бегуна-марафонца. Гражданская одежда шла ему, как корове седло, но из соображений конспирации он не только сам частенько надевал ее, но и требовал того же от подчиненных. «Ни к чему привлекать к себе внимание окружающих, — говаривал он. — Никогда не знаешь, кто может за тобой наблюдать».

— Капитан Майклсон явно чем-то обеспокоена, — прокомментировал Оману, усаживаясь на стул, где только что сидела Кайли.

— Обеспокоена — это слишком мягко сказано, — отозвался Кинан.

— Сдается мне, у нее есть причина для волнения. Лукас, видимо, стоит на грани полного распада личности.

— Не слишком ли ты торопишься с выводами?

— Я был бы рад, если бы они оказались ошибочными. Однако теперь ведь ясно — то, что проделал с Лукасом Ренар во время его сеансов, не имеет ничего общего с реабилитацией. Только у меня не укладывается в голове — неужели Ренару действительно удалось заставить Лукаса забыть о рейсе на Джайнос-3?

— Судя по показаниям ассистента Ренара о количестве используемых препаратов и чрезмерной длительности сеансов, это вполне возможно. Чрезвычайно опасно, но возможно. Думаю, если Ренар сделал это, то, скорее всего, по чьему-то приказу. Другой причины я не вижу..

— Лукас утверждал, что адмирал Сорсели приказал ему доставить Лайла Гордона на Джайнос, но никто ему не поверил. Адмирал приказал ему доставить в запретную зону гражданское лицо? Причем устным приказом, без свидетелей? Пятилетний ребенок придумал бы легенду получше. Однако именно это и заставило меня усомниться в вине Лукаса. Он ведь умный человек и должен был понимать, что никто не поверит в эту историю, но тем не менее повторял ее снова и снова. И повторял так убедительно, что его адвокат едва не поверил в то, что он говорит правду. Но сделать адвокат уже ничего не смог, поскольку адмирал не подтвердил слова Лукаса, И поверили, естественно, ему, а не Грегу.

— Куда уж Грегу тягаться с адмиралом Сорсели.

— Вот именно Кинан вздохнул

— Что-то случилось с Грегом на Джайносе, несомненно. Но даже если предположить, что он говорит правду, утверждая о полученном от Сорсели приказе, я никак не возьму в толк, зачем Сорсели потребовал от него совершить этот рейс. Неужели на планете находилось нечто, настолько ценное, что Сорсели решился рискнуть всей своей карьерой — а, возможно, и жизнью, чтобы заполучить это?

— Он, вероятно, считал, что риск не так уж и велик, — возразил Оману. — Не забывай, ведь Сорсели был командующим сектора. Он, видимо, надеялся, что ему удастся сохранить рейс в тайне. А если бы и не удалось — ну что же, Сорсели мог просто сказать, что он не отдавал приказа «Келсоу Моран» отправляться на Джаинос, как заявил Лукас. Учитывая безупречную репутацию адмирала и тот факт, что незадолго до суда банковский счет Лукаса увеличился на значительную сумму, не оставалось сомнений в том, кому поверит трибунал.

— И все же это не объясняет, какую цель преследовал Сорсели.

— Объяснение, вероятно, нужно искать в причине того, почему Джаинос объявили запретной зоной. Я попытался выяснить, что лежит в основе запрета, но у меня возникли проблемы с допуском к секретным материалам. Даже адмирал Квиллер не смог сразу получить ответ на запрос относительно Джайноса. Он, конечно, его получит, но на это уйдет время.

— Есть человек, который знает, что находилось на Джайносе.

— Грег Лукас?

— Да. Он и двое членов его экипажа могли догадаться о том, зачем Лайл Гордон явился на Джаинос, и встревожились.

— Этим, вероятно, можно объяснить стычку, во время которой были убиты Гордон и люди Лукаса, — согласился Оману. — Стюарт Макларен, первый помощник Лукаса, выдвинул такую же версию после того, как совершил посадку на планету и обнаружил три трупа. Он, правда, предположил, что Лукас и Гордон действовали заодно, иначе Лукас не согласился бы вести корабль в запретную зону. Думаю, Макларен ненавидел Лукаса, если с такой готовностью высказал подобное предположение.

— Не секрет, что Лукас и Макларен не ладили, мягко говоря, друг с другом, — подтвердил Кинан. — Насколько мне известно, Макларен этот — пренеприятнейший тип. Его и на пушечный выстрел не следовало подпускать к Академии, не говоря уж о том, чтобы назначить его на должность первого помощника капитана корабля. Макларен пришел в ярость, когда Лукас представил на него отрицательную характеристику и отказался дать ему рекомендательные письма о присвоении очередного звания.

— Второй помощник Лукаса, лейтенант Шарон Джайлс, сообщила в своих показаниях, что после этого Лукас и Макларен практически не общались друг с другом, — сказал Оману. — Макларен подал прошение о переводе на другое судно, и Лукас, естественно, не стал возражать. Макларен должен был покинуть «Келсоу Моран» после рейса на Джаинос, вот тут-то ему и подвернулась возможность дискредитировать Лукаса, когда он обнаружил его у шаттла на Джайносе. Лукас явно был не в себе, нес какую-то околесицу и даже чуть не набросился на Макларена и прибывших с ним людей, когда те попытались проникнуть на борт шаттла. Им пришлось связать его, чтобы он не мешал им войти.

— И они обнаружили в шаттле трех мертвецов.

— Да. Макларен сказал, что у Лукаса было нечто вроде нервного срыва, видимо, из-за осознания вины за гибель своих людей или из-за страха быть арестованным — ведь, он совершил незаконный рейс. А поскольку Лукас вел себя как помешанный, ребята из спасательной команды Макларена купились на его гипотезу, а вернувшись на корабль, распространили ее среди остальных членов экипажа.

— Только Джайлс — единственная из всех не поверила в виновность Лукаса, — напомнил Кинан.

— Да, но к ее мнению никто не прислушался. Макларен, как старший по званию офицер, не позволил ей поговорить с Лукасом. Он даже не разрешил корабельному врачу обследовать Грега.

На большее везение Сорсели, вероятно, и не рассчитывал.

— Не думаю, что дело в простом везении. Ведь Сорсели, несомненно, знал о трениях между капитаном и его первым помощником. Он мог даже отложить на время перевод Макларена с «Келсоу Моран». Если Лукас и сомневался в законности приказов Сорсели, он ни за что не стал бы делиться своими сомнениями с Маклареном.

— Следовательно, единственный риск для Сорсели заключался в том, что Лукас заявит на суде о своей невиновности и потребует проведение допроса с применением спецпрепаратов, чтобы доказать, что он говорит правду.

— Он и потребовал, — кивнул Кинан. — К несчастью для него, он запаниковал, когда ему начали вводить препарат, а потом будто, обезумел. Допрос пришлось прекратить, и теперь уже ни у кого не оставалось сомнений в виновности Лукаса. Даже его адвокат решил что он лжет.

— Сорсели, видимо, подставил Лукаса, но тот, в конце концов, сам приговорил себя, — согласился Оману. — А потом адмирал взял на себя ответственность за то, что, мол, не заметил вовремя противоправных действий подчиненного. Сорсели, наверное, внутренне хохотал, когда давал показания в суде, разыгрывая из себя отца-командира, а затем, когда дошло дело до приговора, порекомендовал трибуналу проявить снисходительность к осужденному и заменить тюремное заключение на реабилитационную терапию — прекрасно зная, что терапию будет проводить его человек. И все же он очень рисковал. Мне не верится, что он хотел освобождения Лукаса из-под стражи, хотя бы после реабилитации.

— А чего ему было бояться? На суде Лукасу никто не поверил, а потом, с блокированной памятью, он вообще перестал представлять угрозу для Сорсели.

— Он будет представлять для него угрозу, если… он вспомнит, что произошло. — Оману пристально посмотрел на Кинана.

— Я вижу, Дэн, ты горишь желанием помочь старому дружку? Не хочу казаться деспотичным начальником, капитан Кинан, но мне кажется; что вы начинаете забывать о возможности возложенной на вас миссии. В таком случае хочу напомнить вам, что вы — старший следователь Второго Отдела, а не личный психиатр Грегори Лукаса.

— Одно другому не мешает, Оману. Ты ничего не узнаешь от Лукаса, пока я не устраню ущерб, причиненный ему Ренаром. А сделать это не просто. Ренар имел в своем распоряжении массу времени и неограниченное количество препаратов, чтобы сломить его сопротивление. А сломив, он, вне всякого сомнения, «привязал» свою блокировку к самым иррациональным страхам Грега и его наиболее болезненным воспоминаниям. Пробиться через эти блоки будет чрезвычайно трудно, а сам процесс разблокирования чрезвычайно опасен для мозга Лукаса.

— Но ведь ты можешь сделать это?

— Только в том случае, если Грег, всецело доверится мне. Но даже тогда он будет неосознанно сопротивляться мне — Ренар наверняка позаботился об этом. Судя по словам капитана Майклсона, душевное состояние Грега уже крайне неустойчиво. Если я окажу на него слишком сильное давление, он может потерять рассудок.

— Нам нужны его показания. Если мы правы — то есть Сорсели действительно приказал ему отправиться на Джаинос, — дело должно быть пересмотрено. Адмирал Квиллер говорит, что Сорсели один из самых вероятных кандидатов на Пост Директора Корпуса после выхода в отставку Владика в будущем году. Сорсели из кожи вон лезет, чтобы доказать Совету Губернаторов, что он — наилучший выбор. Свежий взгляд, новые идеи и все такое. У него сильная поддержка со стороны некоторых членов Совета. А последние являются представителями колоний, властные структуры которых вынашивают идею о формировании межпланетного централизованного правительства. В лице Сорсели они видят своего единомышленника, занимающего ответственный пост в Корпусе. Как тебе известно, Сорсели — личность весьма одиозная, несмотря на его безупречную репутацию. Его всегда интересовали больше военные дела, нежели проблемы исследования космического пространства и освоения новых миров. Он ратует за то, чтобы Корпус играл более важную роль в регулировании и корректировке политического курса, вплоть до применения силы на репрессивных или анархических мирах. Вопрос только в том, кто будет решать, какой на планете режим — репрессивный или анархический. Кто? Сорсели? Или новый бюрократический аппарат, который он и поддерживающие его гражданские желают создать? Адмиралу Квиллеру очень не нравится эта тенденция. Равно как и мне. Надеюсь, и тебе тоже.

— Мне тоже, — угрюмо кивнул Кинан.

— К несчастью, адмирал Квиллер находится в трудном положении. Он не может выступить против Сорсели в открытую. Он твердо убежден в том, что глава Второго Отдела должен оставаться выше политики Совета, даже если это означает роль безучастного зрителя при назначении Сорсели директором. Так вот, похоже, что единственный человек, который способен сейчас остановить Сорсели, Грег Лукас. Нам необходимо выяснить, известно ли ему нечто такое, что может дискредитировать адмирала. Мне наплевать, Дэн, каким образом ты намерен снять эту блокировку в мозгу Лукаса, но ты должен ее убрать.

— Сделаю все, что в моих силах, Хэл, но мне потребуется время.

— Как много? Неделя?

— По меньшей мере. Может больше.

— Значит, нам нужно попридержать Лукаса здесь?

— Ни в коем случае! — пылко возразил Кинан. — Он не станет сотрудничать с нами, если мы начнем с того, что посадим его под стражу.

— Тогда где?

— Я предпочел бы поработать с ним на «Галактике Виддона» — там, в знакомой обстановке, он будет чувствовать себя более расслабленно и легче воспримет курс лечения. Но Майклсоны вряд ли согласятся торчать в порту целую неделю. Время для них — деньги.

— Безусловно. Именно поэтому я и подумал о том, чтобы прокатиться с ними до их следующего пункта назначения.

Оману покачал головой.

— Вряд ли капитан Майклсон согласится на это, особенно когда поймет, что ты намерен сделать с Лукасом. Он ведь не сможет работать, пока ты будешь накачивать его препаратами, а ей нужен пилот. И потом, под воздействием препаратов Лукас вообще может стать буйным, и Майклсон, конечно же, не пожелает подвергать опасности свой корабль или экипаж. Так что ты напрасно тешишь себя надеждой — она не согласится.

— Нет, не напрасно. Мне кажется, Майклсон любит Лукаса. Думаю, мне удастся добиться ее разрешения отправиться с ними. Если же мы попытаемся задержать его здесь, держу пари, она устроит скандал и обратится к управляющему станцией, тем самым предавая нашу миссию гласности, чего ты так стараешься избежать. Следовательно, в наших же интересах, чтобы я работал с Лукасом на «Галактике Виддона». Кроме того, если существует хотя бы малейший шанс того, что за Грегом уже охотятся, движущуюся мишень труднее поразить, нежели неподвижную.

— Тебя беспокоит то, что люди Сорсели могли напасть на его след?

— Беспокоит, но не больше, чем тебя — ведь недаром ты настаивал на ношении гражданской одежды и организации тайных встреч.

— Я просто соблюдал необходимые меры предосторожности.

— Значит, будем соблюдать их и впредь. Не трогай Лукаса, пусть он останется на корабле. А Кайли Майклсон я уломаю.

— Ну, ладно, отправляйся с ними… если у тебя получится. Давай мне их маршрут, я встречу тебя в следующем порту, куда они прибудут.

Оману встал и пошел к выходу, но у двери задержался.

— Я всецело полагаюсь на тебя в этом деле, Дэн. Только прими один совет: пытаясь спасти Лукаса, не забывай о тылах. Если Сорсели прознает о нашей миссии, нам придется туго.

Кайли Майклсон ожидала Кинана на причале у «Галактики Виддона». Несмотря на ее обещание устроить ему встречу с Лукасом, Дэниэл все же опасался, что она могла передумать. Но Кайли не изменила свое решение.

Исподтишка наблюдая за Кайли по пути на корабль, Кинан отметил, что озабоченное выражение не сходит с ее лица. Или дела. Лукаса совсем уж плохи, или капитана Майклсона волнуют какие-то другие, столь, же серьезные проблемы. Интересно, давно ли она находится под таким напряжением и как долго сможет выдерживать его, прежде чем у нее возникнут проблемы с собственным психологическим состоянием?

— Сюда, — капитан Кинан, — сказала Кайли, выводя его в главный коридор. — Грег сейчас в кают-компании с моим братом, Джоном Робертом.

Она остановилась перед дверью на левой стороне коридора, взглянула на Кинана и, сделав глубокий вдох, распахнула дверь. Лукас сидел на краешке кресла, спиной к выходу. Высокий светловолосый человек сидел напротив Лукаса на диване. Забинтованные руки блондина лежали у него на бедрах. На коленях Лукаса стояла тарелка с едой, он держал стакан у рта мужчины, помогая ему пить. Лукас наклонил стакан слишком быстро, и немного воды пролилось на рубашку блондина. Оба засмеялись.

Когда открылась дверь, Джон Роберт поднял голову и, увидев Кайли и Кинана, перестал смеяться. Лукас резко повернул голову. Улыбка медленно сползла с его лица, уступая место выражению, похожему на ужас. Он поставил стакан на журнальный столик, но забыл убрать с коленей тарелку, и та упала на пол, когда он встал.

— Кайли, что… — пробормотал он, и вдруг глаза его вспыхнули гневом, а лицо стало пунцовым.

— Что ты здесь делаешь? — рявкнул он на Кинана.

— Я пришел повидаться с тобой, Грег. Нам нужно поговорить.

— Я не желаю разговаривать с тобой. И не обязан. Я не служу больше в Корпусе.

Он двинулся к двери, но путь ему загораживали Кайли и Кинан. Он остановился, не имея возможности выйти из комнаты.

— Грег, капитан Кинан хочет всего лишь поговорить, — тихо произнесла Кайли, шагнув через порог. Она встала между мужчинами, то ли инстинктивно, то ли намеренно — этого Кинан не смог понять. Обращалась она к Лукасу спокойным увещевательным тоном, в котором, однако, угадывались и командные нотки.

— Это он вам сказал? Что просто хочет поговорить? Он солгал. Кайли, он работает во Втором Отделе. Следователем. Его профессия — заставлять людей говорить, когда они не желают делать этого добровольно.

— Грег, он не собирается заставлять вас говорить или делать то, чего вы не хотите. Даю вам слово.

— Вы правы, он не собирается, потому что я не предоставлю ему такой возможности. Не знаю, чего тебе нужно, Кинан, но я не намерен говорить с тобой.

— Может быть, хотя бы выслушаешь меня, прежде чем показывать зубы? — невозмутимо сказал Кинан. — Я пришел сюда потому, что возникли некоторые вопросы относительно суда над тобой, вопросы, которые могут начать пересмотр твоего дела.

— А мне наплевать на твои вопросы! Что было, то прошло, и точка. Я не хочу иметь никаких дел ни с тобой, ни с Корпусом. Никогда!

— Если ты считаешь, что все в прошлом, почему же тогда тебя по-прежнему мучают кошмары? — неожиданно спросил Кинан.

— Кто тебе…

Лукас осекся и воззрился на Кайли. Кинану доводилось и прежде наблюдать за людьми, осознающими, что их предали, но он никогда не видел чтобы предательство воспринималось с такой пронзительной болью, которая отобразилась в глазах Лукаса.

— Вы… рассказали ему, Кайли? — прошептал он и вдруг вскричал — О чем еще вы ему рассказали? О чем?

— Больше ни о чем, — ответила побледневшая Кайли.

— Я очень на это надеюсь, поскольку, что бы вы ни сказали, он использует это против меня!

— Остынь, Грег! — бросил Кинан. — Послушай, ведь мы с тобой дружили в Академии. Ты был моим лучшим другом. Неужели ты думаешь, что я способен навредить тебе?

— Люди меняются.

— Да, но не всегда в худшую сторону.

— В моем случае как раз наоборот.

— Ты хочешь сказать, что кто-то считает тебя хуже, чем ты был раньше? И кто же?

— Я не стану отвечать на твои вопросы. Мне хорошо известны трюки, посредством Которых следователи Второго Отдела могут развязать человеку язык. Но со мной у тебя эти фокусы не пройдут, Кинан. Я не буду с тобой разговаривать..

— Грег, ты действительно хочешь, чтобы я оставил тебя в покое и ушел?

— Да!

— О'кей, я уйду. Но прежде я хотел бы задать тебе два вопроса. Всего два. Если ты и тогда не пожелаешь говорить со мной, я исчезну и даже дам тебе слово, что больше никто не придет вместо меня. Только ответь сначала на вопросы, пожалуйста.

— А если я не соглашусь? Что тогда? 

— Тогда мне придется тебя арестовать, и я все равно задам тебе свои вопросы, но уже в то время и в том месте, которые я буду выбирать, а не ты.

— Вы не можете сделать этого, — подал голос Джон Роберт, до сих пор хранивший молчание. Он поднялся с дивана и встал рядом с Лукасом. — Вы не можете арестовать гражданское лицо. Не имеете права.

— Имею. Более того, управляющий станции окажет мне содействие. Вы можете нанять любого омарлинското адвоката, но если я заявлю, что задержал Грега Лукаса по соображениям военной безопасности, я имею право держать его под арестом в течение сорока восьми часов, а этого времени вполне достаточно для того чтобы задать все вопросы, которые меня интересуют.

— И после этого вы смеете называть себя его другом? — вскинулся Джон Роберт. — Я не знаю, по какому кодексу чести вы живете, Кинан, но для нас он явно неприемлем.

— Не трать понапрасну слова, — сказал ему Лукас, не спуская глаз с Кинана. — Я давно усвоил, что с военными пререкаться бессмысленно. У тебя два вопроса ко мне, Кинан? Прекрасно. Задавай их. Но предупреждаю, я отвечу только на два. После этого ты отваливаешь. Итак, твой первый вопрос?

— В чем суд признал тебя виновным? В чем конкретно?

Лукас вспыхнул.

— Будто ты не знаешь? Ты же наверняка читал судебные отчеты.

— Я хочу услышать приговор из твоих уст. Ну же, Грег, в чем суд признал тебя виновным?

Лукас стиснул зубы и посмотрел на Джона Роберта и Кайли, словно моля их о помощи. Не дождавшись оной, пилот злобно взглянул на Кинана и отрывисто заговорил, четко произнося каждое слово:

— Я доставил в запретную зону на военном корабле гражданское лицо за вознаграждение в пятьдесят тысяч кредитов. Я вступил в сговор с вышеупомянутым гражданским лицом, намереваясь вывезти из запретной зоны, с планеты Джайнос-3, секретные материалы. Я не вмешался, когда этот гражданский убил двух членов моего экипажа, сопровождавших нас при посадке на планету. Я точно излагаю?

— Вполне. Ну, а теперь мой второй вопрос: ты сделал это?

— Конечно, сделал! — с жаром ответил Лукас. — Меня ведь признали виновным, разве нет?

— Я не спрашиваю тебя о том, что решил суд… Я хочу услышать, что ты скажешь? Ты принял деньги от того гражданского? Ты доставил его на Джайнос-З? Ты не вмешался, когда он убивал твоих людей? Ответь мне, Грег. Только на этот раз скажи мне, что ты сам думаешь, а не то, что говорили на суде. Ну, Грег, я жду? Ты совершил все эти преступления или нет?

— Я…

Он хотел сказать «Совершил»… И не смог. Попытался опять, и снова ничего не получилось. Потом с мольбой взглянул на Джона Роберта, на Кайли, но те, как и Кинан, пристально и безмолвно смотрели на него, ожидая ответа.

Кинан начал что-то говорить, но Лукас не слышал его. И тут Кинан шагнул к нему и крепко взял его за плечи, будто намереваясь вытрясти из него ответ.

— Отвечай мне, Лукас! — потребовал он. — Только «да» или «нет»… Отвечай! Ты привел свой корабль в запретную зону? Ты не вмешался, когда убивали твоих людей? Ну?

«Да! — возопил его разум. — Да!» Но губы отказывались произнести это слово. Лукас хотел вырваться из захвата Кинана, но с ужасом ощутил, что тело его не подчиняется ему. И тут ноги Лукаса подогнулись.

Кинан, пытаясь помочь ему, охватил рукой его грудную клетку.

— Нет! — рявкнул сзади Джон Роберт, но было уже слишком поздно.

Рута Кинана надавила на сломанные ребра, и Лукас непроизвольно вскрикнул. Кинан немедленно отпустил его; Лукас упал на колени, а затем встал на четвереньки, задыхаясь от боли и сдерживая подступающую тошноту.

— Какого черта… — Кинан оправился от секундного шока и опустился на колени рядом с Лукасом. Задрав выехавшую из брюк Лукаса рубаху, Кинан увидел бандаж и синеватые следы от обширных кровоподтеков, начал было изрыгать проклятия, потом умолк, прикусив нижнюю губу. Поддерживая Лукаса за плечи, чтобы тот не упал ничком, Кинан поднял голову и отыскал взглядом Кайли.

— Что с ним случилось? — спросил он с тревогой в голосе. Значит, он ничего не знает о Джероссе, подумал Лукас. Может, Кайли действительно не рассказала ему всего?

Но если она не рассказала раньше, она начала говорить сейчас. Лукас чувствовал, что она расстроена. Он хорошо изучил ее голос. В нем звучал гнев, гнев на Кроутеров, сотворивших с ним такое, и гнев… на себя саму, будто она виновата в том, что произошло с ним. Лукас не понимал этого. Виноват во всем он и только он один. Ей не за что себя винить.

Лукас попытался встать на ноги, но самостоятельно ему сделать этого не удалось. Кинан помог пилоту подняться и, осторожно держа его за талию, провел к дивану, на который Лукас сел, морщась от боли в боку.

— Позвольте мне поговорить с ним, — обратился Кинан к Джону Роберту и Кайли. — Наедине.

Брат и сестра переглянулись. Лукас видел их нерешительность, их желание защитить его. Они его не оставят… Если он сам того не захочет. Их забота о нем показалась Лукасу необычайно трогательной и, вместе с тем, пугающей. Он ничем не заслужил такого участия с их стороны, и все же они предлагали его, это участие.

— Только в том случае, если Грег сам согласится, — . сказала Кайли.

— Грег, попроси их уйти, пожалуйста, — тихо попросил Кинан. — Думаю, им не стоит слушать то, что я должен тебе сказать.

Лукас не нашел в себе сил спорить.

— Оставьте нас, Кайли.

Они ушли с явной неохотой, озабоченно оглядываясь. Кинан дождался, пока за ними закроется дверь, потом сел на стул напротив Лукаса и посмотрел ему прямо в глаза.

— Грег, не говори пока ничего, — начал Кинан, — сначала выслушай меня. Я задавал тебе вопросы не потому, что хотел выставить тебя в невыгодном свете перед твоими друзьями или заставить тебя вспомнить то, что ты предпочел забыть. Я спрашивал тебя затем, чтобы выяснить, действительно ли ты считаешь себя виновным. Так вот: ты не виновен. Ты меня слышишь? Каким бы ни был приговор трибунала, что бы ни говорил тебе Ренар, ты не виновен! Ты и сам подсознательно ощущаешь это, но твою память заблокировали, и разум твой в смятении. Ты чувствуешь, что не виновен, но тебе внушили обратное. И чтобы избавиться от этой раздвоенности, тебе надо вспомнить все. Но одному тебе не справиться с этим. Я помогу тебе… если ты доверишься мне. Прощу тебя, Грег, не отказывайся. Я желаю тебе только добра.

Лукаса вдруг охватила страшная усталость, он не хотел сейчас ничего, кроме как уснуть и спать вечно.

Но во время сна приходят кошмары. Выхода нет. Вот если… Кинан.

Кинан, который был его лучшим другом, который знал о нем все, и хорошее, и плохое — и несмотря на это, по-прежнему верен ему. Ты должен воспользоваться этим шансом, приказал себе Лукас. Если упустишь его, какой тогда смысл жить?

— Грег, ты меня слышишь? Ты позволишь мне помочь тебе?

— Да, прошептал Лукас.